— Я была тут неподалеку, — объяснила она, заправляя локон за ухо. — Ой! Дурацкая булавка! — Она стянула перчатку и показала Генри палец, на котором набухала капля крови. — Иди сюда, поцелуй, чтобы прошло.

— Э-э, — замялся Генри.

— Не выносишь вида крови? — Она сунула палец в рот и облизала. Снова натянула перчатку и положила руку на руль. — Куда поедем?

Генри колебался. Денег на трамвай у него не было, а для пешей прогулки он слишком устал. Но ему не хотелось показываться Флоре в обществе Хелен, а также давать Хелен знать, куда он пошел. Это совсем не ее дело.

— Как насчет перекусить? Я жутко голодна.

Генри скривился. Даже при желании ему не хватит денег куда-нибудь ее сводить. Себе на хлеб едва хватало.

— Я угощаю, — предложила Хелен, похлопывая по сумочке. — У меня денег больше, чем я могу потратить.

Горячий обед. Почти ничего в мире так не хотелось, как полноценной еды. Почти.

— Я обойдусь, но спасибо.

— Давай уже садись, Генри, — прошипела Хелен. Она выглядела сердитой, почти опасной. — Некогда тут весь день лясы точить.

Тут его окликнул еще один знакомый голос, и Генри повернулся. Джеймс Бут стоял чуть дальше, держа плакат с надписью «РУКА ПОМОЩИ, А НЕ ПОДАЧКА».

— Ничего себе воссоединение, — заметил Джеймс.

— Какое совпадение, — процедила Хелен.

— Да уж, — кивнул Джеймс. — Неисповедимы пути и все такое. — Он смотрел на Хелен с не меньшей враждебностью, чем она на него.

Генри нестерпимо хотелось исчезнуть.

— Впрочем, я подумал, что лучше пройдусь. Мне недалеко.

— Не глупи, Генри, — возразила Хелен. — Позволь мне тебя накормить. Выглядишь полумертвым.

— Ну раз вы так щедры, — усмехнулся Джеймс, — я воспользуюсь вашим предложением.

— Не думаю, что это будет уместно, — ответила Хелен. — Я ведь приличная девушка.

— В таком случае нам будет вас не хватать, — сказал Джеймс, становясь между Генри и машиной. Хелен пристально уставилась на него, словно сочиняя хлесткую реплику, а затем молча захлопнула дверь и укатила.

— Куда идем? — поинтересовался Джеймс с улыбкой, давшей Генри понять, что странная перепалка ничуть не испортила мэру Гувервилля настроение.

Генри хотел остаться один, вдобавок ему не понравилось, как Джеймс и Хелен вели себя с ним: будто с игрушкой, за которую соперничали.

— Боюсь, я иду по личному делу.

— Личному? — спросил Джеймс. — Звучит интригующе.

— Прости, Джеймс. Ты так мне помог, но я правда не могу больше задерживаться. А свое дело я должен сделать сам.

Он удивился, заметив, что Джеймс не расстроился, а наоборот посветлел.

— Тогда желаю удачи, — сказал он. — Правда.

И Генри понял, что верит ему, даже несмотря свое желание поскорее распрощаться.

Флора хотела перестать думать о Генри. После недавних потрясений им обоим нужно перестроить свои жизни, по возможности обойдясь без шрамов. Она занимала себя подготовкой бабушкиных похорон, которые должны были состояться на следующий день. И она получила записку от Дока Хендерсона. Владелец «Мажестика» приглашал встретиться и обсудить концерт или два в его клубе. Флора была рада отвлечься от мыслей о бабушке и потере клуба, а также от бесполезных терзаний на тему, где сейчас Генри, что он делает и как себя чувствует.

— Я люблю тебя, — прошептала она, просто чтобы попробовать на вкус эти три слова, которые никогда ему не скажет.

Едва она взяла веник и начала подметать пол, как в дверь постучали. Флора сердито открыла, ожидая, что кто-то с благими намерениями принес ей запеканку. Запеканок натащили уже столько, что ей их вовек не съесть. Но человек на пороге стоял с пустыми руками. И это был Генри.

Несмотря на желание увидеться с ним, при его появлении Флора испугалась.

— Что ты здесь делаешь? Тебе не следовало приходить.

Генри отступил. Тень от козырька падала ему на лицо, но даже так Флора увидела, как сильно его задела.

