Как ни хотелось нам поскорее попасть на Трогию, а пустить все на самотек было нельзя. Теперь Аверина, Алеард и я, Ойло, Эван и Рута давали уроки по бродяжничеству, а остальные ребята помогали всем, кто хотел коснуться Промежутка. Пришлось позвать на подмогу друзей из Архъялв. Особенно здорово помогал Айман. Его дар Учителя смягчал дары, а Кристиан в свою очередь метался от одного Промежутка к другому, уча людей осторожности и внимательности.
И вот в один из дней в гости пришли те, кого я не ожидала увидеть. Марк и Габриэль появились неподалеку от дома, где мы жили с Алеардом. И вместе с ними пришли два Хранителя, Бури и Цахтал. Я, правда, слегка запуталась в именах, потому что Марк звал его Кервелом. Однако суть была в том, что оба создания готовы были помочь нам попасть на Трогию.
– Время пришло? – хмыкнул Ойло. – Что-то долго оно шло.
– Мы не собирались покидать Перуну так скоро, – сказала Габриэль. – Но сейчас самый благоприятный миг.
– Нужно сказать остальным.
Я обрадовалась возможности покинуть комплекс. Мы и так каждый день, выбиваясь из сил, усмиряли буйных молодых балбесов, жаждущих ринуться в иные миры. Многим едва исполнилось шестнадцать, и они воспринимали путешествия как игру. Теперь груз ответственности за землян должен был лечь на плечи Санады, Евы и Эдмана, а нам предстояло, познав силу, научиться защищать Изначальные миры. Вот только пожелает ли Трогия открыться?
Все та же компания собралась в Промежутке Кристиана: он и Ава, Эван и Рута, Ойло, Марк с Габриэль, и мы с Алеардом.
– А что же Хранители? – спросил Эван.
– Они обещали прийти, – сказал Марк, и одновременно с его словами неподалеку возник зверь-дракон. Следом за ним, опоздав на мгновение, появился Бури.
Они были разными – Цахтал-Кервел темен, рогат и шипаст, и, если бы не глаза, выглядел устрашающе, Бури светел и воздушен, как и всегда.
– Приветствую, – улыбнулся дракон. – Думаю, нам не стоит терять время. Враг близко.
– А? – нахмурился Ойло.
– Вопросы потом, достойный сын черной земли, – сказал дракон. – Вам придется довериться нам, или кое-кто другой воспользуется мгновением
– Уж не Арон ли? – сказал Крис.
– И он тоже, – ответил Бури. – Но зовущий себя Первым пришел не один, а вы еще не готовы для новой битвы.
– Ты говорил, что первое прикосновение к закрытому миру болезненно, – напомнил Алеард.
– Это так, но не для всех. Я не могу обещать, что будет приятно, но никто не получит ран. Вы готовы?
Все кивнули вразнобой. Дракон с Бури взмыли в небо и разделились. Где искать камень запретного мира? Бури мысленно указывал путь, и мы долго шли вдоль берега, через мелкие лагуны и крепости сверкающих скал. Наконец вокруг не осталось ничего, кроме песка.
– Пустыня в моем Промежутке, – тихо сказал Крис. – Печальное зрелище. Там, у воды, я слышу дыхание звезд и шепот камней. Здесь даже ветра нет.
Бури опустился на одну из дюн, и мы, оказавшись на ее верхушке, увидели вдалеке маяк.
– Интересно, – пробормотал Ойло.
Я не успела спросить его, что он имеет в виду.
– Это – вход в Трогию, – сказал дракон. – И скоро появится страж.
Мы подошли совсем близко, когда знакомый пестрокрыл выступил из арочного проема.
– Вы вернулись, – сказал он. Внимательным взором окинул Хранителей и кивнул: – Значит, темный дух отправлен в Пропасть.
– Почему ты уверен в нашем успехе? – сощурился Ойло.
– С вами пришли оберегающие. Они бы решились на это, только если подопечным сопутствовала удача.
– Везение тут ни при чем, мы едва не погибли, – сказал Алеард. – Наша договоренность в силе, или требуется что-то еще в качестве доказательства серьезных намерений?
– Только обещания, что вы будете беречь Трогию, как я берег ее.
– Кто ты? – спросила Рута. – Призрак или носитель вируса Промежутка?
