- Что-что, а это он умеет.

- Быстрее бы… Когда всё уляжеься махну на Урал, ребята давно зовут… Или в Питер, кстати - есть у меня телефончик одной знакомой черкешенки…

- Ясно, - с сожалением прервала Елена, не желая слушать рассказы про черкешенку, и понимая, что её, в планах Светланы нет. – Ладно, пойду работать. Раз рисунки нашлись, значит, заявление для прессы будет…

Но его не было.

Ни в этот день, ни в следующий, никакой новой информации, а уж тем более победных рапортов о раскрытом преступлении, в прессе не появилось.

Квартира Бартман, кухня.

Светлана и Бартман, опять сидели на кухне, за ставшим уже традиционным, чаем с лимоном и мёдом.

- Вот вы не верили в Матрону, а ведь помогла.

- Ну да, наверное… я знаете, когда сильнее всего её просила?

- Когда?

- Когда сидела в машине с этими, то ли охранниками, то ли бандитами, а эксперт проверял вашу акварель. Это было круто.

- Вы ничего не говорили об этом.

- Чего говорить, раз всё обошлось. А вы что просили?

- Чтобы не было убийств, чтобы как-то так повернулось, чтобы преступники были наказаны, а вы бы при этом ни кого не убили.

- Хмм.

- Что хмм? – отреагировала Бартман на скепсис Светланы, - Вас что-то гложет. Что? Вроде всё закончилось, а вы как будто чего-то ждёте. Так?

- Да, так. Жду. У меня плохое предчувствие. И чем дольше длится молчание, по поводу ограбления музея, тем хуже.

- Объясните, что это значит?

- Не так просто объяснить… - она остановилась, соображая, как объяснить. – Вот идёшь по лесу, всё хорошо, птички поют, солнышко светит, настроение вроде хорошее, и вдруг тишина. И ты стоишь  и нутром чувствуешь опасность… - она остановилась, - проще на примере пояснить:

     Вот что рассказал мне один знакомый, когда ему было лет десять-двенадцать, - она что-то посчитала в уме, - получается лет тридцать назад. Жил он тогда в деревне, и его дядя тракторист, брал его с собой в поле. И вот едут они на тракторе, пашут. Плуг врезается в пласт земли сантиметров на двадцать в глубину, нарушая мышиные норки. А сзади за трактором идёт лиса, и ловит зазевавшихся мышей. И так несколько дней подряд, они пашут, а лиса ловит. Наконец дядя взял с собой двустволку, решил лису подстрелить, а она раз и не пришла в этот день. Они подумали, что она наелась, и на следую щий день ружьё не взяли. Глядь, лиса тут, как тут. На завтра они берут ружьё - лисы нет. И так несколько дней подряд, как только они берут ружьё - лисы нет, как только оставляют его дома - она есть. Как лиса узнавала, когда есть ружьё, а когда нет – загадка. Видеть его в кабине она не могла, чувствовать за несколько километров запах пороха, тоже.

Или другой случай уже со мной:

       Лет пять-семь назад, под Новгородом, недалеко от нашего охотничьего лагеря, местные мужики засеяли овсом небольшое поле в глухом медвежьем лесу. И вот, когда появились первые признаки выхода медведя на овес: обсосанные колосья, кругообразное замятие вокруг них, «мины» — их бригадир пришёл к нам с просьбой помочь. У меня было несколько свободных дней до следующей группы, и я подумала – почему не помочь людям. Взялась. Как по учебнику, на краю поля утроила лабаз…

- Что это такое? – Бартман слушала с огромным вниманием.

- Выбираются два близко растущих дерева, и к ним прибиваются доски - ступеньки, получается какое-то подобие пожарной лестницы, а там, на верху, делается маленькая площадочка – так называемая засидка. Не будешь же медведя караулить в чистом поле, это опасно. А там наверху и обзор лучше, и безопасность более ли менее, и зверь тебя не видит.

- Ясно.

- Три дня я просидела там на лабазе  в «лесной» одежде без посторонних запахов, не шевелясь, в безветренную погоду. И ничего – не пришёл мишка. На четвёртый день ушла, прибывала новая группа и надо было её встречать. Так вот, в эту ночь медведь-то и пришёл. Бригадир потом рассказывал, что все поле было местами съедено, местами помято, а под моим лабазом большая «мина».