— Прости, я не то хотела сказать. — Она коснулась его руки.

Генри сглотнул.

— Я слышал о пожаре в клубе и вот хотел выразить соболезнования.

— Что ж… — Флора выдохнула и глянула поверх его плеча, приветствуя жгучие лучи заходящего солнца. Генри подошел поближе, и она увидела, насколько он вымотался. Пригласить его войти и выпить стакан воды или отправить домой, пока она не сказала ничего, что навлечет на них неприятности или обидит Генри? В голове тут же раздался бабушкин голос: «Флора, помни о манерах! Пригласи юношу в дом!»

— Пить хочешь? — спросила она.

— Как верблюд, — ответил Генри.

Она отвела его к стулу у окна и пошла в кухню, жалея, что в доме нет ничего, кроме воды. Наполнила стакан и крикнула:

— Проголодался? — Еды-то у нее было полно.

— Как верблюд, который несколько дней не ел.

— Ветчина или запеканка?

— Ни один уважающий себя верблюд не ест запеканку. Там может быть его сородич.

Смеясь, Флора соорудила бутерброд с ветчиной и сыром и положила на поднос рядом со стаканом с водой. Отнесла поднос в гостиную и поставила на столик рядом с Генри. Он протянул руку к стакану, и Флора заметила, что его пальцы испачканы чернилами.

— Выглядит так, будто ты проиграл сражение с вечным пером.

— Перо — оружие куда серьезнее меча. — Он взял бутерброд. — Чудо, что я жив. — Он откусил кусочек бутерброда, прожевал и проглотил. — А если серьезно, это долгая история.

— У меня полно времени, — сказала Флора, усаживаясь на оттоманку. Подняла глаза на Генри, наконец расслабившись. — Расскажи.

Доев бутерброд, Генри поведал ей все, хотя Флора заподозрила, что он несколько приукрасил жизнь в Гувервилле.

— Прости, это я виновата.

Генри сел рядом и взял Флору за руку.

— Тихо, — прошептал он и коснулся ее щеки испачканным пальцем. Сердце Флоры заколотилось, словно барабан.

— Генри, нам не следует этого делать. У нас с тобой нет будущего.

— «Нам не следует» вовсе не равно «мы не можем». Кроме того, для меня нет будущего без тебя в нем.

— Если ты не заметил, — сказала Флора, — ты белый.

— Ничего не могу с этим поделать. Я бы изменил цвет кожи, будь это возможно, но, увы, это нереально. Такие дела.

— Ты из богатой семьи, — продолжила Флора.

— Уже нет. Причем довольно давно. У Торнов я чувствовал себя чужим. Но с тобой я будто на своем месте.

— По моей вине ты угодил за решетку.

— Неправда, да и я уже об этом забыл. — Он поцеловал ей руку, а Флора наклонилась и положила голову на плечо Генри. — Я люблю тебя. Нам суждено быть вместе. Вот так просто.

Эти слова и их вес не были просто словами. Флора знала, что он говорит искренне. Но когда речь заходила об отношениях, их жизни им не принадлежали. Вокруг слишком много людей, у которых иное мнение по этому поводу. К тому же, все знают, что любовь всегда заканчивается болью.

— Мир будет против такого союза. Уверена, ты сам это понимаешь, — произнесла Флора.

— В бою нас против мира я ставлю на нас.

Флора отодвинулась от Генри и для поднятия настроения пошутила:

— Легко тебе говорить. Когда мы в последний раз виделись, у тебя в кармане было двенадцать центов. Ты смешон, понимаешь?

— О да, в дуракавалянии я чемпион.

Усмехнувшись, Флора позволила себе прижаться щекой к его груди, послушать, как бьется его сердце, вдохнуть его запах… Она резко села.

— Генри!

— Да? — Он взял ее за руки и серьезно посмотрел в глаза.

— От тебя ужасно пахнет. — Не то чтобы совсем ужасно, но помыться не помешает. — Ванная в конце коридора. Вымойся. У меня есть одежда, которая тебе подойдет.

Он улыбнулся.

— И что потом?

— Потом я звоню Шерману. И, возможно, мы поедем в «Мажестик», если сможем быстро подготовиться.

— В «Мажестик»? Но у меня совсем нет денег, а вся одежда осталась в моем замке из смолы и бумаги. До первой зарплаты еще почти две недели…