— Видите ли, когда я принёс сюда ту золу и пепел, она исчезла буквально на следующе же день. Никаких следов. Если вы, полагаю, вернётесь к пожарищу, увидите то же самое.
— Но уничтожено два здания и с десяток людей. Это тоже иллюзия?
— Конечно же нет, — снисходительно ответил маг. — Это самая, что-ни на есть реальная реальность, основанная на чистой воле, сотворить которую человеку просто невозможно. Подождите…
Гидеон завозился где-то у себя за пазухой, и Петер настороженно отступил, решив, что странный маг, нёсший околесицу, окончательно свихнулся. Зачем это он там полез?
Но маг вытащил всего лишь помятую бумажку, на проверку оказавшейся вырванной из книги страницей.
— Вот, из библиотеки взял, — жизнерадостно сказал Гидеон, передавая страничку.
— Что же вы книгу-то испортили? — пробормотал Петер. — Скопировали бы.
— Так магия бы не дала, запретное знание же. Пришлось вот так вот варварски, а иначе бы вы мне не поверили. Ну, смотрите!
На помятом листке был изображён странный, но весьма симпатичный зверёк, ушастый и глазастый. Текст на аривейском, языке бедуинов, который Петер, будучи полиглотом, немного знал, гласил, что он смотрел на самую что-ни на есть пустынную лисицу.
— Значит, это зверь в пожаре виноват?
— Перед вами совсем не зверь, а пустынный дух. Тот самый, что создаёт пустынные миражи и песчаные бури. А также, и об этом известно уже гораздо меньше, лишь по слухам, песчаной лисице приписывают способность воплощения реальности — весьма ограниченную разнообразными факторами, конечно, но всё же от этого не менее страшную. Нам, это впрочем, известно лишь по слухам — и хорошо хоть автор этой книги слухами совсем не гнушался.
Петер впился глазами в листок, пытаясь понять смысл небрежно написанных от руки крючков.
— И живёт он, этот дух, только лишь в аривейской пустыне. И что же он забыл у нас? Должно быть, кто-то сумел взять над ним власть и привезти сюда. Плохо будет, если этот кто-то и дальше будет управлять пустынным духом.
Гидеон лишь пожал плечами, безмятежно.
— Едва ли этим духом возможно долго управлять. Так что я бы на вашем месте думал о том, что делать с потерявшим контроль духом… Лисицы, знаете ли, весьма шкодливые создания.
Августин совершенно не представлял, что ему делать с опасным зверьком.
— Кис-кис-кис, — попытался он подозвать к себе восседавшего прямо по центру его кровати лисицу, а точнее, лисёнка — больно уж маленьким был зверёк для взрослого животного.
Тот насмешливо чихнул, уложив голову на лапы, и тем самым дав понять, что он здесь весьма надолго.
В ночь пожара Ави, убедившись, что с его братьями всё в порядке, сбежал в заранее подготовленное убежище — небольшую каморку в западной части города, и не высовывал оттуда нос до тех пор, пока его еда не кончилась. На третий день он, тщательно законспирировавшись, отправился на рынок — за едой и слухами, а вернувшись, обнаружил на своей кровати вольготно рассевшуюся демоническую тварь с весьма умилительной рожицей. Вот только Ави, будучи свидетелем творимой её волшбы, умиляться отнюдь не спешил.
— Ну что тебе от меня надо, а? — уныло спросил он, усевшись прямо на дощатый пол. Шёл четвёртый час уговоров, но лисёнок то ли вовсе не понимал человеческую речь, то ли просто насмехался над ним. Ави склонен был скорее ко второму — слишком умные и внимательные глаза были у зверька. — Может, вернёшься к хозяйке? Она тебя, наверное, совсем заждалась…
Наконец Горгенштейн окончательно отчаялся, и обойдя кровать и лисёнка по дуге, подошёл к очагу. Дело шло к ночи, и есть хотелось все больше. Разжигая огонь, Ави на несколько мгновений упустил из внимание лисицу, поэтому когда та скользнула между его ног и вольготно улёглась посредине пламени, едва ли не заорал.
— Так… — наконец сказал он, отдышавшись. — Значит ты мёрзнешь? А готовить мне где?
Лисица недовольно зевнула, и Августин послушно попятился.
