Ладно, рисуем Геннадию Николаевичу то, что обещал. Вроде он нормальный мужик. Поверим. Ну надо же кому-то тут верить. А там посмотрим. Авось из этого всего путное что будет. А нет, так от меня не убудет. Не понравится -потом всегда отказать можно. Беру карандаш с бумагой и принимаюсь рисовать. Мое занятие без внимания не остается.

 - Сереж, чегой-то такое интересное рисуешь? Покажь? - напротив меня на кровать садится Петька. Разворачиваю листки для просмотра. Петька смотрит.

 - Это чегой? Ба-а! ...ужель паровики? Какие-то они необычные у тебя. Интерере-е-с-но! Сам придумал аль подсказал кто?

 - Ага! Фантазии! Мое видение паровиков будущего!

 -А-а. А зачем?

 Молчу.

 -Ну скажи...Зачем, Сереж!

 Решаюсь ответить:

 -Петь, ну ты помнишь, сегодня на практической в мастерской ко мне Геннадий Николаевич допытывался? - Петь кивнул головой: - Ну вот, для него и рисую. Сказал, что ему интересно, чем мыслит современная молодежь. Нарисую, завтра и отдам. Глядишь, польза мне от этого какая-то в будущем будет.

 - Ба! Да ладно. В будущем? От рисунков-то? Не, я так не загадываю. По мне лучше после приюта там рабочим в мастерской устроиться. Несколько лет там в учениках побатрачить и вот ты всеми уважаемый рабочий- Петька многозначительно поднял палец: - мастерской Арбузова. И зарплата хороша - аж полтинник целковых. А там уж и дом снять, и погулять. А деньжат скоплю, и барышню поискать. А потом жаниться можно, и детишек. Все ж не всю жистю одному жить.

 Проговорив все это, Петька горестно вздохнул.

 ****

 Назавтра придя на практическую в механический цех арбузовской мастерской, Геннадий Николаевич, весь в нетерпении, уже ждал меня. Свой вчерашний вечер до отбоя я убил на зарисовку грифелем всех озвученных ему идей. Илья с Олегом тоже заценили мои почеркушки, подтвердив, что с фантазией у меня все в порядке. Хе-хе.

 - Ну как, сделал?

 Кивнув, протягиваю ему листки. Рядом стоит удивленный мастер. Андреич. Инженер окинул взглядом листки, мотнул головой и спросил:

 - Андреич, прошу, отпусти со мной парня. Ненадолго. Очень надо. По главному делу.

 Тот ничего не спросил, только махнул мне рукой и сказал: - Геннадий Николаевич, позже жду рассказа, чего ты там удумал!

 Зашли в чертежную. Комната представляла собой тесное и захламленное бумагами помещение примерно 6 х 3 метра, в котором стояла парочка металлических кульманов и несколько столов со шкафами и стеллажами. Всюду были развешены чертежи каких-то непонятных мне машин, паровиков, их узлов и деталей. На подиуме были расставлены изготовленные в металле узлы. В углах комнаты высились высокие стопки папок на веревочках, рулонов чертежей и синек.

 - Заходи-заходи, здесь я и прожектирую. Ты тут не обращай внимания, здесь весьма грязно. Некогда мне убираться, завсегда работы много.

 Сев за стол, он начал внимательно просматривать мои листки. Изредка он постукивал грифельным карандашом по столу или покусывал его краешек. Вдруг открылась дверь и в кабинет без стука вошел какой-то худощавый мужчина в модном двубортном костюме и бело-черных штиблетах вместе с нашим мастером. Геннадий Николаевич вскочил:

 - Доброго здоровья, Емельян Емельяныч!

 - Геннадий, опять! Давай без чинов! Что у тебя? Малец, а ты шуруй пока отсель.

 Геннадий Николаевич показал мне извиняющимся взглядом, мол, начальство пришло, иди пока. Пришлось выйти.

 - Геннадий Николаевич, я тогда на практическую побежал!

 Инженер только махнул мне рукой, отпуская.

 - Ну как, идеи есть?

 - Есть, Емельян Емельяныч, взгляните!

 Спускаясь по заводской лестнице вниз, через стеклянное окно мне было видно, как директор мастерской, а это был он, вместе с Андреичем подошли к столу и начали что-то рассматривать.

 - М-даа...что это... этого не может быть! Занимательно! Весьма занимательно! Ежели все это воплотить, это будет революция в паротехнике! Геннадий, откуда это? Я ничего подобного ранее на выставках и журналах не встречал!

