О-о-о-о-о, это уже торжественно и очень приятно будет, и спины опять выросли.

— А то смотри мужики, какие хитрые за бесплатно на них работай! А ничего, что нам еще костюмы нужно придумать и купить, чтобы мы же во всей красе с этими из прорывов? А за какие шиши мы их покупать будем? — Дарья прямо даже подпрыгивала от возмущения.

— Не поняла, вы что хотите потребовать у начальника СБ или даже у самого императора, чтобы нам денег дали за спасенье мира? — у меня даже в голове все не укладывалось, как они это себе представляют.

— Нет, что ты, просто потребуем оплачиваемую практику, но месть это святое. И предлагаю разработать воспитательный план, — все согласно кивнули, а я оторопело на них смотрела, а потом решила, действительно, зелья я сейчас продавать не смогу, некогда, работы куча, учеба, подготовка к играм, а значит нечего и сомневаться.

— А потом еще попросим у них за спасенье что-нибудь эдакое, — Ника аж глаза зажмурила.

— Нет, это уже не то. Здесь деньги за работу — это все честь по чести. А потом, ну, если только премию. Ладно, все, нечего тут делить не пойми, что, мы еще не сделали ничего, а с практикой, оплачиваемой, — это Таша верно придумала, — наш глас разума, Анна была права, и мы слегка устыдились.

— А может, контракт составим? — тихо спросила Катерина.

— Контракт хорошо, но не вариант, придется следовать букве закона, а как же непредвиденное. Знаешь, какие у императора юристы, по любому мы будем в накладе, выставят нам счет за разрушения, а я почти уверена, они будут, и будем мы потом за бесплатно на них пахать, так что контракту нет. — Аня была серьезна.

— Вот я и говорю, жмоты. — Таша была непоколебима.

Но этот, местами глупый разговор всех чуть растормошил, и теперь все не так критично смотрелось, Таша не зря наша староста, так легко вернула нас в норму. Я смотрела на нее, а она как гордая старшая сестра, взирала на нас, своих младших.

— Так, все разбежались по своим делам, и не забываем, сегодня начинается практика, в холе всем быть вовремя. — Таша дала отмашку, и сама первая вышла из аудитории. Я глянула на амулет, и, ругаясь на свою медлительность, помчалась переодеваться, хватать метлу и на тренировку, где там мои запрятанные бутерброды, вот и пригодились.

Сегодня полигон был накрыт куполом, в котором температура была чуть больше, чем вне его, для нас прогрели воздух, чтобы мы не заболели, но инструктор Торн предупредил, что температуру будут снижать, это еще один этап тренировок, летать, когда в лицо бьет ледяной воздух не просто, а значит нам подходит. Он еще обмолвился, что через месяц нас ожидает вся прелесть полета в условиях осадок, слов нет.

Тренировка прошла очень продуктивно, у нас начинает получаться, совсем немного, но все же. Я про синхронный полет. А вот с трассой дела обстоят намного лучше, ее мы проходим очень хорошо. Магистр сегодня был доволен, мы получили скупую похвалу, нам было достаточно и взгляда, с одобрением.

Два часа тренировки пролетели, и пора была бежать в комнату и там, в очередной раз, переодевшись, необходимо мчаться на встречу, но меня задержал магистр:

— Ева, сегодня очень хорошо, отлично стало получаться маневрировать на поворотах, и синхронная бочка, ты ее сделала идеально, но меня волнует твоя выносливость, поэтому на тренировку на полчаса раньше приходишь и начинаешь разминку, полет с утяжелением, и полчаса после тренировки.

Я взвыла в буквальном смысле, магистр даже отшатнулся, пришлось объяснить свое ненормальное поведение:

— Магистр, сейчас у меня всего минут двадцать есть, чтобы переодеться и надо бежать в холл, оттуда переносят нас на практику в СБ, я не успею даже вещи положить, не говоря уже о еде и купании.

Думала, магистр скажет не его проблемы, но он задумался, и начал искать пути решения:

— Утром у тебя перед парами занято?

— Угу, зельеваренье, индивидуальные.

— Это правильно, трогать не будем, практика до какого времени?

— Еще не знаю, сегодня первое занятие.

— После практики ко мне забеги, я буду у себя в кабинете, спланируем, но, если она будет долго, придется перед сном добавить полеты. Извини, малыш, но надо тебя чуть-чуть поднатягать, тебе не хватает сил, и боюсь, про эту твою слабость уже знают, а значит, воспользуются.

