Целитель Альбод укладывает ладонь мне на лоб, скороговоркой произносит несколько заговоров.

— Вы сильно истратили свой резерв, — целитель задумчив. — Раньше вы обладали большим личным зарядом. Вам необходимо допить отвар и плотно поесть.

— Благодарю, целитель, — склоняю голову. — А что до заряда, раньше у меня много что было. Квинт, ты проводишь меня до покоев? Боюсь, не дойду.

— Вам лучше остаться здесь, под присмотром, — вмешался целитель.

— Не стоит, целитель. В прошлый раз я обошлась и без зелий и без ужина, осталась жива, как видите.

— Эй, ты, как тебя зовут? — Квинт тут же развивает бурную деятельность.

— Фрида, милорд.

— Живо на кухню, разбуди повариху, пусть яишню с копченостями нажарит, ломоть хлеба, сыр и зелень. Все это в покои леди Игрейн.

Под ложечкой засосало от предвкушения жирной, неполезной пищи. Я стараюсь ограничивать себя, есть мнение, что обильные кушанья превратят меня в очаровательную гуарскую хрюшку. Но сейчас я дрожу от мысли об огромной тарелке еды. И по большому счету мне все равно кого и как пожарят, лишь бы быстрее и больше.

До покоев милорд Терцис тащил меня на себе. Обхватив мою талию, он ласково уговаривал меня перебирать ножками. Перед глазами прыгали черные точки, а желудок непристойно бурчал.

В гостиной на столике стоял деревянный поднос на котором паром исходила большая, глубокая тарелка. Сложно сказать насколько я соблюла каноны застольного этикета, знаю только что, уронив кусочек копченого мяса, подхватила его кончиками пальцев и отправила в рот. И мне было ни капельки не стыдно. Казалось, я непременно умру если не поем.

После еды меня потянуло в сон, и милорд велел служанке сидеть у моей постели, караулить сон. Девчонка уселась на холодный пол и засветила ночной шар.

— Рукодельничай на постели, — бормочу я. — Не помешаешь. Сейчас мне даже ритуальные песнопения не помешают.

Проснулась я в середине дня. Сабия смотрела на меня покрасневшими глазами и душераздирающе зевала.

— Ложись, поспи.

— А вы как же? — больше для порядка возмутилась служанка.

— Ничего, пару часов как-нибудь продержусь. Надолго не укладывайся, а то день с ночью спутаешь.

— Милорд Амлаут заходили, беспокоились, — вещала служанка из-за своей ширмы. — Ругаться изволили на милорда Терциса, мол, уморил вас.

— Думаю, это было не всерьез. Где найти Герада? — нужно навестить друида, да и парню не повредит проветриться.

— На тренировочной площадке, он всегда там, — Сабия любопытно на меня покосилась, но ничего не спросила.

Место, где упражняются боевые маги, было легко найти по азартным крикам и громкой ругани наставников. Герад стоял в стороне от основной массы и наблюдал за тремя мальчишками.

— Доброго дня, Герад.

— Ахм, миледи, а вам? То есть добрый день, — мне удалось застать бойца врасплох.

— Что такое интересное они делают?

— Эм, укрепляют руки. Чтобы хорошо колдовать нужно быть здоровым, — парень смутился, но быстро оправился и с жаром начал объяснять политику Ковена. Обязательные физические упражнения для всех, даже если у одаренного человека нет тяги к боевой магии.

— Молодцы. Значит, вы заняты? Я надеялась, что вы проводите меня до капища.

— Если обождете немного, отчего и не проводить? Заходить не буду, с прошлого раза не отошел.

Приятно наблюдать за тренировками взрослых магов сидя на бревнышке в тени крепостной стены. Красивые слаженные движения, яркие вспышки заклинаний, мат — боевые маги явно не могут без него обойтись. Да, посмотреть на них интересно, но оказаться на чьем-либо месте — не хочу. Только представить, что это меня спиной впечатали в стену, или перебросили через колено, нет, спасибо. Боевая магия не терпит халатности, ею нужно жить, дышать, тренироваться до кровавого пота не пропуская ни дня. Милорд Терцис кобель и выпивоха, но каждое утро он на площадке — поддерживает себя в форме. Ругается, клянет окружающих его криворуких недомагов, но выжимает из себя максимум.

