Вступать в контакт с местными нам нельзя, но и терпеть такое тоже невозможно.

— Давайте эту падаль белогвардейскую утопим у них на глазах, чтоб языки не распускали, — в сердцах предложил старлей.

— Это не правильно с политической точки зрения, — возразил я. — Мы не можем никаким действием подвергнуть сомнению высоту и крепость моральных устоев советского человека. Покойников надо отдать. Не валяться ж им у нас на палубе. Пусть заберут и уходят.

Пообщавшись с вызванным дежурным по порту, Кузнецов договорился, что мы своими силами вынесем трупы, коих набралось больше двадцати, на причал, а там пусть они с ними что хотят, то и делают. В полицию, или родственникам — нам уже безразлично. Понятно и так, что без ведома властей полсотни головорезов в банду, вооружённую до зубов, не собрались бы. Значит, искать тех, кто из нападавших выжил, либо не будут вовсе, либо будут, но спустя рукава.

Покойников отдали женщинам, которые по одному перенесли их на стоявшие в отдалении повозки. Толпа стала немного меньше, но отнюдь не рассосалась совсем, а проклятия, посылаемые в наш адрес на фоне отчаянных криков "отдайте" только усилились.

— Говорил, утопить надо было! Доказывай им теперь, что у нас больше никого нет! — кинул Мельников камень в мой огород.

— Бабы! — нарушил я запрет губернатора, — Всех, кто у нас был, мы отдали! Какого лешего вам от нас ещё нужно?

— Отпустите их! Живодёры проклятые!!!

— Да зачем они нам кого-то держать? Кормить этих ублюдков, которые нас убивать пришли!? Не дождётесь! Линейный корабль "Александр Невский" является территорией Союза Советских Социалистических Республик! Любого, кто посягнёт на территориальную целостность, свободу, независимость, жизнь и здоровье граждан Союза ССР мы уничтожим всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами! Жалеть и держать у себя не будем никого! Имейте это ввиду, когда отпускаете из дома своих вояк недоделанных! Ищите теперь их тушки на дне морском или в том месте, куда эти герои обоср…ные сбежали, почище чем из Крыма! Нечего здесь орать!

В моих словах, хоть и обидных, но был резон и толпа стала ощутимо меньше, но самые неугомонные всё равно остались и продолжали выкрикивать оскорбления в наш адрес. Делать было нечего, только ждать, когда охрипнут. Зато носатый губернатор ждать не стал и прибыл к трапу линкора, потребовав командира, после чего вручил Кузнецову письменное уведомление о том, что в случае, если контакт с местным населением повторится, французское правительство расторгнет договор.

— Николай Герасимович, спроси у него, где 20 тысяч единиц стрелкового оружия, украденного на этом и других кораблях из Крыма и принадлежащего, согласно договору, СССР? — подсказал я, стоя за правым плечом каперанга.

— Говорит, что ему ничего об этом неизвестно, в арсенале этого оружия нет, — перевёл мне ответ адмирала Кузнецов.

— Скажи ему, что оружие, захваченное у нападавших, револьверы системы "Наган" и русские винтовки образца 1891 года, говорят о том, что оружие в Бизерту всё-таки прибыло. То, что французские власти его потеряли на своей территории, их ничуть не извиняет. Мы не настаиваем на поиске стволов и готовы удовлетвориться денежной компенсацией. Тем не менее, ваше правительство будет извещено, что в Бизерте действует банда, имеющая в своём распоряжении количество оружия, достаточного для вооружения целой дивизии. Думаю, это станет сенсацией мировой прессы и негативно повлияет на имидж французского правительства, неспособного обеспечить порядок на собственной территории. Или пусть забирает свою писульку и идёт к чёрту со своими запретами, нам даже на базар за фруктами из-за него не сходить и своих в больнице не проведать. Спроси, как они там?

Француз отвечал возбуждённо, по жестам и мимике я и без перевода догадался, что он возмущён до глубины души. Тем не менее, бумагу забрал, а под конец склонил голову и что-то произнёс с траурной миной.

