Как только он очутился внутри, он понял, что Эдвард был здесь: горело тусклое освещение, точечные светильники, видно его брат, должно быть, включил электричество.

— Эдвард?

Лейн продвигался вперед по ковровому покрытию приемной, заглядывая в пустые кабинеты. Его телефон не умолкал от звонков председателя правления и взбешенных вице-президентов, а также корпоративного юриста. Но никто из них не осмелился появится в Истерли и сказать ему, в чем они его обвиняют. Несмотря на то, что эта куча костюмов, если даже предположить, могла быть причастна к исчезновению денег из своей штаб-квартиры? Это совершенно не имело значения. Джефф мог его презирать в данный момент, но то, что этот дотошный счетовод спас файлы из сети до того, как раздался свисток, который бы взорвал всю корпорацию, для Лейна было всем.

Поэтому любые изменения выглядели в качестве уличающих, неправомерных действий, которые требовали определенного сокрытия.

Лейн направился в кабинет отца, он понял, что Эдвард находится там, его сердце сильно колотилось, и его логика ушла на задний план, готовясь услышать что-то неприятное.

Правильнее было бы сказать, что сейчас он напоминал человека, который подошел к бомбе и готов был отпрыгнуть назад, попытаться залечь, чтобы как-то укрыться, на простой цементный пол.

— Эдвард?

Он замедлил шаг стоило ему добраться до приемной офиса отца.

— Эдвард... ?

Дверь в кабинет Уильяма Болдвейна была закрыта, и Лейн никак не мог вспомнить — то ли он закрыл ее, когда объявил всеобщую эвакуацию, то ли она уже была закрыта. Как только он дотронулся до ручки, у него не было ни одной мысли, что он может обнаружить по ту сторону.

И у него не было уверенности, что он хотел увидеть то, что находилось там.

Он толкнул широкие деревянные двери.

— Эдвард?!

В кабинете отца было темно, он дотронулся до выключателя на стене, комната озарилась светом, никого не было.

— Где тебя черти носят…

Он развернулся, Эдвард стоял перед ним.

— Меня ищешь?

Лейн выругался и схватился за грудь с правой стороны.

— Что ты здесь делаешь?

— Решил навестить насиженное гнездо.

Лейн взглянул на руки брата, потом на карманы его штанов и за спину Эдварда.

— На самом деле. Что ты здесь делаешь?

— Где высшее руководство?

— В штаб-квартире в своих кабинетах.

— Ты уволил их?

— Я попросил их просто уйти, — он внимательно разглядывал лицо своего брата. — Иначе они отправятся в тюрьму.

Эдвард улыбнулся.

— Ты сам собираешься управлять компанией?

— Нет.

Возникла пауза.

— И каков же твой план, тогда?

— Единственное, что я хотел сделать, это вывести их отсюда.

— И думаешь, что таким образом прекратишь финансовое кровотечение?

— Отец мертв. Я думаю, что его уже остановили. Но пока не узнаю точно, не буду рисковать.

Эдвард кивнул.

— Ну, ты не ошибся. Совсем не ошибся. Тебе стоит задуматься о том, кто будет руководить дальше компанией, поскольку отца больше нет.

— Есть хоть один лишь шанс, что ты подыскиваешь себе работу?

— У меня уже есть одна. И сейчас я алкоголик.

Лейн уставился в пустой дверной прием, поверх плеча своего брата.

— Эдвард. Мне нужно кое-что узнать, сейчас только ты и я здесь, да?

— На самом деле, все это место прослушивается. Скрытые камеры, спрятанные микрофоны. Под этой крышей ничего не может стать тайным, так что будь осторожен прежде, чем спрашивать.

Лейн бы не отказался сейчас выпить.

Но напряженный момент прошел, и он пробормотал:

— Ты закончил свой осмотр кабинета?

— Не знаю, почему я захотел прийти сюда. Я не в трауре и у меня нет намерения высказывать свое почтение умершему. Ничего личного, прости.

— Никто не собирается обижаться, я понимаю все. Но мать, вероятно, не совсем поймет.

— Ты так думаешь?

