— Да, — пробормотала я, повернулась к нему, чтобы вдохнуть его аромат. — Все же, я не виню его за злобу. Из-за отца и всего остального.
Он прижался губами к моему виску. Поцеловал меня, затем прошептал:
— Это нормально — чувствовать боль, мышка. Нормально.
Первый всхлип вырвался так болезненно, что я думала, словно мою грудь разорвали на две части, и сердце, распадаясь по кусочкам, просто выпадало наружу. Поток слез последовал за всхлипом, и я позволила себе горевать от потери брата, которого у меня и не было. Лев продолжал обнимать меня, целуя в висок, пока у меня не осталось больше слез.
Правда была в том, что я хотела иметь брата, и теперь, когда знаю, что он у меня есть и отказался от меня, мучение от боли сильнее, чем когда умерла моя мама.
Мой брат ненавидел меня.
Он не знал меня, но все же ненавидел.
Осуждал меня.
Жизнь была несправедливой.
Прошло два дня, и хотя это недолго, время хватило, чтобы практически все в «Сердцеедках» узнали, что у меня есть брат, к их удивлению, им был Алессио «Лицо со шрамом» Скарфо. Саша нашел это очень забавным. И я ненавидела его за это.
Он рассказывал всем о брате, который не хотел сестру, и злорадствовал, пока я замыкалась в себе.
Меня удивило, что даже Аника приняла мою сторону, и со взглядом сожаления в глазах, она обняла меня крепко и погладила по волосам, говоря как ей жаль. Я презирала ее за это. Я никогда не смогу понять друзья мы или нет. Становилось сложно ее ненавидеть, когда я так отчаянно нуждалась в утешение.
Нас спросила меня о Лорендо, притворяясь не заинтересованной, но я видела, что она хотела узнать о нем. Я улыбнулась ей.
— Может, хочешь в следующий раз пойти со мной к нему? Он все-таки твой дядя.
Она уставилась в свою чашку с кофе и кивнула.
— Да, это было бы неплохо. — Но быстро добавила: — В смысле, я не позволю тебе пойти одной. Не после того, что вытворил Алессио. — Она ткнула меня локтем. — Я прикрою тебя, kukla.
— Я знаю, что у него была интрижка с твоей матерью, но это нормально скучать по нему, — пробормотала я тихо.
— Я не скучаю, — слишком уж быстро ответила она. На мой взгляд, она пожала плечами и взвизгнула. — Не скучаю я.
Я не стала настаивать. Она не хотела признавать это, но я-то знала правду.
Наступило утро воскресенья, и мы со Львом валялись в кровати, неспешно занимались любовью, не желая покидать наш любовный мирок, когда запищал интерком. Лев встал с кровати в своей нагой красоте, подошел к стене и взял трубку.
— Кто?
Я заметила, как его плечи напряглись, когда он прошипел:
— Да ты смелый, придурок, — затем повесил трубку. Когда он повернулся, его челюсти были стиснуты, и он смотрел на меня.
Я нахмурилась.
— Кто это?
Он открыл рот, чтобы ответить, когда вновь послышался звук. Лев взял трубку и поднес к уху. Он слушал кого-то, затем закрыл глаза и ответил:
— Даю тебе пять минут. Ни секундой больше. — Со вздохом он повесил трубку и ответил мне: — Ты, может, захочешь принять душ. У тебя гость.
— Кто?
Он облокотился о стену и тихо произнес:
— Твой брат.
Я выше натянула простыню, мои плечи поникли.
— Я не хочу его видеть.
Лев внимательно посмотрел на меня.
— Уверена? — Я не ответила достаточно быстро, поэтому он натянул пижамные штаны. — Ладно. Я отправлю его прочь, мышка.
Как только он открыл дверь спальни, я крикнула:
— Погоди. — Если не выслушаю его, я буду вечно задаваться вопросом, что он пришел сказать. — Ладно, я увижусь с ним. Дай мне минутку.
Я рванула в ванную и приняла самый быстрый душ в жизни. Я не стала накладывать макияж, просто расчесала мокрые волосы, напялила синие джинсы и белый свободный свитер и обула шлепки, прежде чем спустилась вниз.
