Мечи. Два меча-близнеца, из тех, что можно носить за спиной. Идеальная линия лезвия, блестящие, немыслимо прекрасные парные клинки. Рукояти выполнены изящно, без единого самоцвета – только сталь. И от этого они выглядят еще более великолепно. Мечта. Завораживающие мечи, такие, что не отвести взгляд. Дети кузнецы, дети пламени, творения рук искуснейшего мастера. Величайшее сокровище для того, кто постиг упоение битвы.

Никто не находит слов, и наконец Аскольд Витт произносит торжественно, почему-то вполголоса, пристально и восторженно – он надеется, что это не очень бросается в глаза – глядя теперь не на мечи, а на сына:

– Ты теперь никогда не сможешь отступать. Опускать эти клинки можно только после победы, Мигель.

Юный лорд смотрит серьезно и кивает. Только после победы.

* * *

По главной площади Альрина, что совсем недалеко от Белой Цитадели, в честь рождения принца проходит грандиозный парад. Пешие воины, конные воины, отряды солдат из дружественных королевств... Во главе всех, на великолепном коне и в сияющей на солнце кольчуге – старший синешаль, лорд Витт, рядом со своим сыном. Молодому лорду все пророчат великое будущее: в свои тринадцать он уже командует отрядом, помогает отцу – блестящему стратегу и полководцу, фехтует лучше многих взрослых воинов, имеет прекрасные успехи в учебе, к нему благосклонен сам король...

Толпа встречает гарцующих лошадей в праздничной сбруе ревом обожания и восторга. Едущие впереди всадники улыбаются, машут зрителям, смеются и оживленно переговариваются о чем-то между собой. Веселые, смелые, красивые люди. Толпа ликовала. Многие хотели посмотреть на них в этот день. Мальчишки постарше и посильнее пробирались в самые первые ряды толпы, другие сидели на отцовских плечах, и взрослые мужчины с не меньшим энтузиазмом прорывались вперед.

Рыжему веселому пареньку, с открытым лицом, щедро усыпанном веснушками, своими силами было не добраться до первых рядом толпы, а помочь ему было некому. Всё, что он видел – это движущаяся масса ног, спин и голов, руки, машущие кому-то неведомому, но уже заранее прекрасному. В неполные восемь нет горя больше, чем пропустить праздничный парад. Мальчишка всхлипнул, на всякий случай огляделся по сторонам. Никого из знакомых он не увидел, и уже собирался расплакаться и отвернуться, но тут с карниза чьего-то богатого дома взлетел белый голубь. Рыжик вытер кулачками выступившие было слезы, захихикал и, довольный, пошел к дому.

Для уличного мальчишки забраться на высокий – выше роста взрослого мужчины – подоконник окна на первом этаже оказалось задачей сложной, но вполне выполнимой. «Дяденька, дяденька, а подсадите, пожалуйста!» – ну кто же может отказать широко улыбающемуся голубоглазому чуду?!

Паренек сел на подоконнике, по-восточному сложив ноги, как раз в тот момент, когда мимо проезжали первые участники парада. Все они – самые храбрые, самые сильные, самые добрые воины королевства! Мальчишка пожирал их глазами, стараясь запомнить все, каждую деталь, каждую мелочь. И больше всего он смотрел на того, кто ехал рядом со старшим сенешалем. Такой же, как и он сам. Мальчишка. Постарше лет на пять, может, чуть больше, но ведь мальчишка! На великолепном коне, с мечом у расшитого седла, в парадной форме с гербом, поверх которой – блестящая так, что больно смотреть кольчуга... Рыжий малец смотрел во все глаза, и про себя уже обещал, что станет таким же. Таким же большим, сильным, бесстрашным, так же когда-нибудь проедет по главной площади... Не зря же мама рассказывает иногда о папе, верно?

* * *

Хьюго вышел из храма и сел на вторую ступеньку, холодную и мокрую от росы. Светало. В городе начало светлеть, и в звенящей, какой-то нереальной тишине были слышны мерные шаги стражи, идущей с ранним обходом. Илис просыпался.

