Он на мгновение забыл о грозящей ему опасности. И вода была вкусна, и солнце ласково грело, и очень уж хотелось растянуться на траве, полежать. Но немецкая речь, неожиданно прозвучавшая совсем рядом, заставила мальчика вздрогнуть. Он тихонько отполз от родника и спрятался в кустах. Солдаты оживлённо переговаривались, и Вовка понял, что идут они не за ним. Вот они прошли овраг, поднялись наверх и направились в сторону деревни.
Подниматься по крутому склону оврага с водой было нелегко. Вовка дорожил каждой каплей, смотрел под ноги, чтобы не зацепиться. Но вот он выбрался из оврага и поднял голову - перед ним стоял немец. Он молча взял банку, осмотрел её на свет и вылил воду в свою флягу.
Потом уже из фляги сделал несколько глотков, и его толстое, заросшее рыжей щетиной лицо расплылось в улыбке.
- Гут! Зер гут! Карашо! - рявкнул он и похлопал Вовку по плечу.- Я всё видель! - добавил он.
Вовка ничего не ответил. «Чёрт с ней, с водой! Ведь немец не ругал меня, что я отошёл от траншеи. Завтра пойду снова, потом ещё и ещё. Может, так и приучу…» - рассуждал Вовка.
- Что же ты, сынок, погубить нас раньше времени хочешь? - запричитала мать, когда Вовка спрыгнул в траншею.- Не ровен час, выстрелят - и всё! Сказано сидеть - и сиди!
- Воду, сынок, в реке брал? - испытующе глядя на Вовку, спросил отец.
- Нет, в овраге…
Отец задумчиво покачал головой, но больше ни о чём не спросил.
4
На другое утро Вовка опять собрался за водой, но не успел вылезти из траншеи, как раздался окрик: «Цурюк!» Тогда он решил подождать до вечера.
Вечером Вовка осторожно выглянул из окопа и увидел того самого солдата, что отобрал у него воду. Вовка смело перелез через бруствер и, подняв над головой банку, направился к оврагу. Его опять никто не остановил, но когда он возвращался, повторилось то, что было в первый раз,- солдат отобрал воду.
Как только мать уснула, отец вдруг наклонился к Вовке и сказал шёпотом:
- Завтра этот немец караулит утром, попробуй сходить за водой к реке. Не теряйся, не трусь. Хитрость на войне тоже не последнее дело…
- Хорошо, батя! - Вовка обрадовался. Отец поддерживает его,- значит, он правильно задумал.
Утром Вовка взял банку и, высоко подняв её над головой, быстро пошёл к реке. Солдат вскинул автомат, но тут же медленно опустил его и, приложив к каске руку, стал следить за мальчиком.
Тем временем Вовка спокойно, точно на прогулке, сбивая на ходу сухую траву, вышел на обочину дороги, разбитой гусеницами танков. Он шёл не спеша, чувствуя за спиной автомат немца.
Вот и река. Вовка остановился у самой воды. Постоял. Потом нагнулся, вытянул руки и опустил их в реку. Зачерпнул в ладони: «Чистая водица». А когда напился, подумал: «Мамке бы и бате».
Здесь, на берегу, Вовка подумал о том, что ночью надо переплыть реку. За её поворотом будет менее опасно.
Наполнив банку, мальчик пошёл к траншее. Он торопился. Ему хотелось поскорее рассказать обо всём отцу.
Немец так же аккуратно перелил воду во флягу и с удовольствием выпил.
Если ничего не случится, то толстый немец должен нести караул завтра вечером.
- Пойдёшь попозднее, когда начнёт смеркаться,- советовал отец.- Держись правее, там густые кусты, скроешься… Старайся плыть больше под водой, вынырнешь- и опять под воду… Что ещё, сынок? Держись ближе к тростнику, спрятаться можно. Как переплывёшь реку, не беги. Отсюда пулемёты могут срезать. Ползком доберёшься до наших. Ползком… Там воронки есть. Прячься, если обстрел. Всё понял, сынок? Ну, а нашим всё расскажешь: небось наизусть выучил, где и что у немцев… Матери - ни слова! После скажем…
Вовке казалось, что время тянется нестерпимо медленно и никогда не придёт завтрашний вечер.