— К сожалению, наши бойцы скончались, — перевёл Кузнецов.

— Как?! И полдня не прошло! Почему?

Губернатор помялся, но ответил как есть, тела всё равно бы выдать пришлось.

— Зарезаны неизвестными. Полиция ищет преступников.

Мельников, стоящий на борту линкора в поле моего зрения и навостривший уши, прислушиваясь к нашему разговору, посерел лицом.

— Слушай ты, мусью, — у меня откровенно говоря, сдали нервы и остро захотелось врезать лягушатнику так, чтоб в котелке зазвенело. — Не выдать нам боекомплект эскадры ты не можешь. Если ещё хоть кто-нибудь, хоть просто косо посмотрит в нашу сторону, мы на абсолютно законных основаниях погрузим всё на линкор, а потом с ним произойдёт несчастный случай, порох в зарядах, понимаешь, деградировал. Твой курятник со всеми перьями просто снесёт в Средиземное море! Я доступно нашу позицию излагаю?!!

Скорчить приятную иноземному глазу рожу я не озаботился, пусть привыкает к нам, таким как есть. Ну и что, что оскалился, зато его вон как проняло! Сглотнул, кивнул и был таков!

Эпизод 11

Со стороны капитана первого ранга Кузнецова было весьма опрометчиво доверить весь запас алкоголя, изъятого из запасов "Дельфина" наряду с подавляющей частью продовольствия, и.о. комиссара, капитану госбезопасности Любимову, казавшемуся самым ответственным товарищем, которому, к тому же, по должности положено. Не сумев заснуть на следующую ночь после отлёта К-7 дольше, чем до полуночи, я не нашёл ничего предосудительного в том, чтобы накапать себе пять капель для снятия стресса. Конечно, пить одному некомильфо, но я рассудил, что немного и в лечебных целях можно. Не помогло, дозу пришлось увеличить, причём, в несколько раз. Эффект получился прямо противоположный ожидаемому. Навязчивые мысли о линкоре, моей судьбе, оставленной в Москве семье, внутриполитической ситуации в СССР, не только не вылетели из головы, наоборот, они перемешались самым катастрофическим образом и их обрывки, хаотично всплывая в сознании, нагоняли тревогу, не дающую уснуть. Решив, что клин надо вышибать клином, я сел, зажёг керосиновую лампу и, выбрал по пьяной причуде цель написать песню. Почему песню? А я этим никогда не занимался, вот почему. Просто надо было сосредоточиться на чём-то одном и малознакомом, потому, как хорошо знакомое оптимизма не внушало. В силу моей неопытности мотив пришлось занять, поэтому на воспоминания и мурлыканье всего подряд себе под нос ушла куча времени. Надо заметить, что лечиться я не забывал. Пока, наконец, не понял. Вот оно!

С утра комиссар линкора "Александр Невский" не вышел к подъёму флага. И к завтраку тоже. Мельников, подошедший к двери моей каюты и постучавший в неё, услышал в ответ неразборчивое бурчание и успокоился. Жив и ладно. Подумаешь, устал человек. Тревога поднялась, когда я решил своё творение, на мотив песни "Над нами ласковое море", изобразить в полный голос, но не сразу. Первый куплет я исполнил вообще без помех, потому, что поначалу не смогли определить источник воплей.

Кровавым заревом затянут горизонт

Депеши штабу шлёт наш капитан

Мы в окруженьи и потерь не счесть,

Пришлите в помощь нам морской десант.

У нас держаться больше нету сил,

Вчера сожгли последние патроны.

Француз корабль с суши осадил,

А на воде он выставил кордоны.

Во время припева, на палубе забегали, а французы и женщины, собравшиеся на берегу снова, стали шарить глазами по морю.

Над нами ласковое море,

Висит над ним сахарский страшный зной.

Останется лишь песня о героях

В Бизерте принявших последний правый бой.

В дверь каюты забарабанили, но я не обращал внимания.

Нам всем абзац, чтоб хуже не сказать,

Лишь на "Дельфин" последняя надежда.