— Ладно, ладно, лежи. Я овощи и сырыми могу поесть…
Вытащив из сумки купленные продукты, он задумчиво взглянул на тушку курицы, которую собирался до этого поджарить, и пододвинул её к очагу — авось, удастся ублажить ушастую тварь. Но та смотрела на еду с полным равнодушием, а вот сам парень, казалось, вызывал у неё гораздо больший интерес. Как надеялся сам Ави, не гастрономический.
— Проклятая колдунья, — тоскливо пробормотал мошенник, поняв, что ещё одной встречи ему с ней не избежать.
Выбирая, провести ли ему ночь с демоном под одной крышей или навестить Белую, которая вполне возможно, просто не пустит его на порог в столь поздний час, парень выбрал второе. К его облегчению, лисёнок за ним не последовал, да и за домом гадалки вроде бы никто не следил — а значит, возможно их участие в смерти Куско удалось скрыть. И всё же Ави было весьма неуютно.
Гадалка распахнула дверь раньше, чем он успел начать стучать.
— Что-то рано ты, — приветственно кивнула она.
— Издеваешься? — прошипел Ави, и протиснулся внутрь, стремясь уйти с открытого пространства. — Забери своего демона, ведьма!
— Зря ты так о Лейле говоришь, — спокойно ответила Белая, прислонившись к косяку и наблюдая, как молодой мошенник нервно мечется по её гостиной.
— Лейле? У этой твари есть имя?
— И имя, и характер, весьма непростой, кстати, — кивнула Белая задумчиво. — Знаешь, я ведь тоже надеялась, что она найдёт себе другого хозяина, а никак уж не тебя, наименее подходящую для этого кандидатуру… Но она, насколько я понимаю, осталась у тебя?
— Правильно понимаешь. Этот твоя Лейла столько шороху наделала своим пожаром. Если они её обнаружат у меня… меня не просто казнят, меня сожгут заживо как колдуна!
— Если Лейла позволит, — пожала плечами гадалка. — Если ты ей понравился, то лисица сможет стать тебе неплохой защитницей, по крайней мере от огня и от вражеского колдовства.
— Мне. Этого. Не нужно! Забери её у меня! Всё что угодно отдам, что хочешь сделаю, только избавь меня от лисицы!
— Не могу. Я её не ловила, лишь хранила у себя удерживавший Лейлу артефакт. А теперь он разрушен, и вновь создать его сможет не каждый маг. Для этого нужно обладать определёнными талантами…
Ави недоверчиво на неё посмотрел:
— Да неужто? И каким же? Где мне искать такого мага?
Белая рассмеялась:
— А вот за это знание уже надо платить. Но ты ведь пока не расплатился со мной и за прошлую услугу.
Мошенник поморщился. Платить по счетам он не любил.
— Что мне нужно будет сделать?
— Я хочу, чтобы ты познакомил меня кое с кем.
— И с кем же?
— С твоим младшим братом. Тем магом, который помог тебе попасть в дом Куско.
Августин был не слишком хорошим человеком, как он считал — нечестным на руку, лживым на язык, обманщиком даже в своих мыслях. Но то, самое ценное, что он вынес из этой истории со взломом дома Куско, это то, что своим родными он жертвовать был не готов. Когда он увидел бледного Луку и окровавленного Карла Ави наконец понял, какую ошибку он допустил, втравив младших братьев в неприятности. Но теперь… он больше не сделает такой ошибки.
— Нет, моего брата я в свои проблемы втравливать больше не собираюсь, — твёрдо сказал мошенник. — Ты не получишь его, колдунья.
— Неужто ты думаешь, что я причиню ему вред? Я хочу только поговорить с ним. Чего тебе стоит, Августин? — Белая попыталась схватить его за руку, но Ави резко отстранился.
— Я не хочу, чтобы мой брат связывался с дурным колдовством.
Белая вновь рассмеялась.
— А ты думаешь, он сейчас невинен, как дитя? Твой брат, Лукреций, обладает гораздо более опасной магией, чем ты можешь себе это представить. И ему с ней в одиночку не справиться. Я могу ему помочь.
Августин попятился к выходу.
— Я не верю тебе.
Гадалка досадливо сплюнула, и Ави показалось, что пол, куда попал плевок, едва ощутимо зашипел и оплавился.
— Зря ты так, Горгенштейн. У меня есть ведь и другие способы познакомиться с Лукрецием. А вот ты лишь увеличиваешь свой долг. Но я не в обиде на тебя. Даже окажу тебе ещё одну услугу. Тот маг, который может вновь запереть песчаную лису, создав для неё артефакт — должен быть тёмным. Чернокнижником, как вы их называете.