При выполнении этих трюков акробаты боялись не столько рогов быка, сколько его копыт. Если человек падал, ему часто удавалось избежать рогов нападающего быка, но не его копыт. Огромный вес животного сокрушал его, разрывая ему легкие и печень.

Между быками часто устраивались бои. Такой бой начинался и сейчас. Зубр приблизился к одному из бизонов, который лежал на песке. Зубр фыркнул, стал рыть копытами песок, но в атаку не бросился. Бестиарий пробежал между двумя животными, провоцируя зубра к нападению, но рассвирепел не зубр, а бизон. Он вскочил на ноги и бросился на человека со скоростью, недоступной ни одному зубру. Бестиарий как молния помчался к бурладерос, но бизон догнал бы его, если бы зубр не атаковал бизона. Бизон крутил и бодал зубра, приподнимая его над землей. Когда зубр упал на землю, бизон тут же ударил его рогом в глаз. При этом конец его рога застрял в черепе зубра и обломился. Затем он крутанулся на передних ногах и рысью отошел в сторону, оставив смертельно раненого зубра умирать на песке. В этот момент возбужденная патрицианка сорвала с себя дорогую брошь и без всякой причины, если не считать, что от возбуждения она потеряла голову, бросила ее на арену. Ее спутник, благородный молодой человек, спрыгнул с подиума, подбежал к внутреннему барьеру, перемахнул через него, подобрал брошь и бросил ее обратно патрицианке. Но бизон увидел его. Он развернулся, напал на человека и убил его прямо на месте.

Начальник бестиариев, специальностью которых было дразнить быков, уклоняясь от их нападения, кивнул Начальнику игр, внимательно наблюдавшему за происходящим с края внутреннего барьера. Животные теперь были достаточно возбуждены, чтобы можно было перейти к следующему номеру.

Они становились все более мрачными. Никому из них, кроме бизона, не удалось убить хоть одного из своих мучителей. Быки начали делать стойки, называемые куеренчиями в современном бое быков. Животные либо собирались вместе, либо стояли, не двигаясь. Бестиарии и акробаты уже ничего не могли сделать. Чтобы вернуть быкам уверенность в себе, надо было убить хотя бы одного человека.

На арену вывели осужденных преступников, которых и должны были убить быки, чтобы приобрести эту уверенность (в бою быков для этих целей используют лошадей). Среди этих преступников находился жалкий мальчишка, который был миньоном Глико, то есть его наложником. Ему было не больше 15–16 лет. Он, спотыкаясь, вышел на арену, ослепленный блеском белого песка, ведь веларий не закрывал центральную часть арены, а защищал только зрителей. Глико, сидевший на подиуме рядом со своей любовницей, перегнулся через мраморную балюстраду и позвал мальчика. Тот, услышав знакомый голос и надеясь на отсрочку, побежал на голос. Движение привлекло внимание зубра, который сразу же бросился в атаку. Но прежде чем он успел ударить мальчишку, того вздернула в воздух невидимая проволока. Мальчишку обвязали перед выходом на арену. Проволокой управляли матросы на помосте, который находился наверху, под самым веларием. Мальчик с криком взлетел в воздух, а мгновение спустя его бросили под ноги бизону. Бизон хотел напасть, но мальчика снова подняли вверх, и это повторялось несколько раз. В это время Глико и его любовница хохотали, а толпа выла от восторга. В конце концов случайно или в соответствии с заранее задуманным планом зубр пронзил мальчика своим длинным рогом. Бык носился по арене, а на его роге корчился заходившийся в крике мальчик.

Когда все преступники были убиты, на арену снова выбежали бестиарии и акробаты. На этот раз за ними следовали фессалийские всадники. Они галопировали рядом с быками, хватали их за рога и бросали на землю, как это делается в современном родео. Плиний описал этот трюк. Всадники с пиками отвлекали внимание быков, когда на арену вышли венаторы с мечами и накидками. Среди них был Карпофор.

Некоторые быки уже бывали на арене раньше. Прыгун с шестом сделал ошибку, попытавшись показать свое искусство на одном из этих умудренных опытом животных. Он побежал к быку и, когда бык бросился на него, попытался перепрыгнуть через его голову. Но старый бык просто остановился и стал ждать, когда человек упадет. Выражение лица прыгуна, когда он взлетел наверх, вызвало хохот толпы. Карпофор был вооружен копьем. Видя неминуемую гибель прыгуна, он шагнул вперед и ударил копьем зубра в бок.

