— Отель «Нева».

Симош представил себе лицо блондинки с правильными чертами и холодными глазами.

— Он собирался сегодня уезжать.

— Правильно, — ответил старший лейтенант.

— Он остаётся. Приехала его жена.

— Неожиданно?

— Конечно. Пахнет скандалом.

— Они в номере?

— Он уехал на машине.

— На какой машине? — раздражённо спросил Симош.

— А его жена приехала на голубом «трабанте».

— Ах, вот как. Большое спасибо. — Симош положил трубку и отправился в отель «Нева». Блондинка у столика администратора едва заметно кивнула ему, и он вошёл в лифт.

— Что там ещё? — раздражённо спросил женский голос, когда он постучал в номер Готенбаха.

Симош вошёл. Женщина сидела в кресле, положив ноги на кушетку. Её подбородок упирался в грудь. Она предложила Симошу сесть и, слегка приподняв голову, произнесла:

— Я чертовски устала!

Казалось, приход Симоша её нисколько не удивил. Так как старший лейтенант ничего не ответил, она стала разглядывать его сонными глазами.

— В связи с Люком, да? Муж только что рассказал мне об этой истории.

— В каких отношениях вы были с Люком и его женой?

— Я была не очень-то высокого мнения о них обоих.

— Почему?

— Они были мне совершенно чужие люди.

— Ваша золовка мечтала о тихой семейной жизни,

— Почему же она никогда к нам не приезжала? Мой муж был очень к ней привязан. Мы могли бы собираться все вместе. В Дрездене или в Плауэне. Вот у неё и была бы семья, не пришлось бы просаживать деньги на этого ветрогона.

«Надо было отдать их вам для покупки дома», — мысленно добавил Симош.

— Вы не могли бы рассказать что-нибудь о Люке? Может, у вас были какие-то подозрения? Может быть, вы знали о чьём-либо враждебном к нему отношении или слышали чью-то угрозу в его адрес?

Она покачала головой.

— Я знаю только то, что всё время он жил на средства Яны и в конце концов довёл её до такого отчаяния, что она предпочла уйти из жизни.

— У вашего мужа были серьёзные разногласия с Люком по поводу наследства?

— Мой муж всё вам рассказал. Мне осталось только добавить, что именно я пыталась одурачить Люка. Мы предложили ему больше денег, чем другие покупатели, но думали не переводить их на его счёт, когда он оформит садовый участок на нас. С моральной точки зрения это, может быть, и не очень безупречно, но если подумать, как ом обошёлся с Яной, то…

— Почему вы так себя разоблачаете?

— Потому что я знаю, что дважды два — четыре. В отличие от Вольфрама. События последних дней совсем сбили его с толку. Вы ищете убийцу Люка и думаете, что это тот человек, который пообещал ему много денег и не выплатил их. Но Люк не принял наше предложение, можете проверить все документы. Наших имён вы нигде не обнаружите.

Может быть, всё так и есть, как она говорит, а может, это сознательное желание выглядеть откровенной. Однако есть неоспоримые факты. Во-первых, долги Готенбаха и то, что ему срочно нужны были деньги, большая сумма. Во-вторых, ненависть Готенбаха к своему шурину,

— Где сейчас ваш муж? — спросил Симош.

Она сняла ноги с кушетка и стала шарить ими по полу в поисках шлёпанцев.

— У директора Шиффеля. — Она бросила беглый взгляд на старшего лейтенанта.

— Они знакомы?

— Мы узнали от Олафа, что он хотел купить садовый участок вместе с яхтой.

Шаги за дверью заставили её замолчать. В комнату ввалился Вольфрам Готенбах. При виде старшего лейтенанта он не смог скрыть недовольство.

— Вы?

— Мы договорились, что, прежде чем возвратиться в Плауэн, вы придёте ко мне.

— Я собирался вам сейчас звонить.

Готенбах снял пальто.

— Ваша жена сказала, что вы побывали у господина Шиффеля.

— Это она послала меня к нему. — Он рухнул на кушетку, которая заскрипела под его тяжестью. — Моя жена всегда думает о сегодняшнем дне, у неё практический ум, — констатировал он без тени упрёка.

— Как это понимать? Разве поездка к Шиффелю имеет отношение к сегодняшнему дню?

