— Вижу!

Митецкий увеличил скорость. Мотоцикл заплясал на обледенелой дороге. Но они неуклонно приближались к едущей впереди машине.

— В случае чего — стреляй!

Капрал вытащил из кобуры пистолет. Другой рукой он держался за пояс Митецкого. Оба милиционера были без шинелей. Боясь потерять драгоценные секунды, они выскочили из помещения милицейского поста в одних мундирах, хотя было не меньше четырех градусов мороза.

Мотоциклисты впереди, по-видимому, заменили погоню, потому что тоже прибавили скорость. Обе машины неслись в сторону Войтковой Веси.

— Тот грузовик уже должен быть на месте! — нервничал Митецкий. — Но, если даже он опоздает, мы все равно будем гнаться за ними по пятам сколько сможем.

Так они промчались километра три. Неожиданно впереди на дороге вспыхнул свет фар. Эго водитель грузовика давал знать, что дорога перекрыта.

Бандит, который вел мотоцикл, резко затормозил. Машина скользнула боком по льду, однако водитель сохранил равновесие. Оба преступника, соскочив на ходу, бегом бросились в лес. Капрал Урбаняк акробатическим прыжком выскочил из машины, поскользнулся, но не упал и с пистолетом в руке бросился за убегающими.

— Стой, стреляю! — на бегу выкрикивал он. — Стой!

Митецкий попытался затормозить. С противоположной стороны, от грузовика, что был метрах в пятидесяти, бежал еще один милиционер. Тогда, бросив мотоцикл прямо на ходу посреди дороги, сержант тоже ринулся в погоню.

Высокий бандит намного их опередил. Из-за деревьев его было плохо видно. Низенький значительно отставал. Сержант выхватил из кобуры пистолет и выстрелил, сначала в воздух, а потом в беглеца. После двух выстрелов низенький остановился и, видя, что ему не спастись, поднял руки. Урбаняк подбежал, схватил его за шиворот. Сержант, видя, что бандиту уже не уйти, погнался за вторым.

Однако лесок, хотя и небольшой, оказался довольно густым. Вдобавок здесь почти не было снега. Беглец укрылся где-то в чаще. Сержант вместе с подоспевшим милиционером начали прочесывать заросли. Полчаса спустя Митецкий отказался от дальнейших поисков.

— Легче найти иголку в сене, — заметил он. — Этот мерзавец или залез на дерево, или лежит где-нибудь в кустах и смеется над нами.

Ну один попался, он выложит все о другом.

Они вернулись на дорогу. Урбаняк с пистолетом в руке охранял задержанного. Демисезонное пальто низенького было пробито в двух местах. Третья пуля сержанта наверняка попала бы в цель.

— Я бы и так догнал его, — утверждал Урбаняк.

— Обыщите, — приказал Митецкий.

Милиционер обыскал бандита. В одном из карманов обнаружил черный дамский чулок, в другом — нож, немного денег, носовой платок. Там же оказалась пачка каких-то старых фотографий и паспорт на имя Зыгмунта Качаровского, проживающего в городе Цеханове на улице Освобождения.

— Где твой пистолет?

— У меня нет его. Чего вы от меня хотите? Гонитесь, стреляете! Что я вам сделал такого?

— Посмотрите-ка на него, — возмутился Урбаняк. — Какой невинный младенец! У меня просто руки чешутся.

— Только попробуй тронуть, — огрызнулся задержанный, он знал свои права.

— Успокойтесь, капрал. Отправляйтесь с ним в Кицин на грузовике.

А мы поедем за вами на моем мотоцикле и на том, который они бросили на дороге.

В Кицине, возле магазина, собралась толпа, которая увеличивалась с каждой минутой. Навстречу представителям милиции вышел староста.

— Поймали, пан начальник?

— Одного взяли, другой ушел.

— А мой муж? Где Стефан? — пани Цурусь подбежала к милиционерам. — Убили его, убили! О, бедная я, несчастная! — зашлась она плачем.

— Успокойтесь. Найдется ваш муж, — утешал женщину Митецкий. Только теперь он задумался над тем, что произошло с заведующим магазином.

— Пан начальник, — Мариан Лабендский протолкался сквозь кольцо людей, окруживших милиционеров. — Я следил за бандитами. Как вы приказывали. Они вышли из магазина и задвинули засов. Пана заведующего с ними не было.

