- Мало ещё выпускают, вот и не заметил. А ты что, уже и на аэродроме побывал?
- Мы с Федькой…- начал я, но Федька перебил меня:
- Так, мимо проходили, случайно…
- Мимо проходил, а так много увидел,- усмехнулся дядя Федя.- Глазастый ты, оказывается.
- Он лётчиком хочет быть! - воскликнул я.
- Ну что ж, раз хочет, значит, будет. Только надо подрасти малость…
- Я сейчас летать хочу! - сказал Федя.
Но лётчик уже этого не услышал. Он как сидел на стуле, так и уснул.
6
Дядя Федя поселился у нас.
Теперь каждый вечер мы с Федькой встречали его, и Вихран, ласкаясь, прыгал вокруг него.
Иногда дядя Федя приходил весёлый и весь вечер шутил и смеялся, а иногда очень усталый - мы уже догадывались, что много было вылетов, и не приставали к лётчику с вопросами. А бывали вечера, когда он был суровый и мрачный. Он ничего не ел и сразу же ложился спать. Значит, кто-то из лётчиков не вернулся на аэродром, погиб.
Мы всегда узнавали самолёт дяди Феди и, увидев его в воздухе, кричали как сумасшедшие.
Федька перезнакомился со всеми лётчиками, которые стояли в деревне, и теперь только и говорил об «иммельманах», «бочках», «штопорах» и, как заправский лётчик, жестами показывал все фигуры высшего пилотажа.
7
Однажды мы проснулись от частых и резких выстрелов. Выбежали на улицу. В утреннем безоблачном небе с непривычным для нас рокотом и тарахтением кружил вражеский самолёт. К нему тянулись многоцветные нити снарядов. Это стреляли автоматические зенитные пушки, прикрывавшие аэродром. Самолёт то снижался, то набирал высоту, ловко уходя от опасной цветной паутины. Раз он так снизился, что можно было его разглядеть.
Вот так чудо! Вроде у самолёта два фюзеляжа! Что же он здесь делает?.. Если это бомбардировщик, то ему давно надо бы сбросить бомбы, а он летает под огнём.
Пока я раздумывал, в небе появились два наших истребителя, и вражеский самолёт стал быстро уходить.
- Испугался! - с облегчением сказали собравшиеся на улице женщины и разошлись по домам.
В этот день мы с Федькой собрались за грибами. Он обещал повести нас с Танькой в дальний лес, где, как уверял, грибы сами в корзину лезут. Он и вправду пришёл с большой корзиной, в сапогах и куртке. Поверх куртки он в несколько рядов обвязался верёвкой.
- Ты куда же это, милый, собрался с верёвкой-то? - спросила бабушка.
- Да мать велела на обратном пути хворосту набрать.
По дороге я стал расспрашивать про самолёт.
- Это разведчик, «фокке-вульф». Лётчики сказали, что его прозвали «рамой». Здорово, гад, маневрировал!
- Здорово! - подтвердил я.- Разведчик, значит. А то я смотрю, летает, летает, а не бомбит…
- Плохо, если эта «рама» наш аэродром обнаружила! -сказал Федька.
- А может, её истребители наши сбили,- сказала Танька.
Федька ничего не ответил. Он, как всегда, шёл быстро, и мы с Танькой едва поспевали за ним. А Вихран бежал впереди - видимо, дорога ему была хорошо известна. Мы шли то низиной, то взбирались на холмы, покрытые ещё густой, невыцветшей травой. Наконец Танька не выдержала, захотела передохнуть. Мы выбрали место, где трава была погуще, и улеглись. Федька достал из корзины печёные картофелины, и мы, греясь на солнце, с удовольствием их ели. С холма, на котором мы лежали, хорошо был виден лес, куда нас вёл Федька.
Я смотрел на лес, на уже проглядывающие кое-где золотисто-жёлтые верхушки и думал о том, что послезавтра первое сентября и надо идти в школу. Школа в соседней деревне. Как всё будет в новой школе? И ребята другие, и непривычно, и учителя тоже другие…
Я вспоминал, что мама начинала готовиться к этому дню ещё задолго, покупала нам всё новое и вечером накануне школы старательно мыла нас в ванной. Танька капризничала, кричала, что мыло съело ей глаза и она уже ничего не видит. А потом мама подводила Таньку к зеркалу и просила проверить на месте ли глаза, и Танька громко смеялась. А утром мы, наглаженные, торжественно, с цветами, вместе с мамой отправлялись в школу.
