— Здравствуйте, Майя!

— Откуда вы меня знаете?

— Не узнаете?

— Нет, кто вы?

— Я... я тот самый... Стакан воды, если можно...

Она входит в комнату, выносит влажный кувшин, но где-то меж скал пыхтит паровоз, и еле заметен его дымок, похожий на клочья тумана. Поезд все ближе, свистит, грохочет, дробно стучит по рельсам.

Забыв обо всем, девушка взбегает по лестнице, обнимает рукой столб, ждет...

Вот паровоз показался на повороте и тут же скрылся за горой.

Там растет ежевика, так близко — рукой подать.

Паровоз появился снова.

Девушка высоко поднимает платок, хочет взмахнуть им, но рука застывает в воздухе. Машинист, задумавшись, смотрит вперед. Кто знает, о чем он думает... У каждого свои мысли.

Платок падает из рук девушки. Она вбегает в комнату, и я слышу глухие всхлипывания. Она плачет, наверное, зарывшись лицом в подушку.

Осторожно прикрыв калитку, я выхожу со двора и стремглав бросаюсь под гору. Ждать поезда нет времени. Сажусь на первую попутную машину.

Через два часа врываюсь к начальнику депо и отказываюсь от отпуска.

...Теперь я точно знаю, что девушку зовут Майя, что глаза у нее лучистые, что, когда она смеется, на щеках появляются маленькие ямочки и что она умеет ждать.

А обо мне... обо мне она, наверное, думает:

«Этот парень с головы до ног вымазан сажей... да, с головы до ног вымазан сажей... только зубы у него белые, очень белые»...

Девушки с автозавода

Нескромный парень

Утром она встает рано, очень рано. Когда она была школьницей, ей не приходилось вставать так рано. Школа находилась в двух шагах от дома. Сейчас не то. Прошла та пора, а с нею школьный двор, звонок, черная доска, продолговатый стертый мел...

Завод далеко. В автобусе не продохнуть. Все торопятся, все спешат на завод. Надо перевезти тысячи рабочих в этот утренний час, а сколько человек может вместить одна машина? Ну, а ребята тоже хороши!.. Кидаются к автобусу, очереди не соблюдают. Как будто бы вежливы с девушками, даже извиняются, но все-таки лезут вперед, хватают за локти и расплетают косички, улыбаясь друг другу.

Свободных мест, конечно, нет. Машина урчит, вздрагивает на подъеме... Надо пересечь железнодорожную линию, а у переезда дорога испорчена. Шофер переключает скорость, кто-то сильно толкает девушку. Она смотрит на парня, он извиняется, хитро улыбаясь.

Как ему не стыдно. Перед ним девушка, которая только что окончила десятилетку, она уже два раза была в Тбилиси и каждую весну ездит в деревню к бабушке... А ты стоишь и смеешься. Она не может отчитать тебя за это, наоборот, сама краснеет и хочет продвинуться вперед, но нет места.

Стыдно, юноша, стыдно! Ты хороший парень; черная прядь упала на лоб, и улыбка тебе к лицу, но надо быть немного скромнее...

...Шумит завод. Девушка, улыбаясь, кивая товарищам, проходит к станку и подготавливает его к работе.

Приносят материал. Она закрепляет металлический брусок, включает станок и начинает обработку. Все станки пущены, и уже не расслышишь, что говорит сосед. Мастер кричит во весь голос, но его плохо слышно.

Вращается станок, подступает резец к бруску, медленно находит на него, и сыплется, поблескивая, стружка. И вращается, вращается станок...

Почти не нужно прилагать усилий, надо только внимательно следить, чтобы резец не обломился и не расшатался брусок.

Готово? Вынь деталь, вставь другой брусок, нажми на кнопку и следи. Если хочешь, можешь поглядеть по сторонам.

Смотри, над какими деталями работает сегодня Резо!

А у Клары вчера испортился станок. Его, конечно, исправили.

Ну, а там? Интересно, Гигла опять насвистывает? Его свиста, конечно, не слышно, но можно заметить по губам. Сам-то он слышит свой свист или нет? Он покачивает головой в такт какой-то мелодии и с таким вниманием разглядывает деталь, что ни разу... ни разу не посмотрел в ее сторону.