— Люди! Спасите! Он там, несчастный, он мертв! Или умирает! — истерически выкрикивала пани Цурусь.

Митецкий подошел к дверям магазина. Они были закрыты и на задвижку, и на два висячих замка. Сержант осмотрел замки.

— У кого есть ножовка? — спросил он.

— У меня, — отозвался голос из толпы, — только дома.

— Бегите, принесите ее, — распорядился начальник милиции.

— А вы, Урбаняк, — добавил он, подходя к грузовику, в котором капрал с пистолетом в руке охранял бандита, — вы езжайте прямо на шоссе. На перекрестке захватите капрала Лятоха. Тот, второй грузовик отпустите, на этом доставьте нашу пташечку в участок в Ойжене. Посадите его в камеру под замок. Это тертый калач, терять ему нечего, так что будьте осторожны. Если он сбежит, даже подумать страшно, что с нами сделают.

— Будьте спокойны, начальник, — засмеялся Урбаняк. — Пусть только попробует!

Человек, принесший ножовку, принялся подпиливать замки. Митецкий вместе со своими помощниками встал у дверей.

— Никому не входить! — предупредил сержант. — Держитесь подальше отсюда!

— А смотреть можно? — сострил кто-то из крестьян.

— Смотрите, пожалуйста, только издали.

Наконец замки были удалены. Сержант осторожно открыл двери, нащупал выключатель и зажег свет. На полу посредине магазина плашмя лежал Стефан Цурусь.

— О боже! Он убит! — завопила жена заведующего и как львица рванулась к дверям.

Захваченный врасплох сержант не успел остановить женщину, и она с громким плачем упала на колени перед телом мужа.

— Не входить! Не входить! — капрал с силой отталкивал любопытных.

Митецкий осторожно приблизился к Цурусю и рыдающей над ним жене. Наклонился, чтобы рассмотреть раны и проверить, жив ли продавец, и тут уловил хорошо знакомый ему запах. Оглядевшись, он заметил рядом с «убитым» пустую бутылку. Он потряс Цуруся за плечо. Заведующий магазином с трудом приподнялся, сел, тряхнул головой и забормотал:

— Ну хватит! Больше не могу. Моя печень! Сердце! Смилуйтесь, паны бандиты… — проговорив все это, он повалился на пол, повернулся на другой бок и сладко захрапел.

Пани Цурусь мгновенно перестала рыдать.

— Ах ты пьяница! Нажрался как свинья! Да еще с кем? С бандитами. Я-то горюю, убиваюсь, а он в это время пьяный дрыхнет в лавке!

Она со злостью трясла мужа, стараясь привести его в чувство, но безрезультатно.

— Капрал, вынесите его из магазина, — распорядился Митецкий. — Ничего мы от него сейчас не добьемся. Пусть тащат домой, скорей протрезвеет.

Капрал немедленно исполнил приказание начальника. Два парня взяли бесчувственного продавца за руки и за ноги, жена, продолжая ругать на чем свет стоит пьяного мужа, поддерживала его голову. В таком составе маленькая процессия, к величайшей радости всех присутствующих, направилась к дому заведующего магазином.

Сержант внимательно оглядел помещение. Одна начатая бутылка водки стояла на прилавке, другая — пустая, валялась на полу. На прилавке стояла и открытая, со свернутым замком шкатулка. Она была абсолютно пуста. Все остальное, похоже, в полном порядке.

Митецкий не стал ничего трогать. Только подошел к полке, где лежали внушительных размеров замки. Выбрав два, побольше, он потушил свет и старательно замкнул двери магазина.

— Завтра приедет следственная группа, — объяснил он любопытным, — нам тут искать нечего.

Сержант записал имя, фамилию и адрес главного свидетеля Мариана Лабендского и предупредил, что ему придется давать показания в Цеханове. Он добавил также, что молодого человека, возможно, ожидает награда за активное участие в поимке бандита. Сержант поблагодарил и старосту.

— Мы сами схватили бы этих прохвостов, — объяснял староста, — но раз вы, пан сержант, боялись, как бы их не спугнуть, то мы с Марианом только следили, что они делают и куда побегут. Но чтобы наш Цурусь с ними так напился! Что-то тут нечисто.

— Да, что-то тут нечисто, — согласился сержант Митецкий.