— Очистить здание! — кричали они, поднимаясь.

Как только они ворвались в переполненное лобби, Прентисс крепче сжал руку Изабель, но почувствовал, как она начинает сопротивляться.

— Я должна найти Мака! — закричала она.

Он обернулся на нее — янтарные глаза пылают, губы приоткрылись, тяжело дыша.

— Мы должны очистить здание, — крикнул он в ответ, используя только что услышанную реплику.

Убедил он ее или нет, Прентисс не знал, но Изабель снова ускорилась. Когда толпа устремилась к двойным дверям, Прентисс тоже протолкнулся через них. Спустя несколько долгих минут толкотни прижатых друг к другу тел, криков и воплей людей, и пожарных, пытавшихся пробраться внутрь, они оказались снаружи.

Теперь Прентисс бежал, не желая упускать момент.

— На парковку, — крикнул он через плечо. — Весь путь свободен.

Он видел там свой белый седан — над которым так упорно работал. Он прикрепил на болты бампер-толкач[1], купленный на рынке запчастей, а на крышу прилепил пару антенн на магните. Если не присматриваться слишком близко, все выглядело как немаркированная полицейская машина, хотя он и не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы парковаться рядом с другими машинами правоохранительных органов.

Толпа заметно передела. Многие люди останавливались, чтобы обернуться на здание или сделать фото на телефон. Лишь немногие направились к своим машинам, и то они быстро забирались внутрь. Прентисс почувствовал, как Изабель вырывается из его хватки.

— Я позвоню Маку, — закричала она.

Прентисс замедлился до быстрого шага, тяжело дыша, но продолжая тащить ее за собой. Машина была всего в нескольких ярдах.

— У меня есть рация в машине, — сказал он, не поворачиваясь к ней. — Это будет быстрее, чем телефон. Все застопорится.

Изабель не отставала от него и пыталась вырвать руку.

— Со мной все в порядке, — сказала она. — Можете отпустить.

Они почти добрались до машины.

— Не совсем, — сказал он, протягивая руку к своему служебному ремню.

Хоть пистолет был ненастоящим — всего лишь пневматическое оружие с пустым магазином — наручники и дубинка были настоящими. Прентисс отстегнул кожаную петлю на дубинке и взял ее левой рукой.

***

Изабель обернулась на здание. В воздухе выли сирены, и пожарные машины всех форм и размеров присоединялись к тем немногим, что уже были на месте.

Где Мак?

Как она найдет его во всем этом хаосе?

Оставалось надеяться, что офицер полиции был прав.

Но как только они добрались до машины, ее телефон зазвонил. Это был рингтон Мака!

Хоть и услышав вой сигнализации одновременно с открытием двери, Изабель не повернулась. Она пыталась достать телефон из сумочки, как вдруг осознала, что они остановились у задней части машины, и ее багажник открыт. Она как раз подумала о том, каким пустым он выглядел, когда резкий удар по затылку сшиб ее вперед, и весь мир погрузился во тьму.

Глава 4

— Что значит вы оставили ее одну? — заорал Мак во все горло.

Уши Диксона, кажется, сами собой прижались к его голове, но он не отшатнулся.

— Я прошу прощения, Мак, — сказал он, встречая его взгляд. — Сколько раз я должен это повторить?

Мак застрял в лифте на целый час, прежде чем аварийный техник сумел справиться с остановкой. К этому времени здание опустело. Попытки дозвониться до Изабель оставались без ответа. Мак проверил свою арендованную машину — одну из немногих, оставшихся на парковке. Но нигде не было ни следа Изабель.

— Мы не знаем, была ли она похищена, — сказал Бен.

— Ты не знаешь, — выплюнул Мак, резко разворачиваясь к нему. — Я знаю!

— Мак, — сказал Диксон. — Мы делаем все возможное.

— Этого недостаточно! — заорал Мак, меряя шагами конференц-зал.

Они уже послали патрульную машину в ее квартиру. Она была еще в пути, но Мак уже знал, что они найдут. Ничего. Изабель не уехала бы без него. Мак сменил направление и пошел в другую сторону, остановившись у стула, на котором сидела Изабель, когда он видел ее в последний раз.

Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, говорил он. Никогда не оставлять ее, обещал он. Никогда ее не терять, клялся он.

Он посмотрел на пустой стул, смотря сквозь него.

Его худший кошмар воплощался в жизнь.

Хамелеон похитил Изабель.

***

Прентисс смотрел, как глаза Изабель медленно открываются. Изумительный янтарь зрачков выглядел почти как настоящий камень. Ей потребовалось несколько секунд, она медленно моргнула раз, другой, но в конце концов попыталась шевельнуть руками. Наручники брякнули о тяжелую цепь.

Он уложил ее на спину на металлическую койку. Койка представляла собой всего лишь тяжелую металлическую полку с дырками размером с шар для гольфа, и крепилась к стене гигантскими шарнирами, дававшими возможность поднять ее или опустить в положение для сна. В данный момент она была опущена, и толстые крепкие диагональные металлические цепи у изголовья и изножья удерживали ее в горизонтальном положении. Он воспользовался тремя парами наручников — по одной для каждой руки, а третьей сковав ее лодыжки вместе. Петля цепи ныряла в одну из дырок в койке, и огромный навесной замок на цепи под кроватью удерживал третьи наручники на месте. Прентисс не хотел раскошеливаться на ножные кандалы в магазине для взрослых. Одна рука была прикована к цепи койки возле ее плеча. Но другая рука свешивалась с верхней части цепи, где та крепилась к стене. Поза явно сбивала ее с толку.

Она попыталась пошевелить голыми руками и в этот раз посмотрела вверх.

Но она немедленно содрогнулась и резко, с шипением втянула воздух.

— У тебя на затылке знатная шишка, — сказал он дружеским тоном, начиная с роли доброго копа. — Должно быть больно.

Он подтащил металлический офисный стул и сел лицом к ней, развернув стул задом наперед, чтобы иметь возможность опереться руками на спинку.

Теперь ее глаза открылись по-настоящему, взгляд метнулся к ее лицу.

— Привет, Изабель, — сказал он, улыбаясь. — Добро пожаловать в камеру А35.

Он сидел вплотную к ней в крошечном пространстве, и его голос отдавался легким эхом в полностью металлической комнате. Решетки позади него были закрыты, но не заперты — механизмы, наверное, давным-давно убрали, чтобы никто не запер себя по неосторожности.

— Нет, — ахнула Изабель, дернув руками и ногами.

Это тоже больно, подумал Прентисс, все еще улыбаясь.

— Вижу, ты меня узнала, — сказал он. — Узнала мой голос по сообщению, которое я тебе оставил?

Он особенно гордился этим голосом.

— Пожалуйста, — произнесла она дрожащим голосом. — Ты не обязан это делать.

— Думаю, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать обратное, — сказал он, расстегивая пуговку на левом кармане рубашки. Он надел латексные перчатки в ту же секунду, как она приземлилась в багажник. — Но готов поспорить, ты не знаешь, что я немного коллекционер, — он залез на дно кармана и вытащил толстую серебряную цепочку, покачав ею в воздухе. — Это принадлежало Эсме, — затем он встал и отодвинул стул. — С этого-то мы и начнем, — он наблюдал, как расширились глаза Изабель одновременно с ее приближением. Она извивалась на металлической койке, и цепь заскрипела даже под ее небольшим весом. — И думаю, ты знаешь, почему именно Эсме.

Она была единственной выжившей из его жертв, и все из-за Изабель.

— Нет, пожалуйста, — взмолилась она, пытаясь отодвинуться от него. — Не надо.

Он собрал цепочку в рыхлый шарик и опустил над ее ладонью, которую она тут же сжала в кулак. Прентисс усмехнулся. Пришло время плохого копа.

Обеими руками он медленно разогнул ее указательный палец, затем следующий. Ее рука дрожала, Изабель стонала от попыток удержать пальцы сжатыми, но она не могла сопротивляться. Нежная мягкая кожа ее ладони начала показываться, и Прентисс позволил цепочке упасть прямо туда.