Лев стоял в пижамных штанах, его руки были скрещены на груди, он пялился на Алессио в мертвой тишине. В тот момент как услышал мои шаги, он заговорил с моим братом, который стоял в паре метров, его руки были заведены за спину.
— У тебя пять минут. Трать время с пользой, потому что второго шанса не будет.
Лев поцеловал меня в лоб, когда я подошла к нему, и затем направился на кухню. Я остановилась на далеком расстоянии от брата. На нем были коричневые брюки, белая футболка и черная куртка. Выглядел он нервно.
— Здравствуй, — пробормотала я.
Он поднял руку и помахал, приветствуя, затем выдохнул.
— Привет. — Он шагнул вперед и вытащил из-за спины вторую руку. Он сделал это так быстро, что я тут же отступила на шаг. Лицо Алессио исказилось, а в его руке оказался букет с розовыми тюльпанами. — Черт, я не причиню тебе боль, Мина.
Я обняла себя руками, мой голос был безэмоциональным.
— Ты уже сделал это.
Алессио опустил руки, букет с тюльпанами повис вверх ногами. Мужчина опустил подбородок и кивнул.
— Да. — Когда поднял голову, заговорил искренне: — Я не должен был говорить те слова. Я обдумал недавно сказанное, и я... — Он поджал губы. — Я не должен был говорить всего этого. Ты ведь не виновата, что он был злым ублюдком, и я имел это в виду, когда сказал, что рад, что я выносил все дерьмо от Энзо, а не ты. Поэтому... — он неловко пожал плечами и тихо добавил, — прости.
Казалось, он искренне извиняется — или, по крайней мере, хорошо притворяется.
— Хорошо, — прошептала я на выдохе.
Я не знала, что еще сказать, поэтому молчала.
Алессио, выглядя все больше и больше неловко, и сглотнул. Он положил тюльпаны на столик в коридоре и сделал шаг назад.
— Ладно, ну это все, что я хотел сказать, думаю, еще увидимся. — Он поразмыслил над этим и добавил: — или нет.
Он прилично вел себя, и что-то говорил мне, что для Алессио Скарфо это не просто.
Алессио собрался уходить, когда я сказала:
— Может, выпьем кофе?
Он замер, повернулся и поднял руку, потерев шею. Затем кивнул неуверенно.
— Да, это было бы круто.
Мы отнесли кофе в гостиную, где могли бы поговорить наедине, но и я оказалась бы не слишком далеко ото Льва. Я не уверена, к чему тот разговор приведет. Казалось, Алессио был непредсказуемым, когда сердился.
Я задала простой вопрос.
— Сколько тебе лет?
— Исполнится тридцать в этом году, — сказал он, сжав чашку с кофе крепче в руке. — А тебе?
— Двадцать четыре.
Дальше последовало молчание.
— И ты была бездомной, — тихо добавил он.
— Да, — кивнула я медленно. — Не очень люблю об этом говорить.
— Конечно, — сказал он. — И ты работаешь в «Сердцеедках»?
— Да, я бармен.
— Тебе нравится? — спросил он вежливо.
Я улыбнулась в свою кружку.
— Да, нравится.
О боже, этот разговор был чертовски болезненным.
Я выдохнула и провела рукой по влажным волосам.
— Ты же понимаешь, тебе не надо быть настолько вежливым? Можешь задавать мне нормальные вопросы. Я обещаю, что не обижусь.
Он кивнул, но его сомнения были видны.
— Клара... — Он откашлялся. — Она была милой, да?
— Да, — ответила я честно.
Он прикусил губу. Так же как делала я, когда нервничала. И этот его жест вызвал улыбку.
— У тебя есть ее фотографии?
— Нет, — сказала я с сожалением. — Я оставила альбом у приемных родителей, когда убежала. Мне было семнадцать, и я была глупа. Я даже не подумала. — Я протяжно выдохнула: — Я бы сделала все, чтобы вернуть его.
Он, вероятно, правда, хотел увидеть альбом, потому что следующее, что он сказал, было:
— Я хорошо умею находить людей. Если дашь мне их имена и любую инфу, я попробую найти.
Я широко ему улыбнулась.
— Лев уже ищет их.
Алессио пожал плечами.
— Ничего страшного, если двое буду искать. — Его губа дернулась. — Чем больше рук, тем проще работать, так ведь?
Разговор стал проще. Мое сердце расцвело надеждой.