Я понимала, что он это делает для меня, и старалась не сердиться, просто все это отлично, но когда мне домашнее задание делать, по ночам?

Говорить ничего не стала. Поживем, увидим. Махнув на прощанье, помчалась в комнату, в запасе было пятнадцать минут.

Комбинезон снимать начала уже в коридоре, мне было все равно, что идущие навстречу девушки смотрели как на больную, я не успевала. Открыла дверь, швырнула вещи. Кристи, сидящая за столом и делающая домашнее задание, проследила взглядом полет комбинезона и подняла бровь в немом вопросе.

— Если не сдохну, стану круче тучи, захвати в плен мне еды, поем, хоть перед сном, — получилось жалобно, — а сейчас я на практику, — все это время я не прекращала переодеваться, на все у меня ушло минут семь.

И вот я в джинсах, свитере и куртке, хватаю сумку и бегу на выход, дорогу заступила Кристи, и вручила мне яблоко.

— О, яблоко, спасибо тебе, ты настоящий друг.

— Беги уже, еду тебе добуду, проглот.

Спорить и говорить, что ем я обычно очень мало, не стала, с грустью вспомнила четыре бутерброда и вот еще яблоко. Шикарно просто!

В холле меня уже ждали, я получила укоризненный взгляд от куратора, который нас на практику сопровождает, и абсолютно безэмоциональный взгляд от тени.

Не ругают, и на том спасибо. Куратор подтвердил, что сейчас все на месте и можем отправляться, и для нас открыли портал.

В этот раз мы оказались не в коридоре, а в холле, белом и пустом, замерли, а тень, попросив подождать, куда-то делся, не заметила куда.

Минут через пять к нам вышел суровый, огромный мужик в костюме, осмотрел печальным взглядом, резюмировал 'Одни бабы', и скомандовал идти за ним. Возмутиться не успели, так что молча проглотили возмущение и пошли, но запомнили. Если дальше все так и пойдет, придется записывать всех, кому надо мстить.

Куратор пошел с нами, в коридоре перед очередным кабинетом громила пробасил:

— Документы необходимо оформить здесь, дожидаться группу не обязательно, доставим в целостности и сохранности. Теперь это мой выводок, и я как папаша буду за ними следить… — получилось у него это печально, чую, мы ему в наказанье за что-то.

— Милейший, а вы нас как планируете беречь от всего? А то, может, мы тут личную жизнь, например, налаживать планируем, а тут вы постережете? — Таша начала месть.

— Перебьетесь! — рыкнул и так внимательно на нашу пышнотелую красотку посмотрел, а рядом с ним она совсем маленькой смотрелась, просто мы рядом с ним все как карлики-заморыши, а она ничего так, мило.

— За что, говорите, вас так наказали нами? — Аня с самой приветливой улыбкой решила поучаствовать в диалоге.

Он на нее зыркнул, но промолчал, только желваки заходили ходуном.

— Мишка мой косолапый, касатик мой ненаглядный, звать тебя как, обрегатель? — Таша чуть ли не мурлыкала, я впервые ее такой видела, а судя по лицам остальных девушек, они тоже в крайней степени изумления.

— Хм, виноват… — он явно собирался представиться, но его перебили.

— То, что ты виноват, это мы поняли. Как заглаживать вину будешь, сизокрылый? Могу варианты набросать… — голос лился как патока, ну Таша, ну дает.

— Михаил Вениаминович, а вот ваши намеки, девушка, на неуставные отношения… — договорить опять не смог.

— Значит, все-таки Мишка, какая прелесть! А теперь, Михаил, — даже чуть подалась к нему навстречу, и голос тек как мед, а потом — бац, и снова наша Таша как рявкнет, — ты на что, охальник, намекаешь? Девиц соблазняешь, чтоб тебе неповадно было, так и знай, я за своим летучим батальоном слежу, и глазки свои не шарь, и ручки не протягивай. — Все это экспрессивно и громко, а потом — раз, и спокойно, и уверенно. — Нам практику необходимо платную устроить, и платить управление будет, если вдруг непонятно, так что оформите, будьте так любезны, а то не хотелось бы об инциденте рассказывать вашему непосредственному начальнику, а у меня тут шесть свидетельниц-пострадавших.