Чердак был просторным и темным. Он почему-то всегда наводил на мысль о больнице: там повсюду валялись Поломанные вещи — дырявый экран, хромоногий стул, картина в искореженной раме. Как странно, что, сидя на кровати в запертой комнате, она так отчетливо и детально представляла себе все эти бесчисленные вещи, которые никогда не представляли для нее особого интереса и о которых годами она даже не вспоминала! А самые недавние события начисто стерлись из ее памяти.

Чердак… Любопытно, чердак снова пришел ей на ум.

Вероятно, сработали какие-то ассоциации. На чердаке все валялось вперемешку, и тот же беспорядок царил в ее голове — старое, новое… Нового, впрочем, не так уж много. Вещи, потерявшие ценность, вещи, никогда таковой не обладавшие. Энн мысленно стояла на пороге чердака, вглядываясь в его мглистую глубину. Боже, сколько же там всякого хлама… сваленного в кучу. И такой же невероятный хаос наполнял ее разум — наполовину забытое и наполовину восстановленное, проблески воспоминаний, снова канувших во тьму…

Шло время. Дом зашевелился, наполнился звуками.

В коридоре раздались шаги. В замочной скважине щелкнул ключ. Энн не шелохнулась. Ручка повернулась, дверь чуть приотворилась. Из щели послышался голос Росса:

— Энн…

— Да?

— Как ты? Вставать собираешься?

— Да.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — повторила Энн.

Росс постоял минутку, крутя ручку, по в комнату не заглядывая. Затем прикрыл дверь, осторожно, словно стараясь не шуметь. И таким же осторожным шагом зашагал вниз.

Энн рассмеялась. В этом был весь Росс: сначала совершит подлость, а на то, чтобы доиграть до конца свою гнусную роль, мужества не хватает. Он всегда вызывал в ней лишь презрение. Мысль эта приободрила Энн. Уходя, Росс не запер за собой дверь. Значит, она больше не пленница.

Энн направилась в ванную, вылила воду, оставшуюся от умывания, потом принялась заправлять постель, гадая, Ушел ли тот, второй человек. Особо на это рассчитывать, конечно, не приходилось, но Энн все же хотелось верить, что в доме остался только Росс.

Закончив уборку, она подошла к туалетному столику и посмотрела на себя в зеркало. Темные круги под глазами очень ей не понравились: казалось, будто она перенесла тяжелую болезнь. Энн потерла ладонями щеки, но тут же пожалела об этом. Бледность вовсе ее не портит. И вообще, какое сейчас имеет значение, как она выглядит?

Энн спустилась вниз. По дому разносился запах жареного бекона и колбасы. Девушка вошла в кухню и там увидела таинственного спутника Росса. И точно так же, как при первой встрече в саду Чантриза, сердце ее наполнил ужас. Внутренне трепеща, Энн на сей раз постаралась скрыть свой страх. Этот тип не должен заметить, в какую панику повергает ее одно его присутствие.

— А, проснулись, — произнес мужчина.

— Да.

— Росс сказал, что вы собираетесь спуститься. Видите, нам пришлось везти бекон с собой. Незачем слишком афишировать в деревне наше появление.

— Да, вероятно…

Мужчина рассмеялся.

— Какое ледяное спокойствие! Решили быть благоразумной девочкой?

Энн заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. Взгляд ее был долгим и твердым.

— Смотря, какой смысл вы вкладываете в слово «благоразумный».

Он нахально глянул на нее.

— Выполняйте то, что вам прикажут. Вам же будет спокойнее. Отвечайте, когда вас спрашивают. Молчите, если вам велели закрыть рот.

— Почему я должна вам подчиняться?

Он отставил сковородку с колбасой на край конфорки и шагнул к Энн. Она попятилась. Наконец спина ее уперлась в стену. Мужчина сжал руками ее плечи, глядя на нее с высоты своего роста.

— Будешь делать что велят! Это понятно? Понятно? — Он не кричал. Голос его, наоборот, стал совсем тихим.

Но Энн показалось, будто она в жизни не слышала ничего страшнее этой обманчивой мягкости.

Ее охватила дурнота. Энн, однако, не опускала голову, пытаясь с прежней твердостью смотреть в эти властные, жестокие, хищные глаза. Отступать ей было некуда.

Вдруг за дверью раздались шаги, и Энн вскрикнула.

