На Розину это всё не похоже.

И, в-третьих… да что угодно может пойти не так. Вплоть до того, что нам не удастся незаметно стянуть сотовый Сони.

— Может, просто свяжемся с ними и скажем, что хотим поговорить с Малийским и разобраться во всём? — предлагаю я. — Типа, кто победит, тот и получит Розину?

Матвей шумно вздыхает. Мы сидим у него дома и дорабатываем план нашей мести, который с каждым днём становится всё абсурднее. Чем дольше мы тянем с его исполнением, тем быстрее пропадает желание вообще ввязываться во всё это.

— Тогда потеряем преимущество. Он обязательно какую-нибудь подставу устроит, — говорит друг.

— Да он так и так её устроит. Он же не совсем дурак, чтобы верить в намерения Розиной поговорить с ним, — отмахиваюсь я, убеждая скорее себя, чем его.

— Кто знает…

Я ничего не отвечаю.

— Если бы был способ найти место, где он залёг на дно, было бы проще проследить за ним, — вздыхаю я. — Но выйти на него мы можем только через Розину. А как беспалевно и убедительно воспользоваться телефоном Сони, я ещё не знаю.

Матвей сидит за компьютером в самом тёмном углу своей комнаты, потому что свет режет ему глаза и заставляет голову болеть ещё сильнее. В помещении полумрак, шторы занавешены, и я с трудом могу разобрать плакаты, висящие на стене возле двери. Мы уже неделю мусолим тему на счёт Малийского и никак не можем прийти к единогласному решению.

— Возможно, нам нужна другая Розина, — бормочет друг, и я непонимающе смотрю на него.

Парень разворачивается на компьютерном стуле — я смотрю на Матвея, затем перевожу взгляд на монитор и вижу открытый профиль «вконтакте» сестры Сони, Маши. Я с ней особо не общаюсь. Так, виделись несколько раз, болтали по делу и всё.

— Не знаю, чувак, — вздыхаю я, облизывая губы. — Не уверен, что она согласится. К тому же может сестре слить.

— Попробовать стоит, — бросает Матвей. — Просто попросим помощи. Можно сделать так, чтобы Машка связалась с Малийским вместо Сони. Так будет меньше подозрений. Да и к тому же она может позвонить и поговорить лично, что не сможем сделать мы. Придумаем какую-нибудь причину для разговора. Ты ж вроде говорил, она психолог.

Я пожимаю плечом.

— Заканчивала вроде как, — задумчиво тяну.

Встаю с дивана и начинаю расхаживать по комнате. Здесь давно не убирались, кресло завалено вещами, на полу какие-то коробки. Бумаги на столе. Старый телевизор, древний разваливающийся магнитофон и куча кассет на полке. В детстве мы часто брали бумбокс и ходили по району, хвастаясь музыкой. Не знаю, к чему я это вспомнил.

— Попросим, чтобы она не говорила Соне. Она должна понять, что втягивать её бессмысленно. Тем более, она старше, должна что-то подсказать. Сколько ей? — не отстаёт Матвей.

— Не помню. Двадцать два вроде, — отрываю взгляд от магнитофона и поворачиваюсь к другу.

Он выглядит до дикости непривычно. Раньше парень был скромным и спокойным, не влезал в разборки и вообще старался вести себя мирно, не считая тех случаев, когда ситуация требовала более решительных мер, а сейчас он маниакально одержим местью. При чём не тому парню, который заехал ему монтировкой, а именно Малийскосму. Не знаю, что он к нему прицепился, это ведь мне надо рвать и метать, ища способ отвадить его от Розиной, а я дико спокойный и мне даже, признаться, плевать на Сашу. С учётом, что он не будет и дальше соваться к нам.

Но Матвей…

Это из-за травмы или он всегда был таким одержимым?

— Ладно, я попробую, — сдаюсь я. — Напишу ей.

— Сейчас, — он кивает на свой комп. — Она онлайн.

Я хмурюсь.

— Океу, дай со своего зайду, — вздыхаю я, понимая, что Матвей не отвяжется.

Друг поднимается со стула и уступает мне место. Неохотно заняв его, я выхожу из профиля парня и захожу в свой. Страница Сони Розиной первая в списке моих друзей, следом идёт Матвей и остальные. Я захожу на профиль своей девушки, ищу её сестру в списке родственников и открываю страницу Маши. Она онлайн с телефона.

