Разговор между вождем и его гостем на этом закончился, слово попросил Сильный Как Олень.

— Харка — Убивший Волка, ты пришел в хорошее время. Я недавно видел следы лося. Пойдем со мной на охоту! Харка вопрошающе взглянул на вождя.

— Ничто не препятствует этому, иди с моим сыном на охоту! — разрешил Горящая Вода. — Жрец хочет говорить с духами, и решение его будет не раньше чем через три дня.

— За это время мы добудем лося, — сказал Сильный Как Олень.

— Давай готовиться.

Из оружия вождя Харка выбрал себе крепкое копье, решил он взять и лук.

Ситопанаки с матерью приготовили провиант. Вручая его охотникам, девушка не утаила улыбки. Красавицей Ситопанаки не была, но, нежная и скромная, стройная и гибкая, в движениях своих она словно бы воплощала музыку и ритм, тем самым оправдывая имя свое — Та Чьи Ноги Поют Когда Она Идет.

Юноши вышли из палатки.

— Посмотри! — сказал Сильный Как Олень и остановился.

Черная длинношерстая собака, похожая на волка, тащила в зубах щенка. Она положила его у входа в палатку, убежала, вернулась со вторым, улеглась рядом со щенками и сердито посмотрела на Сильного Как Олень. Сын вождя рассмеялся.

— Это наша лучшая собака, — объяснил он Харке. — Она не боится нападать на самых сильных волков. Ее щенки, которых она притащила сюда, будут такими же, как она.

Харка взял одного из щенков в руки; собака не спускала с него глаз.

— Такой пес был бы неплохим спутником для одинокого всадника в прерии, — сказал Харка.

— Расти его для себя, Убивший Волка! Другого буду воспитывать я.

Выехав из поселка, юные охотники уже в полдень напали на следы, о которых рассказывал Сильный Как Олень. Поехав по следу, они достигли ручья. Скоро они узнали места, где в детстве купались, где ночью боролись с рысями. Особой надобности делать остановку у них не было, и все же оба спешились, пустили коней пастись, а сами подошли к воде, струями спадавшей по зализанным камням. И воспоминания о мальчишеских приключениях у обоих вызывали улыбку. Сильный Как Олень нашел неподалеку тихое местечко и поймал руками несколько сонных форелей. Он разжег небольшой костер, поджарил рыбу, и оба присели не столько поесть, сколько как следует насладиться этим моментом.

И Харка заговорил о том, что занимало последнее время все его мысли.

— Я видел мустанга, — сказал он, — такого мустанга, каких никогда еще не встречал.

Сильный Как Олень удивленно поднял голову.

— Ты говоришь о коне духов?

— Вы знаете о нем?

— Да.

— Я видел его далеко на юге, на расстоянии многих дней перехода отсюда… — заметил Харка.

Форели были съедены. Охотники поднялись и двинулись по следу лося. Они углубились в лес и до вечера брели по нему, пока не вышли к расположенному в горах болоту. Судя по всему, лось был недалеко. Юноши стреножили коней и пошли дальше пешком. Следы пересекали болото и потом снова вели в лес. Стали попадаться объеденные лосем ветки.

Охотники остановились и прислушались: до них донесся шелест срываемых листьев. Охотники стали неслышно пробираться от дерева к дереву и наконец, увидев зверя, замерли. Перед ними был огромный сильный самец, не менее опасный, чем бизон.

Зверь их не чуял. Задрав голову, он обирал с деревьев листву, хрупал мелкими ветками. Юноши решили подобраться к лосю с двух сторон. И им это удалось. Оба одновременно изо всех сил ударили копьями. С перебитым горлом и пронзенным сердцем свалился огромный зверь.

— Как хорошо, что он слишком поздно почуял нас… — произнес Харка, вытаскивая копье. — Одного твоего удара было бы довольно.

— Твой удар тоже был смертелен, — заметил Сильный Как Олень. — Но два удара — это все-таки надежнее.

Юноши расположились на ночь рядом с убитым лосем. В лесу стало совершенно темно, и только болото освещала луна. Совы и летучие мыши подняли возню. Юноши не настолько устали, чтобы сразу же заснуть, им хотелось поговорить.

— Твой мустанг, этот чалый, великолепный конь, — сказал Харка.