— Мы, хотели удостовериться, интересуется ли он по-прежнему садовым участком после смерти Люка.

— Что? Вы же хотели непременно сохранить участок для себя. Вам дорога память.

Готенбах беспокойным жестом провёл рукой по волосам. Он явно избегал взгляда, Симоша.

— Со смертью Люка садовый участок перестал быть объектом споров. Моя жена права; считая, что надо его продать.

— Потому что вам нужны деньги, — закончил его мысль Симош, — и довольно большие деньги. Мы уже касались однажды этой темы. Идея купить дом принадлежит вам или вашей жене?

Готенбах сидел, опустив голову, как наказанный школьник. Его жена встала и положила руку ему на плечо. Казалось, она хочет защитить его.

— Это была его идея. О деньгах он в данном случае не думал. И я по глупости согласилась. Теперь у нас миленький домик, о котором он так мечтал, и мы пытаемся сохранить эту мечту. Он настолько сентиментален, что готов был купить также Янин садовый участок. Ему совершенно чужд деловой подход. Поэтому мне приходится несколько уравновешивать его в этом смысле.

— На чём вы остановились с директором? — обратился старший лейтенант к Готенбаху.

— Он хочет купить участок, как только полиция закончит расследование и снимет с участка запрет.

— Фрау Готенбах, когда вы приехали в Дрезден?

— Приблизительно два часа назад.

— Вы приехали прямо из Плауэна?

— Нет. Я была в очень утомительной командировке. Заезжала по дороге туда, хотела повидать мужа, но его не было в отеле. Пришлось поехать дальше.

— Когда это было?

Она назвала дату. Вечер того дня, когда убили Люка.

— Вы знаете, где находился ваш муж?

Она пожала плечами:

— На садовом участке шурина. В то самое время, когда тот был убит.

Каким-то усталым движением она коснулась руки мужа:

— Ты уважаемый всеми переводчик. Почему ты во всём остальном такой неудачник?

Симош покинул гостиницу. На письменном столе в его кабинете лежала записка: «Телефонограмма от лейтенанта О. Интересующее вас лицо прибывает лишь вечером. О. позвонит ещё раз завтра утром».

Ещё целая ночь в неизвестности. Шиффель или Готенбах — один из двух выдаёт себя не за того, кем является на самом деле.

20

Около шести часов утра зазвонил телефон, спугнув путаные сны Симоша.

— Доброе утро. Сожалею, что пришлось побеспокоить вас так рано, — раздался голос лейтенанта.

— Главное, удалось ли что-нибудь узнать? — Симош подавил зевок.

— Неудача по всем статьям, — объявил Ольбрихт. — Здесь бушуют ураганы.

— О погоде я узнаю по радио. Кто был с Люком?

Ольбрихт откашлялся.

— Как вам, вероятно, известно из сообщений по радио, вчера в Берлине не мог приземлиться ни один самолёт. Тот, на котором должна была прилететь фройлайн Гёрнер, сделал посадку в Праге. Оттуда она добиралась на поезде, который прибыл лишь поздно вечером. Я всё же её опросил. Выяснилось, что она в тот день с Олафом Люком не встретилась. Сначала она была не против встретиться, но потом засомневалась, стоит ли. К тому же из деревни к ней приехали гости. И на это свидание вместо неё пошла её шестнадцатилетняя кузина.

— Как, одна? Деревенская простушка в Берлине? И фройлайн Гёрнер допустила такое?

— Ну-ну! Когда и где мы живём? — закричал Ольбрихт. — В общем-то, я тоже не сразу поверил, но фройлайн Гёрнер сказала, что эту девушку интересуют мужчины только с характерной внешностью, она собирается стать художницей, портретисткой. У неё талант. Молодого человека, о котором ей рассказала фройлайн Гёрнер, она сама захотела увидеть,

— Как зовут девушку?

— Анжелика Кельм. Теперь передо мной стоит вопрос: стоит ли мне предпринимать вояж в деревню, в результате которого, может быть, мы не узнаем ничего существенного и только фройлайн Кельм запечатлеет своей кистью мою характерную внешность? Если она встретилась только с Люком, а второго в глаза не видела, то это нам ничего не даст,