— А что если рядом с ней Соня? — спрашиваю я. — Тогда спалимся.

Матвей облокачивается рукой о столешницу и хмурится.

— Спроси у Сони, что она делает.

Я вздыхаю и покорно возвращаюсь в диалоги. Пишу: «Привет, пупс. Чем маешься?»

Она отвечает почти сразу: «С Яной гуляю. А ты?»

«У Матвея».

— Видишь, сестра не с ней. Пиши, — настаивает друг, и я неуверенно морщусь. Чего он раскомандовался?

Возвращаюсь на страницу Маши и пишу ей сообщение:

«Привет, Маш. Есть разговор. Только Соне ни слова. Это на счёт Малийского».

Откидываюсь на спинку стула и немного кручусь на нём. Розина-старшая отвечает долго, поэтому я включаю музыку и начинаю листать новости, показывая Матвею угарные мемчики, но тот их, очевидно, не оценивает.

«Привет. Океу. Что за тема?».

«Хотим вытащить его и проучить за Матвея. Ты же в курсе, что с ним случилось?».

— Скажи, что лично нужно поговорить, — просит друг.

Я показываю ему рукой, мол, подожди чуток, и он начинает нетерпеливо постукивать пальцами по столешнице. Я не обращаю на него внимания.

«В курсе. А я при чём?».

«Нужна твоя помощь. Если ты не против, встретимся завтра? Обсудим. Ибо, если мы его не сдадим копам, то он вряд ли нас оставит в покое».

Маша читает сообщение и ничего не отвечает. Я уже думаю, что она против или что она уже сдала нас Соне, и дольки страха впиваются в мои лёгкие тонкими иглами.

«Ладно. Когда, где?».

Я смотрю на Матвея.

— После школы. Часов в пять возле Парка Славы, — предлагает друг.

Я киваю и пишу время и место Маше, после чего расслабляюсь и облегчённо вздыхаю.

— Доволен? — интересуюсь я, поднимаясь на ноги и уступая место парню.

Тот благодарно улыбается, кивая мне, и мне даже становится легче. Если сестра Сони согласится помочь нам, то тогда не придётся впутывать мою девушку во всё это. Она и так натерпелась от Малийского, не хочу, чтобы она снова пересекалась с ним или хоть как-то была причастна к его личности. Её нужно как можно тщательнее оберегать от прошлого, чтобы оно снова не затянуло Соню в свои коварные лапы.

Billie Eilish — Bored

Соня.

Я возвращаюсь домой после прогулки с Яной ближе к вечеру и довольно урчу, оказываясь в тепле. Настроение отличное, хочется плясать и разбрасываться лучами радости, не смотря на унылую осеннюю погоду и приближающиеся холода. Сейчас только Егора рядом не хватает для полного счастья.

Я раздеваюсь, иду в ванную, мою руки, затем заглядываю на кухню и тырю из вазы несколько конфет. Пока иду в свою комнату, открываю одну из сладостей и отправляю её в рот. Прислушиваюсь: в гостиной работает телевизор, наверное, там засели родители и смотрят очередную скучную передачу по РенТВ. Даже не суюсь туда, прохожу по коридору и останавливаюсь возле двери, которая ведёт в комнату Маши. Решаю проверить, дома она или же снова у своего Миши.

Даже не стучусь, открывая преграду, и заглядывая внутрь.

Сестра сидит на кровати перед ноутбуком — она косится в мою сторону, когда я захожу, прикрывая за собой дверь.

— Привет, — улыбаюсь я.

— Угу, — Маша не смотрит на меня.

На мониторе я вижу, что она листает новости «вконтакте», её лицо задумчивое и непроницаемое, в прочем, как и всегда. Хотя, обычно она бесится, если я без стука врываюсь к ней, а сейчас какая-то тихая.

Я пересекаю пространство и сажусь напротив неё. Девушка не смотрит на меня, но даже так я могу заметить, что её лицо какое-то опухшее, а вид чертовски подавленный. Я хмурюсь.

— Ты плакала? — напрямую спрашиваю я.

Маша вскидывает на меня недовольный взгляд и смотрит исподлобья так, словно готова вонзить мне в шею нож. Вскидываю бровь, терпеливо дожидаясь ответа. Сестра вздыхает и шмыгает носом, но комментировать мои слова явно не собирается.