— У тебя в голове, мой кровный брат, мысли только о хорошем мустанге. Где же твой Серый?

— Я его застрелил.

Сильный Как Олень понял, что о подробностях расспрашивать не следует.

— Мне кажется, ты думаешь о коне духов.

— Да.

— Я должен рассказать тебе, Харка, историю этого коня. Только жители наших палаток знают эту историю.

— Говори.

— Прошлой весной нам потребовались лошади. Разведчики, среди которых был я, обнаружили табун, который пришел откуда-то с севера. Наши люди разделились. Половина под водительством Мудрого Змея направилась в лес, чтобы построить кораль — высокий загон из стволов деревьев. Другие, и вместе с ними я, направились к табуну. Мустанги паслись, играли, отдыхали, и мы скакали рядом с ними и тоже пускали наших коней пастись. Мустанги постепенно привыкли, что мы все время рядом.

Мы следовали за табуном несколько дней, завлекая его постепенно к лесу. Наконец мы оказались поблизости от загона. Животные уже не смотрели на нас как на врагов, однако близко не подпускали. И этим мы воспользовались. Мы приближались к ним и теснили к загону. Ты знаешь, как устроен загон? У него широкий, как раскрытая пасть, вход, затем он сужается — и образует круглый кошель, окруженный высоким забором. Как только мустанги попадают в кошель, проход в узкой части заваливается деревьями. Пока мы следовали за табуном и теснили его к загону, многие уже выбирали себе коней. Следили мы и за вожаком табуна. Ни один конь не мог сравниться с ним в силе, отваге и осторожности. Я сознаюсь тебе, что каждый вечер мечтал об этом коне. Однажды вечером табун оказался у самого входа в кораль. Вот тогда-то и началась охота. Охватив полукругом табун, наши воины с громкими криками погнали мустангов внутрь загона. Впереди несся буланый вожак, увлекая остальных в раскрытую пасть входа. — Сильный Как Олень немного помолчал, и Харка не проявлял нетерпения. — Ах, если бы ты только видел, как все произошло. Буланый вдруг почувствовал, что попадает в ловушку. Он взвился на дыбы и стал бить и кусать бегущих коней, стараясь их остановить. Но кони неслись и уже не подчинялись вожаку. Бегущие сзади напирали, и буланый не смог их удержать. Троих жеребцов убил буланый и все-таки вместе с табуном был загнан в кораль.

Прошла ночь. Буланый стоял в середине загона и словно оцепенел, в то время как другие мустанги испуганно носились по кругу. Он только поднял голову, словно прислушиваясь и присматриваясь.

Целый день мы рассматривали коней сквозь щели загона, и каждый следил за конем, которого хотел поймать. Животные стали успокаиваться. На другой день мы решили выловить нужных мустангов, а остальных выпустить в прерию.

— Ты хотел поймать буланого?

— Да. Но буланого я не нашел. Ты можешь себе представить, что я испытал.

— Как же он убежал?

— Когда мы отловили коней, мы осмотрели весь кораль. Перепрыгнуть высокое заграждение ни один мустанг не мог. Но жеребец перелез через него, как хищный зверь: мы увидели по ободранной на стволах коре, где он упирался копытами. Мы пробовали потом преследовать его, но безуспешно. Этот конь не переносит теперь вида всадников и не позволит себя больше обмануть. Поймать его невозможно.

— Ты думаешь, что это и есть конь духов?

— Да, это он. Ах, какой конь! Теперь он не пристанет ни к одному табуну. Видно, вспоминает, как тогда завел табун в ловушку, попавшись на нашу хитрость, видно, помнит, как не послушались его кони.

— Сколько ему лет?

— Я думаю, не более трех…

Охотники поделили время дозора. Первым лег Харка. А когда посреди ночи он сменил Сильного Как Олень, его не оставляли мысли о коне духов. С рассветом он решил обойти вокруг болота. И не зря. Там, где из болота вытекал ручей, на мхе отчетливо отпечатались копыта коня.

— Что ты там видишь, Убивший Волка? — спросил Сильный Как Олень, который тоже поднялся и сразу же отыскал друга.

— Посмотри сюда. Здесь был он. Наверное, дня два тому назад, — и Харка показал другу несколько волосинок из гривы буланого коня, которые снял с ветки.