Может, Йен был прав, когда говорил, что я не стоила ничьей любви. Может, со мной на самом деле было что-то не так.

Какой бы ни была проблема Зейна, мне нужно было добраться до её причины, и быстро.

В конце тура мы отправились в «Тэн Бэллс» пропустить по стаканчику. Было жутковато сидеть в пабе, где жертвы Джека Потрошителя напивались и встречались со своей смертью. Маленькое зданьице было до краёв наполнено викторианским очарованием, что было не удивительно, потому что его построили в восемнадцатом веке. Интерьер был декорирован таким образом, чтобы сохранить стиль викторианской эры, и ступив сюда, ты словно переносишься во времени. С одной стороны помещения находился изогнутый бар со старыми на вид табуретами. В углу висела большая картина девятнадцатого века, а на остальных стенах вразброс висели фото жертв Джека Потрошителя, связанные с «Тэн Бэллс». Очевидно, свидетели, которые видели, как они выпивали в «Тэн Бэллс» до того, как их выманили, и до того, как за ними последовали, чтобы убить.

Уф.

Когда наш столик был готов, мы пробрались наверх, чтобы насладиться британской едой паба и несколькими напитками. Наверху было превосходно, и не было ни единой голой стены. Каждый квадратный дюйм был увешан эскизами, сделанными из разноцветного кафеля и позолоченных рамок. Стены были окрашены в синий, зелёный и коричневый цвета под цвет мебели. Огромная хрустальная люстра свисала с потолка, а неоновая вывеска освещала комнату надписью «Сохрани меня». Весьма иронично, учитывая историю места.

Насладившись едой и выпивкой и насмеявшись, в нашем распоряжении остался ещё час перед возвращением к автобусу.

На протяжении обеда я заметила, как Зейн наблюдал за мной через стол, но большую часть времени я опускала голову, чтобы избежать его странных взглядов.

Что бы я отдала, лишь бы побыть с ним наедине всего несколько минут.

— Да, Чесни? Эээй? — произнесла Эмберли, вырывая меня из моего тумана.

Я моргнула, глядя на неё.

— Хмм? Прости, что?

— Я говорила о том, как сильно ты хотела попасть на Лондонский Глаз. Жаль, что нам не удалось внести его в путешествие, — нахмурилась она.

Я накрыла её ладонью своей.

— Ты шутишь? Это был самый лучший мой день рождения. Спасибо за то, что похитили меня, — улыбнулась я.

Зейн посмотрел на огромные часы на стене.

— Нифига. У нас ещё есть время. Идёмте, — он встал, и заставил меня сделать тоже самое.

— Прямо сейчас? — спросила я, глядя на свои часы.

— Да, сейчас, — он вытащил меня с места и торжествующе подтолкнул вперёд. — Если поторопимся, может, успеем на последний вечерний подъём.

Да, да, о, Боже, да! Мне хотелось визжать. Веди себя спокойно, Чесни.

Дотянувшись до своего рюкзака, я вытащила кошелёк.

— Ладно, дайте мне сначала оплатить счёт.

— Нет, это твой день рождения. Я угощаю, — он подмигнул мне и ущипнул за щёку.

— Те лучше быть осторожней теперь, — ответил Эрик еле слышно.

Я повернулась к нему лицом.

— Эрик, если ты не прекратишь пародировать мой акцент, твоё фото будет висеть здесь среди фото жертв, — жуткая ухмылка медленно появилась на моём лице.

Это должно его заткнуть.

— Ладно, блииин, — Эрик прыснул со смеху.

— А она вздорная! Мне уже нравится, — радостно пролепетал один из друзей Зейна, пьяный в хлам. У него было достаточно «Guinness», чтобы охмелеть и радоваться следующие несколько дней.

Я подняла взгляд на Эмберли.

— Вы все идёте?

Эрик подпрыгнул.

— Чёрт, да, — начал он прежде, чем Эмберли оттащила его назад на место и нахмурилась ему.

Она улыбнулась мне со своего места.

— Нет, всё в порядке. Идите вы с Зейном. В этот раз мы спасуем и просто встретимся с вами через час возле автобуса.

Эмберли была женщиной с большой буквы. Она знала, что мне нужно было время с Зейном наедине.

