Она ускорилась, и он тоже, двигая игроков на карте в сражении, к которому всегда готовился.

Это было потворством. Он не верил, что получит желаемое сражение, ведь его враги были трусами. Они прятались под землей, строили планы против него, и он не ожидал от них достойного боя. Но он хотел бы встретить их в бою, он с Серебряным рыцарем командовал бы армией людей и големов. Сейчас было идеальное время для этого, он был непобедимым. Но он не верил, что это произойдет. Он подозревал, что конец наступит сразу, в спешке. Одна стрела, одна ошибка. Конечно, не его. Ее. Девчонки, Пожирательницы грехов. Еретички. Почти все ее союзники были мертвы или в его руках. Он убедился, что она не найдет новых. Только она оставалась угрозой для него. Как только ее не станет – а это произойдет скоро – все будет кончено.

Но ему очень нравилось планировать сражение.

Он замер и посмотрел, как играет аптекарша. Нож вспыхнул. Она ощутила его взгляд и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Ритм замедлился, пока она собиралась с силами, а потом ускорился. Это его раздражало, эта уверенность, и он потянулся к карману, где был ее симулякр. Она подняла голову на знакомый жест, и в этот миг нож соскользнул, и она вскрикнула. Принц ощутил запах ее крови раньше, чем увидел, железо и соль, он невольно облизнулся.

Нож упал на стол, и аптекарша потянулась к нему, хоть и истекала кровью, она не могла ослушаться приказа играть. Принц вытащил симулякр из туники и оторвал листок от живота куклы.

Рука аптекарши застыла, ее телу вернулась власть над собой.

Она посмотрела на нож, потом на принца, и ей казалось, что стены движутся, сужаясь, сдавливая их, хоть они и стояли порознь.

- Сделай это, - слова манили, как шепот возлюбленного во тьме. – Давай, Эррин. Сделай это.

Кровь аптекарши капала на стол, звук был тише, чем от ножа до этого.

- Здесь никого нет, - он взмахом обвел комнату. – Ни стражи. Ни слуг. Только ты и я, - он посмотрел на ее куколку и толкнул по столу к ней. – Вот. Теперь я ничего не могу сделать.

Грудь аптекарши вздымалась. Ее пальцы дрогнули, и принц улыбнулся.

А потом он медленно повернулся к ней спиной. Он убрал волну волос вперед, и она упала на его грудь.

- В спину, Эррин. Ударишь меня? – просил он, и ему вторило тихое эхо.

Она смотрела на него, замешкавшись. Она подняла нож и посмотрела на него, на кончике был красный след, там, где нож порезал ее.

Вдруг он оказался рядом с ней, осторожно забрал у нее нож. Он слизнул с лезвия ее кровь и опустил нож, потянулся к ее руке. Он сунул ее раненый палец себе в рот и потянул кровь, золотые глаза при этом смотрели в зеленые.

Его язык скользнул по ране, а потом он отпустил ее. Она взглянула на палец, кровь уже не текла.

- Значит, ты не хочешь мой Эликсир, - сказал принц хрипло, напоминая аптекарше кого-то другого.

Она покачала головой, но не могла отвести от него взгляд.

А потом он с силой ударил ее по щеке, заставив выронить нож. Она и не знала, что снова взяла его.

- Собственные поступки до добра не доводят, - повторил принц. – Прочь с глаз моих.

Аптекарша развернулась и побежала.

Стук слева от нее заставил ее остановиться, и она увидела нож, вонзившийся в дверную раму в дюймах от нее головы. Она ощутила, как дрожит тело. Она не оглядывалась на принца, пока убегала.

Глава 5:

Я не знала Трегеллан достаточно хорошо, чтобы вести нас в Лормеру, и Кирин направлял нас к Алмвику. Я ехала теперь с ним, сидела перед ним на пестром коне, мы едва помещались в седло, сделанное для одного.

В стороне ехали Ниа с Сестрой Надеждой, их окружало потрясение и горе. Они молчали с тех пор, как мы решили ехать в Лормеру. Но я порой замечала движения и, обернувшись, видела, как пальцы Сестры Надежды возвращаются к рукояти меча, на ее лице появлялось при этом страшное выражение. Я вспоминала, как Лиф слетел с лошади, его лицо было в крови от моего ножа, а потом я вспомнила прибитых к деревьям женщин. Каждый раз во мне вспыхивал гнев, я стискивала зубы от желания сделать что-то ужасное.

