Как Виктор и подозревал, Никита свой урок не усвоил, а значит придется донести получше, как бы неприятно мне ни было прибегать к подобным методам. Я заглянула ему в глаза, заставив замереть, и обычно этого бывало достаточно, чтобы напугать человека, но он лишь удивился с примесью любопытства.

— Чего ты боишься больше всего? — тихо спросила я, глядя ему в глаза.

Когда я делала такое с людьми, они потом говорили, что мой голос отдавался мрачным загробным эхом у них в голове. Наверное, таким же я слышу голос Влада, когда он в своей тьме. В ответ на свой вопрос я получила видение. Темный чулан. Он в нем один. Дверь открывается, а на пороге стоит его отец. Одна лишь тень в проеме. В руке отца ремень. Он опять пришел, чтобы наказать ребенка. Никита ужасно боялся его и темного чулана. И я ударила по этому страху:

— Проживи это, — произнесла я, вернув ему это видение обратно и вместе с тем дав возможность двигаться.

Видения подобного рода проживаются моментально, хотя для него самого там могло пройти много времени. Никита отскочил от меня, тяжело дыша и пару раз моргнул, осознавая, что он не там, в своем далеком прошлом, а здесь и сейчас, в своем настоящем.

— Стерва! Я к тебе по-доброму, а ты… Сволочь!

Мне было жаль его. Очень жаль. Он так походил на Михаила при жизни. Тот тоже был очень добрым и веселым, противоположностью брату. Он приносил свет в мою жизнь. Но если Никита не поймет, что мир жесток, если не вырастет психологически, мир сожрет его. Конечно, прибегать к такой вещи, как использование глубинного детского страха, нехорошо. Я, имеющая свой личный страх, понимала его как никто. Но так было нужно. Так было лучше для нас всех.

— Да, я стерва. Но если произнесешь это еще хоть раз вслух или мысленно, я придумаю для тебя пытку похуже. Просто чтоб ты понимал, я не испытываю к тебе ненависти или чего-то подобного. Считай это своим первым уроком, — я повернулась на Виктора. — Надеюсь, тебе не нужно ничего объяснять?

— Нет, — отрицательно качнул головой тот. — Я все понял.

— Хорошо. Называть меня можете по имени или по позывному, на Сциллу я тоже отзываюсь, но обращаться исключительно на вы. Теперь идите по своим комнатам, можете погулять по дому и привести себя в порядок. Через час я жду вас внизу у камина. Начнем первый урок.

— Второй, — Никита усмехнулся.

Ни капли расстройства в голосе и эмоциях. Быстро же он отошел, даже удивительно. Ничего ему не ответив, я развернулась и ушла в сторону своей комнаты. Весь час я из нее не выходила, успокаиваясь. На душе было гадко. Я знала весь путь, через который нужно было пройти этим ребятам, и мне было их искренне жаль. Я не желала им такой судьбы. А с учетом того, в какой мы ситуации, у них и времени нет. Как нас с братом когда-то зашвырнуло в этот водоворот, как на нас свалилась та масса проблем, так сейчас и эти двое попали в жернова жизни. И к сожалению, чтобы они могли выжить, начать их ломать должна была я, потому что в отличие от реальности, я смогу остановиться вовремя.

Когда я вышла из комнаты, первое, что бросилось мне в глаза, это Михаил. Он стоял и молча смотрел на дверь. Ничего, мой бедный призрак, скоро твои мучения кончатся, будешь жить нормально. Я улыбнулась и потрепала ему волосы:

— Сегодня вечером все кончится. Не переживай, родной.

Он поднял руку, поднес ее к моему лицу, но не коснулся. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. У меня в горле опять свернулся ком. Ничего, ничего, скоро он придет в норму. Так хочется сделать все побыстрее, но нет, сейчас важнее, чтобы все прошло гладко, и если брату для этого нужен лишний день, он его получит.

— Кто он такой? — без тени улыбки спросил Никита, который стоял поодаль и внимательно наблюдал за нами.

— Объясню, когда спустимся вниз, — ответила я и пошагала к лестнице. — Михаил, идем.

Он приподнялся над полом и пролетел следом за мной.

— Ну надо же… — Никита покосился на это его действие и также последовал за мной.