Лейн кивнул, ожидая, что его брат что-то скажет. Но он молчал.

— Послушай, Эдвард... мне очень жаль…

— Не стоит. Тебе не о чем жалеть, в ничем из сделанного нет твоей виной. Ты можешь только извиняться за причиненные твои обиды. Это все, маленький брат?

У Лейна в голове не было ни одной мысли, поэтому Эдвард кивнул.

— Вот и все. Береги себя, и не звони мне, если тебе что-то понадобиться. Я не тот парень, который тебе нужен.

24. 

Его Porsche привлекало повышенное внимание, пока Лейн проезжал через район Rolling Meadows, но не из-за скорости. Сам кабриолет и мощный звук его двигателя привлекал к себе повышенное внимание, вызывая удивленные взгляды собачников, детей, играющих на дорожках перед домами, мамочек, толкающих коляски. Дома стояли плотно, были приличного размера, большинство из них кирпичные с башенками и эркерами на первом этаже, а также с мансардными окнами или небольшими балконами на втором… они были похожи как братья и сестры, все были покрашены в один цвет, но существовало различие, как в чертах у родственников. Здесь стояли припаркованные Volvos, Infinitis или Acuras, на дорожках перед домами, баскетбольные кольца висели выше двери гаража, а также были террасы с грилем с задней стороны домов.

Предзакатное солнце садилось за прекрасные деревья, газоны светились зеленой травой, дети бегали ватагами, это напоминало возврат в прошлое к поколению до iДетство.

Тихо и настойчиво GPS на его 911 передвигало Лейна через лабиринты улиц, которые назывались по видам деревьев, цветов и, наконец, фруктов.

Cerise Circle ничем не отличался от других полос, дорог и путей. Когда он подошел к дому, не смог обнаружить ничего, вернее, ни одного отличия, которое бы отличало этот дом от всех других, кроме как своим более известным генофондом.

Лейн остановил кабриолет на обочине через улицу. Он слышал ритмичные удары баскетбольного мяча позади гаража этого дома, прыжки, отскакивания, которые эхом отражались о стены соседних домов.

Заглушив двигатель, он вышел из машины и направился по тротуару в сторону разносившегося удара мячом. Ребенок, который был явно Леброном[12] не было видно на задней части двора, и Лейну очень хотелось вернуться в свою чертову машину и уехать отсюда подальше.

И это совсем не было связано с тем, что он не мог стоять рядом с живым свидетельством неверности своего отца, или что он боялся взглянуть ему в лицо, которое своими чертами так напоминало его. Нет, и это не касалось факта, что какой-то появившейся незнакомец стал ему единокровным братом и мало того, о нем упомянул в завещание отец, по крайней мере, от этого мир Лейна не перевернулся.

А может был решающий фактор истины, его молчание? Нет, Лейн очень сильно устал, у него просто не было сил заботиться о ком-то другом. Проблема заключалась в том, что этот бедный ребенок, не по своей вине упал в черную дыру Брэдфордов, и насколько мог Лейн пытался помочь и разъяснить «сыну шлюхи» хоть что-то.

Это была адская лотерея на победу. Особенно сейчас, когда денег уже не было.

Не очень много преимуществ.

Его дорога заняла около тридцати футов в длину, в Истерли это просто парковочное место. И пока Лейн направлялся к звукам удара мяча, перед ним постепенно появлялся восемнадцатилетний баскетболист.

Высокий. Даже будет еще выше. Темноволосый. Большие плечи.

Парнишка решил пойти на данк, подпрыгнув под сеткой и прыгнув, чтобы одной рукой забить мяч в кольцо, но мяч отскочил об обод.

Лейн поймала его на лету.

— Эй.

Рэндольф Дамион Фриланд замер, выглядя удивленным, потом его удивление переросло в шок.

— Так ты знаешь, кто я? — спокойной спросил Лейн.

— Я видел твою фотку, да.

— Ты знаешь, почему я здесь?

Паренек скрестил руки на груди, и Лейн обратил внимание насколько накачена его грудь и бицепсы, но похоже они остановятся в росте. Он будет сильным и красивым.

Боже, его глаза были точно такие же синие, как у Лейна.