Я всхлипнул… Но мне стало стыдно, и я посмотрел на Федьку. Он стоял на коленях, повернувшись лицом к деревне, и к чему-то с тревожным видом прислушивался. Я вытер рукавом слёзы и тоже стал слушать.
Откуда-то издалека приближался тяжёлый прерывистый гул.
- Смотри, смотри! Вот они! - крикнул Федька.
Танька вскочила и тоже стала смотреть.
Там, за деревней, появились тёмные точки.
- Вот «рама» проклятая! Аэродром летят бомбить, лопни мои глаза! - ругался Федька.
Теперь уже можно было различить самолёты. Они шли строем, волна за волной.
- Штук тридцать, не меньше! - насчитал я.
Часто забили зенитки, и небо вокруг бомбардировщиков покрылось барашками разрывов.
Стрельба внезапно прекратилась. Я недоуменно посмотрел на Федьку: в чём дело? И тут же услышал знакомый рокот - навстречу бомбардировщикам летели наши «ястребки». Их было много. Одна группа врезалась в самую гущу бомбардировщиков, и строй их сразу же нарушился. А другая стала набирать высоту и скрылась в облаках. Послышался нарастающий свист бомб, и где-то в стороне от деревни с тяжёлым грохотом взметнулись к небу столбы земли и огня.
Танька, вся дрожа, с плачем вцепилась в меня и Федьку.
- Ерунда! - сказал Федька. - Бросают, чтоб с бомбами не возвращаться на свой аэродром, от деревни далеко. Сейчас тикать начнут… Да ты не плачь, Та-нюха! - Он обнял её за плечи.- Лучше смотри, уже троих фашистов подбили… А вон ещё два дымят, отваливают в сторону… Гляди, гляди, а этот весь вспыхнул… Чисто работают наши зенитчики! Так и не подпустили к аэродрому, лопни мои глаза! А ты боишься…
Бомбардировщики быстро уходили, а вокруг них, как осы, кружили наши «ястребки».
Вдруг высоко над нами послышался рёв моторов, свист и резкие, отрывистые звуки, будто кто-то в воздухе рвал полотно.
- Ложись! - крикнул Федька и повалил нас на землю.
Мы в ужасе прижались друг к другу. Но никакого взрыва не последовало. Федька поднялся первым. Из облаков вынырнул наш «ястребок» и снова исчез. И тут же появились два чужих самолёта. Тонкие, длинные, они со свистом промчались и ушли в облака.
- «Мессеры»,- сказал Федька,- двое против одного нашего.
Самолёты долго кружили, то появлялись в голубом просвете, то исчезали в облаках. У меня даже шея заболела смотреть на них. Тут снова послышалась стрельба, и из облаков вывалился «мессер», задымил… штопором пошёл вниз и рухнул с грохотом где-то за лесом.
- Готов! - закричал Федька.
В просвете появился наш «ястребок», он сделал круг и стал набирать высоту.
- Сейчас он и тому врежет! - заявил Федька.
Но что это? У самого хвоста «ястребка» промелькнул, блеснув огнём, «мессер», и «ястребок» будто споткнулся… Стал снижаться, задымил. Из него вывалилось что-то тёмное. Взметнулся на ветру парашют, и его быстро понесло к лесу.
Мы так и замерли с раскрытыми ртами. И тут с рёвом и свистом, сотрясая воздух, над самыми нашими головами промчалась громадная тень. Это был «мессер». Он дал очередь - видно, метил в парашютиста, и исчез.
Первым пришёл в себя Федька.
- Бежим! - закричал он.- Надо лётчика спасать!
8
По чащобе мы продирались изо всех сил. Наконец выбрались из болотных зарослей и вошли в лес. Но куда идти? Вихран прыгал, крутился у Федькиных ног и вдруг с громким лаем помчался вглубь. Федька, будто его кто-то толкнул в спину, побежал вслед за собакой.
Я бежал, не видя перед собой Федьки, только прислушиваясь к лаю Вихрана. Время от времени я оглядывался: где Танька? Она не отставала. Молодец!
Мы спотыкались о корни, натыкались на пни и сучья, ветви больно царапали лицо, рвали одежду, мы задыхались, но бежали и бежали… Нам казалось, что с лётчиком что-то случится, если мы не подоспеем вовремя.