Влад ворвался обратно в комнату с небольшим бочонком в одной руке и стаканом в другой, и меня обдало приятной, хоть и мокрой, прохладой, когда Влад выплеснул содержимое стакана на меня. Жар самую малость стих, и я, обессиленная, осталась лежать, тихо постанывая сквозь зубы. Брат налил еще воды из бочонка, сел рядом на кровати, подхватил меня под голову и прислонил к губам стакан:

— Пей, — даже не приказ, констатация факта.

Он наклонил стакан, и мне ничего не оставалось, кроме как глотать, если не хочу захлебнуться. Ледяная вода приятной прохладой разлилась по разгоряченному телу, заставляя пламя внутри меня стихать.

— Еще, — выдохнула я.

Влад налил еще стакан, я и его выпила залпом, после чего Влад спокойно встал, вытащил халат из шкафа и накинул его на себя, наконец прикрыв свою наготу. Дверь в комнату начала приоткрываться:

— Что слу… — начал было Кирилл, но договорить не успел.

Влад выпихнул его из комнаты, чтобы тот не увидел почти обнаженную меня, все еще привязанную к кровати, и прикрыл за собой дверь, однако я все равно слышала их приглушенные голоса.

— Полегче, господин Князев. Мы услышали крики вашей сестры и решили, что-то случилось. Хотели помочь.

— Случилось! Вы выдали ей черную кровь, совершенно не озаботившись предупредить о последствиях. Вы уже сделали все, что могли, дальше я разберусь сам. Теперь пошли вон.

— Влад… — позвала я, ощущая, как жар снова поднимается внутри. — Влад!

Встать самой мешали привязанные руки, но даже если бы они были свободны, сил попросту не было. Брат быстро вернулся, закрыл дверь на задвижку, помог мне выпить еще один стакан и только после этого, убедившись, что я не причиню себе вреда, отвязал мои руки.

— А теперь объясни мне, какого черта ты творишь, — в голосе сквозила холодная ярость, он переволновался за меня и сейчас с трудом сдерживал гнев.

— Я не буду слабой, — негромко произнесла я, нахмурившись. — Я справилась с черной кровью один раз, справлюсь и второй. Без дара я никто, и десять лет назад Отдел не оставил бы меня в живых, если бы не знал, что сможет снова мной воспользоваться, ты понимаешь это не хуже меня, ведь ты в том же положении.

Влад вздохнул, а потом неожиданно обнял меня и крепко прижал к себе:

— Ты, несомненно, заслужила наказание за глупость и за предательство, не думай, что я простил, но я не брошу тебя, Вероника, что бы ни случилось, и твой дар не имеет значения. Не совершай больше таких глупостей. Я сказал, что нельзя принимать все сразу, и это значит ровно то, что я сказал. Не смей больше нарушать мои указания, — его голос стал более жестким. — Никогда не смей этого делать. Ты поняла меня?

— Хорошо, — тихо ответила я, успокоенно уткнувшись ему в шею.

— Замечательно. До утра останешься здесь, под моим наблюдением, к этому времени все должно пройти, по крайней мере в такой острой форме. В ближайшие несколько дней будешь сильно хотеть пить, обязательно пей, обычной воды достаточно, и чем холоднее, тем лучше.

Он уложил меня назад на кровать, а сам встал, и бросив свой халат на комод, через плечо окинул меня взглядом. Он раздевался, чтобы спать, и раньше я часто с удовольствием наблюдала за этим процессом, не смогла отказать себе в удовольствии поразглядывать его тело и теперь. А после, поддаваясь давно забытой привычке, повернулась на левый бок, спиной к нему, пока он укладывался. Его тихий довольный выдох сообщил, что ему понравилось, что я сделала это без напоминания. Он прижался к моей спине, как делал всегда после бурной ночи, левую руку пропустил под шею, и я использовала ее как подушку, а ладонь этой руки легла на мою правую грудь. Его правая рука опустилась мне на бедро, легла вдоль него, слегка погладила и успокоилась. Все это было так привычно, что я окунулась в давно забытый уют и защищенность и почти сразу уснула.

Этой ночью я просыпалась еще не один раз, но не от тревоги, просто хотелось пить. В сумме в меня куда-то поместилось три небольших бочонка с водой, и только после этого, уже под утро, я окончательно успокоилась.