Насвистывает себе Гигла весь день...

А твой станок все работает.

Скоро перерыв. А потом кончится рабочий день и...

В автобусе не продохнуть. Все спешат домой. Тысячи рабочих надо перевезти. А ребята, нечего сказать, хороши! Очереди не соблюдают... С девушками как будто бы вежливы, даже извиняются, но все-таки лезут вперед, хватают за локти, расплетают косички... У переезда дорога повреждена. Машина вздрогнет, замрет, шофер переключит скорость, и кто-то сильно толкнет девушку. Она посмотрит на него, он извинится и улыбнется весело.

Не станет же девушка ссориться с ним из-за этого. Неожиданно сама краснеет.

Парень-то он хороший, черная прядь упала на лоб, и улыбка ему к лицу. Но надо быть немного скромнее...

Садовник

Завод большой. На заводском дворе раскинулись газоны, между ними — зеленые деревья. Есть у Сардиона и цветник.

Сардион садовник. Он все знает. У него четырнадцать внуков, а не сегодня-завтра будет пятнадцатый. Вчера Сардион ушел с завода на час раньше. Сегодня он не уйдет раньше времени, но если его ожидания и сегодня не оправдаются, то завтра он уже не выдержит.

Сардион знает: пятнадцатый будет мальчик.

Сардион знает все, даже то, о чем думают бабочки и птицы, чем недовольны цветы и на что жалуются травы.

Директор завода улыбается только ему, Сардиону. Один инженер и трое рабочих тоже очень любят цветы. Наверное, и дома у них цветы в желтых глиняных горшочках.

Четырнадцать внуков у Сардиона, со дня на день появится пятнадцатый. Он очень любит своих внуков и цветы.

Внуки — его плоть, его кровь, внуки — Сардионы, четырнадцать маленьких Сардионов, а скоро их будет пятнадцать. Цветы тоже Сардионы, — его труд и пот. И газоны и зеленые деревья тоже.

Потому-то Сардион все знает.

Здесь, на заводе, ему трудно разобраться, кто начальник цеха, кто мастер, кто кузнец. Вот та девушка, что так торопится, наверное, инженер или техник, а может быть, работница.

Сардион перевыполняет план. Недавно, в конце двора, где не предполагалось высаживать цветы и саженцы, появились газоны. Ведь завод растет с каждым днем.

Вначале это место не нравилось ему, — заброшенное, изрытое, заваленное кусками старого бетона и заржавленным ломом. Сардион все очистил, выровнял, поручил привезти чернозем, обработал участок, посадил деревья, цветы, и сейчас, как бы ты ни спешил, обязательно ненадолго задержишься здесь; каким бы озабоченным ни был — улыбнешься.

Сардион знает, что план надо перевыполнять.

Сардион все знает.

Вы думаете, ему неизвестно, что на его деревьях иногда обламывают ветки? Известно. И сердится он, как же не рассердиться! Но что делать? Поймать, накричать, пристыдить?

Если бы это был парень, не унес бы он отсюда так просто своих ног... Но ведь это девушка, молоденькая стройная девушка. Она еще ничего не видела в жизни и на завод, наверное, поступила недавно. Она не потому обломила ветку, что дерева ей не жаль, не потому, что озорная. Нет, что вы... у нее свои печали, свои заботы.

Она смотрит по сторонам, срывает цветок, отрывает один лепесток и шепчет:

— Любит?

Срывает другой:

— Не любит!

— Любит, не любит!

Лепестки падают на землю.

— Любит, любит... конечно, любит, — бурчит себе под нос Сардион и старается не смотреть в ее сторону.

Конечно, любит. Сардион знает это.

Сардион все знает.

Злая «инженерша»

Анзор работает на автоматической линии. У него густые черные усы, орлиный взгляд, и он все посматривает на молоденькую девушку-инженера. А та, как назло, все время торчит у его станка.

Всякое бывает с человеком: один раз опоздает на минуту, в другой раз раньше уйдет. Но Анзору нельзя ни опоздать, ни уйти раньше времени.

— Где ты был, Анзор? — спрашивает «инженерша».