Эпизод 13

— Я приезжаю, говорю, хвалитесь, как тучи разгоняете, ан мне отвечают, что цемента-то и нет! Капитан Любимов всё вывез! Это как понимать? Товарищ капитан, вы куда цемент дели, я вас спрашиваю? Чем теперь авиаторам работать? — отложенное "на потом" совещание, уже по традиции, украсилось перепалкой между мной и наркомом обороны ещё в приёмной Сталина.

— Головой, товарищ маршал! И другим не мешало бы тоже, — не полез я за словом в карман. — А цемент мне для строительства пригодится, нечего народное добро по ветру пускать.

— Ты, как я погляжу, котелком-то своим варишь! Половину разбросал, половину прикарманил, а погода-то возьми и сама по себе и наладься! — кипятился Ворошилов. — Наплёл с три короба, а как проверить? Думаешь, вывез и концы в воду? Чтоб вернул всё мигом!

— С какой стати? Цемент выделили мне ради хорошей погоды 7-го ноября. Погода была — лучше не придумаешь. Всё, что хотели, показали французам в лучшем виде, — стал я всё раскладывать по полочкам. — Не моя вина, что погода установилась естественным путём. И не моя вина, что французы не стали с нами расширенное соглашение подписывать. Стало быть, цемент мой. А французы идут лесом, толку от них, как от союзников, никакого. Ударь на них немцы, двух месяцев не протянут, капитулируют, — в деталях хода кампании 1940 года в Европе я не помнил, но "меньше двух месяцев" врубилось в память намертво.

— Французская армия — сильнейшая в Европе! После РККА. Всё вы с Кожановым! Сорвали переговоры с французами своими выходками на Средиземном море и радуетесь! Я-то думаю, что это Любимов заладил, что французы нам ни к чему, а вон оно значит, куда вы дело ведёте! Это же натуральное вредительство! — перешёл на прямые обвинения маршал.

— Спорим, что будет, как я сказал? Кто проиграл — верхом на корове едет через всю Красную площадь, машет шашкой и кричит "Даёшь Париж!", — Поскрёбышев, обычно невозмутимый, не выдержал и улыбнулся, видимо представив себе картину. Ворошилов набрал воздуха в лёгкие, да так и застыл с открытым ртом, не зная, что ответить.

— Не могу одобрить такое пари, — сказал, слушавший наши пререкания Киров. — Кто бы из вас не проиграл — это нанесёт ущерб репутации партии, даже всему СССР.

— Пусть тогда товарищ маршал в отставку подаст, раз, имея Генштаб, не может разобраться, какая армия будет сильнейшей в Европе в решающий момент и в чём её сила.

— Ишь, ты! Разогнался! Держи карман шире! Стратег, чтоб тебя! Спите и видите с Кожановым, чтоб меня спихнуть! Не будет этого! — взорвался Ворошилов.

— Капитан Любимов! Что вы себе позволяете?! Смирно!!! — застроил меня вошедший в компании Меркулова Берия. — Решать кадровые вопросы такого уровня не ваше дело! Ваше дело — соблюдать субординацию! Вы позорите наркомат! Прекратить!!

— Слушаюсь, товарищ комиссар государственной безопасности первого ранга! Готов, если проиграю спор, немедленно подать рапорт об отставке! Тогда тоже смогу с полным правом взаимно "тыкать" товарищу Ворошилову!

— О чём спор? — на сцене появился сопровождаемый Власиком ИВС.

— Товарищ Любимов утверждает, что французы в случае войны не выдержат немецкого удара более двух месяцев и капитулируют. Товарищ Ворошилов этому не верит и считает, что французская армия — сильнейшая в Европе. После РККА, — спокойно пояснил Киров. — Цена вопроса — отставка либо одного, либо другого.

— Интересно. И почему же немцы должны так быстро победить, товарищ Любимов? — посмотрел на меня Иосиф Виссарионович.

— Потому, товарищ Сталин, что Франция готовится к прошедшей войне, строя укрепления для оборонительных позиционных боёв, а Германия готовится к будущей, строя механизированные соединения. Одной обороной войн не выигрывают. А развитие транспорта так далеко шагнуло вперёд, что позволяет быстро концентрировать силы и средства достаточные для быстрого прорыва любой долговременной обороны. Один такой прорыв и Франция на коленях.