— Впредь будь поосторожнее! — хрипло проронил он, затем отвернулся и снова подошел к плите.

Когда в кухне появился Росс, Энн с великим трудом скрыла захлестнувшую ее радость. Она не могла позволить этим людям заметить ее ужас, сорвать с нее последний защитный покров. Сделав несколько шагов, Энн опустилась на стул.

И в эту секунду к ней полностью вернулась память.

Глава 47

— Он обещал сообщить нам, если появятся новости.

— Значит, так и будет, — твердо проговорила мисс Силвер.

Джим стоял спиной к ней, глядя в окно.

— А если нечего будет сообщать?

Мисс Силвер сочувственно поглядела на него поверх спиц. На сей раз она вязала спортивный свитер для старшего сына своей племянницы Этель Бэркетт.

— Я уверена, мы скоро что-нибудь узнаем.

— А если нет?

Мисс Силвер не ответила. Ничего не может быть мучительнее часов пустого ожидания, особенно для мужчины, привыкшего к решительным действиям. Мисс Силвер попыталась хоть на время отвлечь Джима от бесплодных раздумий:

— Вы собирались показать мне сумочку Энн.

Он наполовину отвернулся от окна, раздраженно дернув плечами:

— Там ничего нет.

— И тем не менее я хотела бы на нее взглянуть. Вы ведь забрали ее из Чантриза, верно?

— О да, забрал. Но там ничего нет — кроме денег.

— Мне хотелось бы посмотреть.

— Говорю вам, там не на что смотреть!

Мисс Силвер замолчала, перебирая спицами. В другой, менее напряженный момент, она непременно высказала бы свое неодобрение. Но сейчас было не время для упреков. Но и разговор, начатый лишь для того, чтобы скрасить томительные часы ожидания, но едва не обернувшийся ссорой, она теперь не могла оставить неоконченным. Набравшись терпения, мисс Силвер проговорила обычным сдержанным тоном:

— Мистер Фэнкорт, не хочу показаться навязчивой, но я была бы вам крайне признательна, если бы вы позволили мне взглянуть на ту сумочку.

На сей раз Джим полностью повернулся к ней.

— В сумочке ничего нет!

— Позвольте мне убедиться в этом лично. Мне очень жаль лишний раз утруждать вас, однако будьте так добры…

Джима вдруг охватило отчаянное желание немедленно покинуть этот дом, столь же сильное, как и недавнее намерение во что бы то ни было здесь остаться. Теперь ему казалось, что любое движение лучше этого мучительного подсчета бесчисленных секунд, складывающихся в бесконечность.

Мисс Силвер же продолжала вязать. На то, чтобы съездить к себе и взять сумочку, ему понадобится по крайней мере час. Лучше уж провести час в разъездах, чем торчать тут, изводя себя тревогой и бесплодными размышлениями.

Примерно час спустя Эмма Медоуз открыла дверь, снова впуская Джима в квартиру. Мисс Силвер мысленно поздравила себя. Даже если это путешествие окажется безрезультатным, его благотворное воздействие на Джима несомненно.

На руке у Джима болталась сумочка.

— Здесь ничего нет, — выпалил он, едва Эмма успела притворить за собой дверь. — Я с самого начала это знал.

Опустив почти готовый свитер на колени, мисс Силвер протянула руку:

— Можно взглянуть?

— Здесь пусто, — повторил Джим, отдал ей сумочку и рухнул в кресло, развернутое спинкой к окну.

Мисс Силвер раскрыла сумочку, про себя повторяя, что не ожидает здесь ничего найти. Однако едва ее пальцы коснулись замка, она почувствовала абсолютную, совершенно необъяснимую уверенность в том, что сейчас непременно что-то отыщет. Створки сумочки распахнулись. На первый взгляд казалось, что они и в самом деле таили за собой всего лишь пустоту — Джим успел вынуть банкноты и мелочь. Да, похоже, сумочка и вправду была пуста — черная сумочка с серой подкладкой и внутренним отделением, разбитым надвое. Одна половина из той же серой ткани, вторая же, предназначенная для пуховки, подбита белой лайкой. Маленький боковой кармашек тоже пуст. Раньше в нем лежали медяки и серебро. Мисс Силвер вспомнилось, как Энн рылась в этих банкнотах и монетах в надежде отыскать хоть какой-нибудь ключ к своему прошлому. И между боковым и центральным отделениями обнаружила письмо. Теперь же здесь было пусто.