Он думал, что бык тут же упадет замертво, но его удар оказался не смертельным, и раненое животное рванулось в сторону, вырвав копье из рук Карпофора (эта сцена изображена на фреске в Помпеях). Бык развернулся и бросился на Карпофора. Специальностью Карпофора было сражаться с животными, а не уклоняться от их атак, и он не смог избежать удара. Он оказался прижатым к земле между рогами быка.

Рога спасли его. Карпофор прижимался к ним, когда смертельно раненое животное било головой по песку. Другие венаторы бросились ему на помощь. Один из них схватил быка за хвост (это тоже изображено на фресках), другой набросил свою накидку ему на голову, третий мечом пробил ему бок. Им удалось затащить Карпофора за бурладерос. Даже когда они несли раненого венатора вдоль внешней стороны внутреннего барьера к Воротам Смерти, бык следовал за ними с внутренней стороны. Когда они наконец ушли с арены, бык бросился назад и снова вступил в бой так неожиданно, что застал врасплох венаторов, следующих за ним. Он подбросил одного из них на пятнадцать футов вверх, прыгал по арене, как ягненок весной на лугу, ожидая падения венатора, и затем боднул его еще раз. Венаторам удалось в конце концов отнять у быка мертвое тело и перекинуть его через внутренний барьер. Затем они отступили, чтобы дать смертельно раненному быку спокойно умереть.

Бык медленно пошел вперед, потом остановился, нюхая окровавленный песок, как благовоние. Затем спокойно и удовлетворенно поднял глаза на воющую толпу и гордо стоял, пока у него не подкосились ноги и он не упал замертво.

У Карпофора было сломано два ребра, и врачу пришлось перевязать его перед новым выходом на арену. Чтобы не сомневаться в том, что даже после получения таких травм человек способен продолжать участвовать в боях, следует вспомнить мексиканского матадора Карпецерито. Когда бык ранил его и Карпецерито унесли с арены на операционный стол, он, услышав, что зрители требуют выставить другого матадора, чтобы сражаться против быка, которого он не убил, соскочил со стола, обвязался полотенцем, чтобы у него из распоротого живота не выпали внутренности, и снова вышел на арену. Он убил быка, а потом упал в обморок от потери крови. Луис Прокуна однажды проехал 800 миль из Мехико в Нуэво Ларедо после того, как его ранил бык. Когда он приехал, пол его машины был залит кровью, но он принял участие в бое быков. Я не знаю, какие раны могли вынести римские бестиарии, но мне известно, что они дрались в зрелищах, следующих одно за другим, и часто получали ужасные раны. Им приходилось быть мужественными, чтобы выжить.

Следующее зрелище было связано с недавним событием, вызвавшим большой интерес у римлян. Несколько недель назад кит сел на мель в порту Остия, и тысячи людей приезжали туда из Рима, чтобы посмотреть на монстра. На арене над одним из подъемников был сооружен макет кита. Когда открылась скрытая в его боку дверь, из нее выбежало несколько дюжин львов, медведей, диких лошадей, кабанов, оленей, антилоп, козерогов, страусов и леопардов. На арене было расставлено несколько качелей в виде досок, положенных на бревно. На каждый конец качелей поместили по одному осужденному преступнику. Так как человека, находящегося внизу, наверняка растерзали бы звери, жертвы прилагали отчаянные усилия, чтобы оказаться наверху. Это зрелище очень развлекло зрителей.

Затем на арену снова вышли бестиарии. Некоторые из них стали раскачиваться в корзинах, подвешенных над ареной, как маятники. Пролетая непосредственно над ареной, они оказывались так близко к ее поверхности, что животные могли их схватить. Суть трюка заключалась в умении так управлять движением своей корзины, чтобы, проходя нижнюю точку, не встретиться с поджидающими жертву животными. Из внутреннего барьера через турникеты вышли венаторы. Они стреляли изогнутыми стрелами по страусам, отсекая им головы. Эти стрелы действовали по принципу бумеранга с острыми краями, хотя, как ими можно было стрелять из лука, мне не удалось разгадать.