Утро началось с того, что мои волосы защекотали мне губы и нос, заставляя проснуться. Я заподозрила виновным в этом сквозняк, и колыхание одеяла подтвердило мою догадку, вот только одно не сходилось: окна и дверь закрыты. И тут меня осенило:

— Михаил? — прошептала я, чтобы не разбудить брата.

В ответ мои волосы снова привычно колыхнулись, вызвав у меня бурю восторга. Поняв, что я проснулась, он будто с ума сошел от радости: подбросил одеяло, потряс занавесками, разбросал одежду, валявшуюся на полу. Я не стала сдерживать улыбку, радуясь тому, что мой любимый Михаил все еще со мной и за прошедшие годы не бросил меня. Рука Влада на моем бедре пошевелилась, напомнив, что я сплю с братом в одной кровати и моментально вытащив меня из счастливого дурмана.

— Доброе утро, — негромко сказал он и крепче прижал меня к себе. — Вижу, твой щенок тоже здесь.

— Да, он здесь, — а раз он здесь, то и дар вернулся, хоть одна хорошая новость. — Пора вставать.

Я попыталась выскользнуть из его рук, чтобы спастись бегством, но он лишь крепче сдавил объятия, словно разгадал мои мысли.

— Ты не закончила то, зачем пришла вчера, Вероника, — его голос стал тише и более угрожающим. — Да и твой щенок должен лишний раз понять, кому ты принадлежишь, чтобы не зарывался.

Я замерла не дыша. Сердце опять взметнулось к горлу, и я решилась на попытку уговорить брата хотя бы повременить со своими намерениями, пусть даже обычно это бывало бесполезно:

— Влад, уже утро, пора уезжать. Да и мои стоны могут услышать.

Он, будто не услышал, правой рукой скользнул от бедра к груди, провел по плечу и всей моей правой руке. Перехватив за запястье, потянул меня на себя, левой рукой вцепившись в мою правую грудь, словно проверяя, на месте ли она, а затем вытащил из-под меня левую руку.

— Влад, не надо!

Я испуганно шарахнулась от него по кровати, чуть не упав с края, но он все еще крепко держал запястье, не позволив мне свалиться. Проигнорировав все мои действия, он подтянул за запястье меня к себе поближе и быстро привязал руку вчерашней веревкой из рубашки к грядушке кровати.

— Ты вчера меня очень расстроила, — сообщил он и перехватил мое второе запястье. — Ты меня обманула, Вероника. Так делать нельзя. Ты, видимо, забыла об этом, ну так я напомню.

Он привязал и второе мое запястье к другой части грядушки, разведя руки в стороны.

— Влад, ну перестань, — почти захныкала я, беспомощно и бесполезно потянув руки на себя, проверяя прочность пут, хотя и так осознавала тщетность своих действий.

Одеяло на кровати взлетело в воздух и накрыло Влада с головой, призрак пытался за меня вступиться, и я была ему благодарна.

— Успокой своего щенка, иначе его успокою я! — прорычал брат, сбросив с себя одеяло.

Это было опасно. Влад умел управлять не только мертвецами, но и духами, и даже мог изгнать Михаила при большом желании. Впрочем, он вряд ли когда-нибудь это сделает, небольшая доля ревности его лишь возбуждала, а за серьезного противника Влад его не считал. Вот только если он перевозбудится, достанется мне. В обычной ситуации я бы приказала призраку утихнуть, но сейчас мои руки были связаны, и это отнюдь не способствовало чувствовать себя хозяйкой положения. Я беспомощна и полностью в руках Влада, и он будет делать со мной все, что захочет, так всегда было и будет. Я помнила все до мельчайших деталей, как бы сильно мне ни хотелось это забыть.

Для всех я всегда была лучшим агентом Отдела, опаснейшей Сциллой, которая читает мысли и управляет сознанием. Но наедине с Владом я превращалась в беспомощную отданную ему на растерзание жертву, Сциллу попавшую в пасть Харибды. Все эти воспоминания заставляли меня ощущать себя слабой, и я могла лишь просить, но ни в коем случае не приказывать, даже своему призраку.

— Михаил, — жалобно простонала я. — Не надо, пожалуйста. Отвечать за твои действия буду я, не подставляй меня, умоляю. Просто смирись, как всегда.