Кресел внизу было четыре. И стояли они вокруг небольшого столика, на котором стояло вино и четыре бокала. Виктор уже ждал нас в кресле все в том же наряде, но без цилиндра. Закинул ногу на ногу, а руки положил на трость. Та лежала поперек ручек кресла и заходящее солнце блестело на ее набалдашнике в виде головы золотого льва. С одним камнем. Да это же одноглазый лев! Осталось придумать, как до него добраться.

— Госпожа Пламенева уехала, разрешив пользоваться любыми запасами в ее доме. И я взял на себя смелость подготовить наш маленький праздник, — сообщил нам Виктор, вставая при виде дамы, то есть меня, как того требовали приличия. — Присаживайтесь, Вероника, прошу.

Я прошла и села в кресло напротив него, а Никита сел по мою правую руку между мной и Виктором:

— Ну ты даешь, — прокомментировал Никита, глядя на стол. — А почему четыре, нас же трое?

— Я решил, — ответил Виктор садясь лишь после того, как села я, — что господин Князев также может пожелать к нам присоединиться. И чтобы не ставить его в неудобное положение, взял четвертый бокал. А кресло здесь уже стояло.

— По какому поводу праздник? — уточнила я.

— Сегодня мы с моим другом для всех умерли. Однако на самом деле мы возродились для новой жизни, — Виктор взял бутылку и подвинул к себе мой бокал, стал наливать. — Позвольте я сегодня за вами немного поухаживаю.

— Очень любезно с твоей стороны, — я улыбнулась.

— Подхалим, — фыркнул Никита и дождавшись, пока Виктор нальет мне и себе, налил себе сам.

— Что ж, за новую жизнь, дамы и господа! — Виктор поднял бокал.

— За новую жизнь, — ответила я и пригубила вино, а самой снова стало грустно, знали бы они, что это за жизнь, не радовались бы. — Брат вряд ли появится, он готовит руны для ритуала, это долгая процедура.

— Что за ритуал? — спросил Виктор больше из вежливости, нежели из интереса. — Если, конечно, это не тайна.

— Посмотрите туда, — я указала пальцем слева от себя в сторону Михаила, который стоял и молча смотрел на нас. — Его имя Михаил.

— Позволю себе уточнить, — отозвался Виктор, — что его зовут Денис Веревкин, и это недавно погибший сотрудник Отдела. Почему вы называете его Михаилом?

— Денис умер, — я постаралась не выдать эмоций и сказала это ровно, хотя хотелось зашипеть. — В его тело вселили призрака человека, которого звали Михаил.

— Не тот ли Михаил, который некогда был третьим в вашей с господином Князевым команде? — прищурился Виктор.

— А кто с ними был? — спросил Никита, на данный момент уже допивший свой бокал и наливавший себе еще.

Виктор закатил глаза, но все же объяснил:

— Михаил Зверев тоже был агентом первой волны, имел позывной Призрак и соответствующие способности. Погиб во время защиты государевой семьи в день их свадьбы.

— Да, я говорю именно о нем, — отозвалась я. — Вряд ли об этом было написано в исторических хрониках, но Михаил не умер. Он как призрак остался со мной.

Говорить о его смерти было тяжело до сих пор, но я старательно сохраняла лицо.

— Когда Отдел решил вернуть меня из отставки, они обманом забрали его у меня, привязав к предмету. Кольцу, которое ты, Никита, сегодня мне вернул.

— Ого, неплохо, — удивился тот.

— Неплохо, только вот некроманты у Отдела отвратительные, — я не сдержалась и скривилась. — Михаил не вернулся в тело, он просто заперт в нем, как в ловушке. Впрочем, что взять с агентов третьей волны. Теперь я получила кольцо назад, и мой брат сделает все как надо. В данный момент он рисует руны именно для этого ритуала.

— Ваш брат некромант? — уточнил Никита.

— Мой друг совсем не знает исторических хроник, — извиняющимся тоном произнес Виктор и дальше объяснил уже Никите. — Владислав Князев — сильнейший некромант из известных, в том числе имеет дополнительные смежные с некромантией возможности, разбирается в химии и взаимодействии с духами.

— Да ты прям ходячая энциклопедия, — усмехнулся Никита.

— Ты про всех агентов первой волны читал? — улыбнулась я, пригубив еще вина.