– Я – память. Хранитель Трогии погиб давным-давно, задолго до тех Циклов, что исчисляют атальмы. На самом деле их было куда больше, чем семь, но сейчас и правда настал решающий миг для миров, Промежутка, Пропасти и того, что извне. Если темным достанется хотя бы один изначальный мир – они победят, и тогда хаос воцарится вокруг нас. Конечно, сильные миры создадут барьеры, и жители их не пострадают, но что станет с другими, не заслуживающими подобной участи? Перуна, Ибиза, Шиой, Цевра, Белва… Они падут и будут разграблены. Сердца планет поглотит тьма. Черные рынки станут процветать, и станет невозможно укрыться в Промежутке, ибо он больше не будет крепостью.
– К чему ты ведешь? – спросил Эван.
– Вы не должны полагаться лишь на счастье, не должны прятаться. Могу пообещать вам мир и покой в ближайшие годы, но не бросайте тренировок, ширьте границы духа, развивайте дары. Трогия примет только воинов, готовых сражаться за мир и процветание для всех. Лентяи и трусы ей не нужны.
– Странные намеки для того, кто знает жизни этих людей, – сказал Бури. – Хотя бы один из них на своем пути смалодушничал, отступил, бросил в беде друзей?
Зверь взмахнул крыльями и поднялся на верхушку маяка.
– Поначалу все люди хорошие, – ответил он с верхотуры. – Прежние троги тоже не собирались покидать родину.
– Почему же ушли? – нетерпеливо спросил Ойло.
– Были вынуждены.
– Расскажи, – потребовал Цахтал. – Они имеют право знать.
Пестрокрыл кивнул, но не поспешил спуститься. Почему-то ему было необходимо это расстояние.
– Они не справились с ней, не совладали с силами стихий. Трогия такая, какая есть, она не может погасить свое пламя. Бывают года, когда костер ее сердца разгорается до самого неба. Так случилось и много сотен лет назад. Этот огонь постепенно заполнял земли, воды и добрался до мест, где селились люди.
– То есть она сама прогнала их?
– Она не хотела никого губить. Ей нужно было доверие. Люди понимали, что жар нужно перетерпеть, но не смогли. Они сдались.
– Неужели он был настолько жесток?
– Почва сохла, растительность погибала, старые деревья засыпали вечным сном. Звери пытались спрятаться, и стадами уходили на край земли. Даже камни умирали.
Меня до глубины души возмутил его безразличный тон.
– Голод, адский жар, погибшие дома – и ты винишь трогов в том, что они пытались спастись? Сколько они терпели? Год, два? О, боже… – вдруг дошло до меня. – Все не так. Мы пошли вслед за ложью! Троги не предавали родину, это она предала их!
– Ты не понимаешь, Радуга. – Зверь стремительно прянул вниз и шагнул ко мне. – Если бы она сбила ритм, то погибла бы окончательно!
– Но они всего лишь хотели переждать в другом мире! Что в этом плохого?
– Они забыли, кто они. Забыли, что сила Трогии не в ней самой, а в людях, которые связаны с ее огнем. Без людей она спит тяжелым сном, и чем больше лет проходит, тем крепче кошмар. Троги не вернулись. Они боялись, что их дети сгорят в пламени взбесившегося сердца. Если хотя бы один рискнул ступить на ждущую землю…
– Неужели за века не нашлось такого человека? – недоверчиво спросил Кристиан.
– Все они провалили мои испытания. Я не собирался пускать кого ни попадя.
– То есть мы подвергаем себя риску быть испепеленными и обвиненными в предательстве за то, что спасаем своих любимых? – нахмурился Эван.
Зверь вздохнул.
– Ваши чувства для меня как пустота, но я стараюсь понять. Вы мыслите узко, а я вмещаю вечность. Трогия не жестока, наоборот, ранима и добра. И она забыла былые обиды. Но поймите, для нее лишиться людей – все равно что остаться без сердца. Троги копили это пламя, не отдавая никому, потому оно разгорелось и поглотило их родной мир. Если бы они научились делиться силой, не случилось бы засухи. Если бы они отдали часть тепла другим мирам, Ацура бы справилась с темнотой и холодом черного войска… В том, что Трогия одинока, и ее вина. Но и люди виноваты тоже.
– Подытожим, – подал голос Марк. – Планета хочет, чтобы ее силу распределяли правильно, и, если этого не будет, она сбивается с ритмов и начинает губить все живое.