— Серьёзный спор, — усмехнулся в усы Сталин, чуть взмахнув зажатым в руке картузом. — Поддержу товарища Ворошилова. С товарищем Сталиным спорить не забоитесь, товарищ Любимов? Выиграете — поставим вопрос о смещении маршала Ворошилова с поста наркома обороны, а там уже как товарищи решат. Проиграете — расскажете без утайки, откуда взялись, покажете место этой вашей таинственной колонии отшельников и сами проведёте туда группу товарищей для сбора фактических доказательств версии вашего происхождения. Идёт?

— Идёт, товарищ Сталин! — ответил я, не задумываясь, ибо проиграть у меня и в мыслях не было. Первый секретарь ЦК, внимательно следивший за моей реакцией, кивнул и прошёл к себе в кабинет. До назначенного времени, двенадцати тридцати, ещё оставалось три минуты. Оставшиеся в приёмной провели этот остаток времени тихо, каждый погрузился в свои мыcли, только Берия с Меркуловым, отодвинувшись подальше, о чём-то тихо перешёптывались.

— Товарищи, можете проходить, — минута в минуту объявил Поскрёбышев, сделав предварительно телефонный звонок. Участники совещания потянулись к дверям строго по партийному ранжиру — Киров, Ворошилов, Кожанов, Берия с Меркуловым и, замыкающим, капитан Любимов, вождь оппозиции.

В уже знакомом кабинете я занял за длинным столом место рядом с Сергеем Мироновичем напротив своего начальника, расположившегося рядом с маршалом. Не то чтобы мне было некомфортно в компании "силовиков", соображения были чисто практическими — докладывать о совместно подготовленной статье, учитывая единственный её экземпляр на руках у второго секретаря, так было удобнее.

— Все в сборе, товарищи, давайте приступим, — взял слово Сталин. — Во-первых, как первый секретарь партии, отчитаюсь по испанскому вопросу. Соглашение между СССР и испанской республикой подписано с учётом пожеланий оппозиции. Безвозмездной помощи оно не предусматривает. Оружие, техника, боеприпасы, топливо, иные предметы снабжения, продовольствие, либо продаются по справедливым, мировым, ценам, либо сдаются в аренду с условием полного возмещения безвозвратных потерь. Работа специалистов, направленных в испанскую республику, оплачивается принимающей стороной по расценкам соответствующим оплате труда испанских специалистов. То есть наши командиры получают такую же зарплату, как офицеры испанской армии на соответствующих должностях. Кроме того, жизнь и здоровье наших специалистов застрахованы на сумму 35 и 10 тысяч рублей соответственно, перечисляемых единовременно. К сожалению, как показала практика, существует ещё один вопрос, который остался неурегулированным подписанным соглашением. Это вопрос пленных. К счастью, советские специалисты работают достаточно хорошо, чтобы нам было на кого обменять попавших в руки фашистов советских граждан. Ещё одним пунктом соглашения было предоставление лицензии предприятиям испанской республики на изготовление батальонных, полковых миномётов и ручных гранат по советским чертежам. Ранее нами этот вопрос не оговаривался, но, учитывая то обстоятельство, что республика крайне нуждается в оружии, а миномёты и гранаты сейчас являются, фактически, единственным оружием, которое республиканцы могут изготовить самостоятельно, советское правительство пошло на такой шаг. Правило, согласно которому советские конструкторы получают в качестве вознаграждения отчисления с каждого серийного экземпляра, сохранено. В целом, договор подписан для нас выгодный, однако, пока, из-за потери двух новейших кораблей, с которой мы ещё будем разбираться, — тут Сталин выразительно посмотрел на Кожанова, который сразу же опустил вниз глаза, — выгода теоретическая.

— Не такая уж и теоретическая, — с места проворчал Киров. — Т-26 в пятьдесят тысяч рублей оценили с арендой-рассрочкой на пять лет без учёта эксплуатации и запчастей. А новый, который не чета прежнему, нам, кругло, в двадцать обходится. Могли бы и не драть так с братьев по классу.

— Товарищ Любимов совершенно справедливо говорит, что Испания — буржуазная республика. Трудящиеся СССР не обязаны оплачивать неорганизованность испанского правительства и его ошибки во внутренней политике. К тому же трудящиеся СССР не виноваты, что буржуазия установила такие цены на оружие на мировом рынке, — назидательно ответил своему соратнику Сталин. — Мы много строим, средства нам нужны. И на Северо-Западе в том числе. Вы готовы, товарищ Киров, заморозить, к примеру, строительство железнодорожной линии Медвежьегорск-Архангельск?