 - Дык, Емельян Емельяныч, тот самый 'малец', коего вы выпроводили отсюда. Его ж идеи. Наш малый, приютский. Ходит к нам на практическую. Я ж только попытался перенести некоторые его задумки в чертежи. А вот это он сам рисовал. Сегодня принес. Андреич видел.

 - А может ему кто подсказал, м? Кто он?

 - Не знаю, Емельян Емельяныч, но просто беседуя с ним, он сходу выдал мне новые идеи. Вполне технически пригодные. Звать парня Сергеем. Сергей Конов. Емельян Емельяныч, я бы, пользуясь случаем, хотел бы просить вас подумать взять его к нам в штат. В мой отдел, под мою ответственность. Нам он не помешает. Мне он нужен, умный малый, с фантазией. Неординарные идеи, явно техническая мысль и стойкое ощущение, что он знает куда больше, чем говорит.

 Директор задумался над словами инженера.

 -Если все это мы воплотим...Геннадий с жаром схватился за лежащие листки: - Да за это нас на руках носить будут! Все призы наши!

 - Нет!

 - Как нет? Почто, Емельян Емельяныч?

 - Геннадий, да ты знаешь, что вот это такое? Ну то, что ты держишь в руках!

 - Что? Эскизы?!

 - Не-ет, Геннадий Николаевич! Это технический прогресс, за которым стоят большие деньги! Очень большие деньги! И за вот эти вот листки тебя и убить могут. Не пожалеют. И не только наши. Осторожней тут надо действовать, а не сразу шапками кидать. Так что крепче держи свой язык за замком. Ты меня понял?!

 Геннадий нехотя кивнул, все же признавая его правоту, а директор тем временем продолжил:

 - Так! Давай лучше к делу. Ты сможешь перенести эти идеи на паровик княжны?

 - Да, Емельян Емельяныч, я вчерась уже начал. Кое-что сделано. Завтра, край послезавтра, представлю вам на рассмотрение эскизный прожект с новыми изменениями.

 - Давай-давай, ты смотри, не подведи мне. А с этим парнем я самолично поговорю!

 После была практическая работа в механичке, где мне, за неимением опыта, пришлось быть на побегушках, помогая опытному токарю, стоявшим за большим паровым токарным станком, по необходимости подносить черновые заготовки. Но в общем, на практической делать было просто нечего. Уж на что в школе пришлось юзать токарник УТ-16 ПМ марки 'школьник' и более взрослый "ижик" ИЖ 1И611, но здесь...был токарник. Нет, не так. Это был ТОКАРНИЩЕ.

[]

 Занимавший площадь с хорошую комнату. Немолодой токарь с говорящей фамилией Борода, к которому временно прикрепили практиканта, особо к работе на станке меня не подпускал, справедливо считая меня обузой и нахлебником на его шее. Другие токаря с механического участка тоже не испытывали особого желания учить приставленного к ним парня, больше заботясь о своей выработке. В глаза говоря удивленному парню, мол, если начальство прикажут, ось тогда, а так...

  []

 Так что помогать токарю таскать заготовки пришлось немного. И чтобы совсем уж не сидеть без дела, ради интереса то и дело пытал неожиданного наставника. Борода на мои словесные интервенции без конца злился:

 - Дядь, а дядь! А это пиноль?

 - Какая пиноль, оболтус, это задняя бабка!

 - А-аа! Дядь, а это резец?

 - Да!

 - Дядь, а это лянет?

 - Люнет!

 - А-ааа! Дядь, а тут какой привод? Ножной?

 - Да замолчь ты наконец? Сиди тута, и не мешай мне работать! И кто вот тоби мне подсунул! Паровой тута привод, ременно-па-ро-вой!

 Когда с вызовом в механичку за мной пришел мастер Андреич, Борода только, как мне показалось, даже радостно вздохнул.

 - Сергей, а ну дуй быстро в директорскую! К Емельян Емельяновичу зовут!

 Кабинет директора по сравнению со всеми виденными мной остальными помещениями был куда богаче. Все, даже, казалось бы, практичные вещи дышали показной роскошью. Зачем так нужно, парень расспрашивать не стал, оставив все на совести хозяина. Из увиденного там Сергея порадовали небольшие масштабные копии паровиков на подставочках, в большом числе стоявшие в кабинете повсюду. Хозяин кабинета, при госте достав красивую трубку и кисет, набил ее табаком и раскурив, задымил в кабинете, пуская в воздух кольца.