- Так может он вас просто чуял?

- Вряд ли… Или вот ещё история – охотились мы на волков, примерно в тех же краях. Председатель одной деревни, просто на коленях стоял, просил выручить. Волки повадились у него резать коров. И вот по утру, обложили мы трёх волков без офлаживания. Пока волки отдыхали, мы прикидывали, кто и где будет стоять, и так получалось, что одного стрелка нам не хватало…

Именно в этот момент у Светланы завибрировал и зазвонил смартфон, лежавший рядом с чашкой на столе.

Она осеклась и несколько секунд, молча, смотрела на него, будто раздумывая, стоит ли отвечать.

 – Что? – забеспокоилась Бартман, глядя, как напряглась женщина.

Светлана вздохнула и взяла трубку.

- Алё.

- Это Зотов.

- Я поняла.

- Плохие новости.

- Я поняла.

- Их всех отпустили.

- Почему?

- Все изъятые в доме Рейнера рисунки, оказались ксерокопиями.

- Как это?

- Не знаю.

- А оригиналы где?

- Неизвестно.

- Когда рисунки нашли их что, не проверили?

- Сейчас уже не важно.

- Да не важно, что ещё?

- Найдена мёртвой одна из сотрудниц музея.

На лбу Светланы выступил холодный пот:

- Кто?

- Минаева-Рюмина, знаете такую?

Светлана с трудом проглотила ком в горле и с трудом выдавила:

- Да, знаю.

Несколько долгих секунд переваривала услышанное, и наконец спросила:

- Что с ней случилось?

- Несчастный случай, сбила машина. Водитель уехал с места аварии.

У Светланы резко заломило в висках, и она, закрыв глаза, прижала ледяную ладонь ко лбу:

- Что ещё?

- Мне объявлено неполное служебное соответствие, и временное отстранение от должности. Формально я в отпуске, но…

-  Ясно.

- Мда. Что на самом деле происходит?

- А рисунок, который я отдала вам, где? – перебила его вопрос Светлана.

- Не знаю.

- Можете выяснить?

- Попробую.

- Если они его забрали, то я знаю, где их найти.

- Где?

- В Пятигорске… блять. – она осеклась, - когда их выпустили?

- Сегодня утром.

- Почему сразу не позвонили?

- Я сам только узнал.

- Так прервёмся, мне нужно срочно позвонить, а вы узнайте про рисунок.

- Хорошо.

Светлана нажала отбой, вытащила секретный телефончик, и отправила вызов Ирине в Пятигорск. Та быстро ответила.

- Алё. Рада вас…

- Слушайте меня внимательно. Всё плохо, преступников выпустили сегодня утром. Я предполагаю, что они оправились к вам в Пятигорск. Немедленно берите всё ценное, и уезжайте из дома. Немедленно. И не в гостиницу, а к знакомым каким-нибудь. Ясно?

- Да. Только я одна сейчас Аси нет дома.

- Найдите её… - она увидела параллельный вызов от Зотова, - сейчас прервёмся я перезвоню.

- Да слушаю, - ответила она генералу.

- Рисунка нет.

- Ясно. Всё идёт по-плохому.

- У вас есть запасной план? Что вы говорили про Пятигорск?

- Мне нужно попасть туда, как можно быстрее, а там мне нужна винтовка и патроны.

- Какой хороший у вас план… - Зотов задумался. - Я перезвоню вам.

Она нажала отбой и посмотрела на испуганную Бартман.

- Предчувствие…

И изо всей силы стукнула кулаком по столу, так что подпрыгнули и чашки и Бартман. Несколько секунд она сидела, стиснув зубы, не в силах до конца осознать услышанное.

Бартман воспользовалась мнимым затишьем и осторожно спросила:

- Кто погиб? Ваша знакомая?

- Да, моя знакомая. С которой… - Светлана замолчала, потому что у неё перехватило горло, - «Боже мой» - думала она, - «Я прогнала её на смерть. Дура, дура, зачем я так с ней поступила? Она за помощью ко мне пришла, а я что?» - Она встала и заметалась по маленькой кухне, ещё больше пугая Бартман.