— Идём, Чес. Нам нужно выбираться отсюда, если мы хотим успеть, — сказал Зейн, поторапливая меня вниз по лестнице и к выходу к суматошливым улицам Лондона. Мы поспешили вниз по тротуару к ближайшему входу в метро.

Сойдя на станции Вестминстер, Зейн протянул руку, и я взяла её. Когда мы добрались до верха лестницы и обогнули угол, высокий и яркий Биг-Бен вырос перед нами, освещая ночное небо. Я нервно втянула воздух, сполна упиваясь его красотой. Он не был похож ни на что, что я видела прежде.

Меня остановила вспышка, и я перевела своё внимание на Зейна.

— Эй, — я нахмурилась ему.

Мужчина только ухмыльнулся.

— У тебя был один из этих моментов. Подумал, что стоит запечатлеть его. Выражение на твоём лице было бесценным. Неважно сколько раз ты его увидишь, вид всепоглощающий, особенно ночью, — ответил он, переплетая свою руку с моей.

Зейн указал на башню вверху.

— Слушай, — и как только слово слетело с его языка, самые красивые куранты наполнили воздух.

Группы туристов останавливались рядом с нами и завороженно поднимали головы. Кто-то снимал видео и фотографировал, пока остальные просто стояли с закрытыми глазами и слушали прекрасное звучание. Единственным посторонним звуком вокруг нас были лишь проезжавшие машины и редкие сигналы клаксона.

— Вау, — вырвалось у меня.

Он посмотрел на меня с умилением, почти заставив снова покраснеть.

— Я рад, что мы добрались вовремя, и ты смогла услышать это. Он более впечатляющий ночью, чем днём. Теперь давай двигаться, чтобы мы могли успеть на последний подъём до закрытия.

— Есть, сэр! — ответила я, притворно приложил ладонь ко лбу.

— О, ради Бога, — забавно ответил он.

Добравшись до Лондонского Глаза, мы поспешили к леди, сидящей в кабинке по продаже билетов.

Массивное колесо ярко сияло в темноте и светилось переливающимися синими цветами, пока вода внизу играла его отражением.

Зейн опустил руку мне на спину, когда я входила в кабинку колеса. За нами в очереди никого не было, так что мы остались одни.

— Вам едва ли удалось. Последний подъём за вечер, — произнесла леди, когда мы вошли.

Нервничая, я прошла к противоположной стороне капсулы и посмотрела на воду. Работница закрыла дверь, оставляя нас одних в темноте. Единственными источниками света были город и мягкое синее свечение вокруг нас.

О, это нехорошо. Это вообще не хорошо. У меня такие неприятности.

Понимание того, что мы одни, в четыреста сорока трёх футах над землёй, вызвало нервозность, если не сказать меньшего. Колесо двигалось медленно, и я знала, что полный круг занимает двадцать минут. Многое может случиться за двадцать минут.

Рядом со мной трещало электричество, уведомляя о присутствии Зейна. Я стояла спиной к нему, любуясь величием города под нами. Встав сзади, он поместил руки на стекло, и наклонился ближе.

— Дух захватывает, не так ли? — спросил он, щекоча дыханием моё ухо.

— Д-да. Захватывает, — резко втянув воздух в рот, я начала заикаться.

Своим дразнящим телом позади моего, он прижал меня животом к холодному стеклу, согревая спину своим теплом. Такой контраст заставил меня содрогнуться.

— Все эти огни напоминают мне дом, — произнесла я с улыбкой, борясь с порывом откинуться назад на него. — Они напоминают мне светлячков, освещающих небо.

— Светлячков? — хохотнул он. Рокот его смеха завибрировал у моей спины. — Расскажи мне больше, — потребовал он хриплым шёпотом.

Я с трудом сглотнула, и мой голос хрипел, когда я начала говорить:

— Они летают по инерции в ночном небе, рисуя особенный световой узор, в надежде привлечь партнёра, — медленно отвечаю я, делая ударение на слове «партнёр» немного больше, чем мне стоило в этот момент.

Низкий гортанный звук донёсся из его горла.

— Продолжай.

— Затем их свет гаснет, пока они снова не смогут загореться. Они привлекают. Маленькие посланники, шепчущие сквозь тьму, ищущие любовь. Как и все мы, полагаю.