Мы смогли снять тела, Кирин поддерживал меня за ноги, пока я вытаскивала огромные железные гвозди, а Сестра Надежда и Ниа ловили их снизу. Они были твердыми и холодными, но Сестра Надежда обняла их и поцеловала их твердые щеки. У нас не было возможности похоронить их, мы спустили их в яму к Терре и Глину, накрыли листьями и ветками, чтобы защитить от животных, которые точно придут.

- Солнце должно быть позади нас, - сказал Кирин в третий раз с тех пор, как мы пошли на восток, и я ощутила, как он оглядывается через плечо. Я тоже оглянулась, пытаясь разглядеть тусклое светило за покровом туч. – Скоро закат. Остановимся в нескольких милях от Ньютауна, заночуем там. А завтра дойдем до Алмвика, откуда попадем в лес.

- Нам лучше двигаться и ночью, - сказала Ниа. – Мы слишком заметны днем.

- Мне нужно солнце, чтобы направлять нас в Лормеру.

- Смотри на звезды.

- Я не умею, - голос Кирина был напряжен.

- Днем идти безопаснее, - сказала Сестра Надежда, заставив их замолчать. – Днем мы хоть видим, что к нам приближается. Или преследует. Ночью мы слепы.

Час спустя мы убедились в ее правоте. Мы заметили на горизонте черные точки, что скоро стали всадниками, и я ощутила, как напрягся Кирин, я сжалась от страха. Мы замедлили лошадей. Я вытащила из-за пояса нож.

Мои ладони стали влажными, когда они приблизились, две фигуры в плотных плащах. Было невозможно понять, мужчины это или женщины, трегеллианцы или лормерианцы, нож ощущался слабо в руке. Я крепче сжала нож и медленно дышала, готовая наброситься. Но всадники проехали мимо, не открывая лица, и мне стало плохо из-за того, что адреналин не нашел выхода. Когда Кирин склонился и тихо спросил, в порядке ли я, я увидела, что нож дрожит, и спрятала его за пояс.

Мы остановились у ручейка в двух милях от Ньютауна, после спора между Кирином и Сестрой Надеждой насчет того, кто способнее, Надежда пошла к городу одна и пешком, чтобы поискать припасы, оставив нам лошадей. Мой желудок так сжался, что я молилась, чтобы мы нашли еду. Я не помнила, когда в последний раз так далеко путешествовала без еды. Я огляделась в поисках ягод или корешков, но была почти середина зимы, и я не была экспертом в собирании припасов в лесу. Эррин бы знала, будь она здесь, и от этой мысли мой желудок сжался. Только бы она была в порядке. Я тихо молилась тому, кто послушал бы. А потом я села в тишине рядом с Нией и Кирином. Сестра Надежда вернулась через час с огромными глазами.

- Ньютаун захвачен, - сказала она, рухнув рядом с нами и проведя рукой по волосам. – Поставили врата. Они не сильно прочные, деревянные балки с проволокой, но их охраняют люди, на их руках знак трех звезд. Я больше никого не видела, наверное, там комендантский час.

- Там были големы? – спросила я.

- Я их не видела. Но могут быть.

- И еды там не было? – спросила Ниа.

Сестра Надежда покачала головой.

- Мне жаль.

И мы провели еще одну ночь на земле, и было еще хуже, потому что пошел ледяной дождик через час после того, как мы улеглись, и вскоре я чувствовала его костями. Мы даже не думали о достоинстве, жались друг к другу, как лисята в норе, дрожали дружно под дождем. Как только мое тело онемело достаточно, чтобы уснуть, небеса стали серыми, и Сестра Надежда встала из нашего гнезда и заставила вставать нас. Похоже, никто из нас не привык обходиться без еды, судя по хору урчащих желудков, который мы пытались заглушить водой из ручья. Мы проверили лошадей и отправились в путь, обойдя Ньютаун еще до восхода солнца.

Я слишком устала, чтобы говорить, одежда промокла и начала понять, желудок урчал, не переставая, словно в нем оказалось злое животное, грызущее меня. Ниа ехала, согнувшись, держась за живот, лицо Сестры Надежды кривилось. Нам нужна была еда, и поскорее.

Мы заметили фигуры на горизонте после полудня и пришли в себя, насторожились из-за угрозы, мое сердце уже знакомо нервно билось, мы выхватили оружие и ждали.