Выстроившиеся плотной толпой дома закрывали от вора поднимающееся золотое солнце, и отсюда, со ступенек храма, было видно только рассветное розовое небо и уходящие на покой россыпи звезд. Хьюго просто сидел и смотрел вокруг в тихой, спокойной радости. Красиво. Если бы все люди хоть раз в жизни сидели вот так на рассвете, то в мире не совершилось бы больше ни одного убийства.

Едва слышно открылась и плавно закрылась дверь. Истоптанные сапоги шаркнули по каменной ступеньке, и вор услышал, как человек за его спиной сделал глубокий вдох, такой, на какой только хватило его легких. Он был прав: рассветный воздух прохладный и чистый, невероятно вкусный. Пахнет сразу и чем-то далеким, и начинающимся днем – им нужно дышать именно так, полной грудью.

Мигель присел рядом с другом на мокрый камень. Не произнося ни слова, чтобы не испортить хрустальную красоту, проследил за восторженным жадный взглядом и тоже принялся смотреть небо. Не рассматривать. Наслаждаться.

На площадь вышли трое стражников. Они о чем-то негромко переговаривались между собой, один из них принялся что-то напевать, другие подхватили, а потом засмеялись. На улице, с которой они пришли, со стуком распахнулись ставни окна на верхнем этаже, кто-то ахнул и принялся подманивать кошку. Внизу, на мостовой, мяукнул и отделился от стены серый комок. Илис проснулся.

Хьюго улыбнулся и посмотрел на файтера. Тот краем глаза увидел его движение и сказал, не поворачиваясь:

– Я и не думал, что получится так внезапно. Зато догадывался, что в ту ночь меня предупредил именно ты, – Мигель немного помолчал и добавил, – спасибо.

– Не за что. А я и не думал, что по всему городу меня гонял тот, кого я видел на параде, – вор тихонько рассмеялся, – но потом ты стал казаться мне очень знакомым, и я никак не мог вспомнить, где тебя видел. А Эв что, сразу все знал?

Наемник покачал головой.

– Да вроде нет... Но он тоже догадливый.

Дверь снова открылась, звякнуло стекло, и ворчливый голос хрипло сказал:

– Конечно, я же не такое безмозглое существо.

– А я все голову ломал, что за мечи у тебя такие, – повинился маг, едва заметно улыбаясь, – тогда, в подземелье, когда я вплетал заклинание в оружие, заметил. Понятно теперь.

– Ну вот и славно.

Мигель потянулся и встал со ступенек. Друзья о чем-то оживленно заспорили, потом Хьюго звонко и заразительно засмеялся, и, слушая его смех, к нему присоединились и остальные. Кот, сидевший под окном на улице, шарахнулся в сторону от дружного хохота и бегом скрылся за поворотом.

Новое утро, новый день. Снова пора в путь.

Глава 28. К замку!

Было приятно просто прогуляться пешком по узеньким улочкам сонного городка. Илис медленно отходил ото сна, словно неохотно. Солнце поднялось выше и теперь касалось мощеных улиц, к западу протянулись длинные утренние тени. Запахи еды, краски, кожи и еще чего-то обычного, но такого приятного здесь, в богами позабытом месте, стук распахивающихся ставень, голоса проснувшихся горожан...

Кажется, что здесь остановилось время. Илис был таким и десять лет назад, и тридцать, и сто – эти улицы помнят сотни прожитых лет и все еще не могут проститься с ними. Они застыли в прошлом, а люди радостно приняли правила новой игры – и тоже стали жить размеренно и спокойно, как было всегда вплоть до последних десятилетий. Как будто и не было Ночи Крови, и войны тоже не было.

Друзья с удовольствием вдыхали свежий утренний воздух, рассматривали окна домов и по пути до места, где можно было бы перекусить перед дорогой прикидывали, что им делать дальше. Юджин привычно занял позицию миротворца, но остальные очень быстро пришли к общему решению: поехать пока в замок Виттов, а потом, по предложению Эверарда, взяться за задание, лежащее на маге. Странное, ненормальное состояние Грани.

– Думаю, нежить именно из-за этого так активна. Ее настораживает возмущение границ миров, и она нападает.

– Может, и демоны нашли проход с другой стороны? – добавил Юджин. – Если Грань истончается, магическим созданиям не сложно ее преодолевать.