— Миледи? Можем выдвигаться. У вас что-то случилось? Друида никто не стремится видеть чаще необходимого, — утирая со лба пот, ко мне подходит Герад. Он старается повернуться здоровой половиной лица, что меня немного злит.

— Это зависит от того, насколько вы в курсе событий прошлой ночи? — вопросительно смотрю на парня.

— Я знаю, что мой брат заболел крапинкой, — Герад пожал плечами.

— Вчера младенец чудесным образом исцелился, хочу спросить об этом богов, — я решила не поднимать пока темы своих способностей.

— Это хорошо, для отца смерть сына стала бы ударом, — горько отозвался Герад. Я резко развернулась:

— Ты его сын.

— Кривой.

— А разве бойца лицо делает? Друид сказал, что ты уйдешь с острова, — я выпалила это на одном дыхании и прикусила язык. Кто знает, может, нельзя было говорить? Но зато некрасивое лицо Герада осветилось радостью, и эта искренняя улыбка стоит многого. Дети зависят от родителей, подчас сильнее, чем им кажется.

Воодушевленный боец помог мне собрать огромный букет ранних цветов и даже наломал ветвей орешника, яблони и вишни. На тропинку я выходила, ощупывая путь впереди себя носком туфли.

Полянка все также поражала буйством красок. Разложив подношения я села в центре и сосредоточилась на ночном событии. По рукам пробежала дрожь, появилось неприятное чувство в кончиках пальцев. Будто скользкие, маленькие черви шевелятся под моими ногтями.

С кончиков пальцев на траву стекал густой, черно-фиолетовый туман. Стекал и впитывался в траву, пачкая нежную зелень темной крапкой. Вместе с туманом меня покидало ощущение легкой неправильности, которую я до этого даже не замечала.

— Боги выбрали тебя, — друид шел мягко, но я все равно слышала его шаги, как сминается трава под грубыми сандалиями.

— Что может сделать одна ведьма в масштабах целого государства? — голос хрипит и рвется. Мне становится страшно, только представить сколькие люди возжелают здоровья своим детям. А сколькие захотят получить меня только для себя, как гарантию выживания рода? Во рту появился горьковатый привкус.

— Боги ничего не делают просто так, но не спеши объявлять себя возрождением смертной богини.

— Вот уж какой радости мне не нужно, — криво улыбаюсь.

— Дар исцеления, это светлая, чистая магия. Оборотной стороной которой является разрушение, посмотри, — старческая ладонь указала на траву. Зелень, впитавшая в себя мою мглу, превратилась в слизь, стремительно впитывающуюся в землю.

— Не злоупотребляй этим.

— По какому критерию вы предлагаете выбирать? — натужно сглатываю и передергиваю плечами.

— Не выбирать, нет. Молчание, вот основа всего. Те, кто должен выжить найдут тебя сами.

— Нет, это не правильно, — качаю головой. Ладно и складно получается у друида, да только не ложатся его слова мне на сердце.

— Я проводник воли богов, — старик щуриться, причмокивает губами. — Как же мои слова могут быть неправильными? Это слова богов.

— Нет, это воля богов, истолковать ее можно разными способами. Молчать, не значит пройти мимо.

Пространство взметнулось и бросило меня вон. Из сверкнувшей золотом воронки я вылетела прямо под ноги Гераду. Боец не был удивлен.

— Так бывает, — он сочувственно улыбнулся и потер шею.

Обратно мы доехали на деревенской телеге. Он мягко покачивалась прямо в воздухе.

— Это была славная сделка, — селянин закатил глаза. — Купец считал, что обманул меня, вручив некачественную вещь, она ведь самоходная должна быть. А я отдал за нее всего пол золотого и с тех пор заработал двадцать. Лошадь почти не устает, — хвастливо прицокнул мужичок.

— Здорово.

— Агась.

Селянин угостил нас холодным молоком с хлебом, поделив все пополам, мы умяли угощение в несколько минут. После чего Герад пересел поближе к нашему вознице, а я откинулась на сено. Проплывающие в небесах облака принимали причудливые формы, заставляя гадать, где они были и что видели.

Дорога для телег была кружной, долгой, я успела задремать. Проснулась когда пора было слезать, на мои плечи был наброшен камзол Герада. Кивнув юноше, соскальзываю с телеги и мы оба сердечно благодарим селянина.