5
Так в тягостном ожидании прошёл день. Вовка лёг пораньше, но долго не мог уснуть, всё беспокоился: вдруг будет дежурить другой солдат. Или фашисты решат пойти в наступление - не зря же они столько техники в лес завезли. Или ещё что-нибудь случится… Нет, нет, он во что бы то ни стало доберётся до своих и сразу же попросит, чтобы его отвели к самому главному командиру - он хочет сообщить важные сведения.
Уснул Вовка только под утро. Ему снилось, будто он вместе с толстым солдатом идёт по мосту через речку. Солдат держит в руках здоровенную флягу. Вовка говорит ему:
«Бросьте её, она никому не нужна».
А солдат отвечает:
«Её нельзя бросить, в ней ценная вода, её надо донести до другого берега…»
Потом вместо солдата он увидел отца. Отец нёс флягу, а немец целился в неё из автомата…
Проснулся Вовка поздно и почти целый день не отрывал глаз от вражеских окопов - вдруг в обороне у фашистов что-то изменилось, а он не заметит и передаст неверные сведения.
Отец несколько раз уводил его в дальний конец траншеи, проверял, запомнил ли Вовка, что нужно сказать нашим, и подолгу объяснял, как уберечься от бомбёжки, артиллерийского обстрела или преследования немцев.
- Впрочем, в реку они из-за тебя не полезут,- каждый раз повторял он, видимо успокаивая и Вовку, и себя. Глаза его смотрели сурово, строго. Но Вовка понимал, как волнуется отец.
Солнце наконец начало прятаться за кромку леса. Из землянки вышел толстый солдат, походил немного, потом сел, поставил между ног автомат и снял каску. Толстое лицо его было сегодня гладко выбрито и лоснилось, глазки щурились - видимо, он только что сытно поел и настроен был весьма благодушно.
- Пора, сынок! Надо идти! - сказал тихо отец и судорожно обнял Вовку, уколов жёсткой щетиной.
Вовка ловко выбрался из траншеи. Отец подал ему банку и подумал: «Справится ли?»
Вовка показал солдату банку, тот махнул рукой, и Вовка пошёл. Он шёл медленно, останавливался, сбивал попадавшиеся на дороге цветы. Только начало смеркаться, надо было растянуть время, чтоб подойти к речке, когда стемнеет.
6
От реки потянуло свежестью, лёгкий ветерок принёс запах рыбы, водорослей. Берег был крутой. Хватаясь за кусты, мальчик стал осторожно спускаться по узкой тропинке. Вот и вода. Он остановился, ноги проваливались в сырой песок. Лёгкие волны шуршали у камышей. Вдали, ближе к противоположному берегу, темнел островок, заросший тростником.
Вовка постоял немного, набрал в банку воды, напился и… юркнул в кусты.
Тихо. Ни стрельбы, ни криков.
Вовка притаился и стал смотреть на быстро темнеющее небо. Ещё немного, и можно будет плыть.
Вдруг с той стороны послышался нарастающий гул - шли бомбардировщики.
«Наши!» - по звуку определил Вовка.
И тут же заговорили фашистские зенитки. В небо потянулись разноцветные нити трассирующих пуль. Заметались, как длинные огненные мечи, лучи прожекторов.
«Самое время! - решил Вовка.- Теперь им не до меня». Он вылез из кустов и тихонько нырнул. Вода, хотя и был август, обожгла его. Плыл под водой, пока не зазвенело в ушах.
По небу ещё шарили прожекторы, надрывались зенитки, но шум моторов стихал.
«Надо спешить! - мелькнуло в голове.- Хотя бы до острова добраться, пока бьют зенитки». Вовка набрал полную грудь воздуха, нырнул и пошёл под водой, с силой загребая руками и отталкиваясь ногами. Когда стало совсем невмоготу, вынырнул.
До острова было уже совсем близко. Прожекторы исчезли, зенитки гремели где-то далеко. Стало совсем темно, и Вовка решил, что можно плыть так, с берега его не заметят. Вблизи острова было сильное течение. Вовка плыл сажёнками, быстро и с силой выбрасывая руки. И не заметил, как ткнулся головой в тростники. Подрезанные стрельбой, они торчали с краю, острые, как ножи.
Мальчик выплыл на песок и прислушался. С вражеского берега доносились голоса, раздавались крики. И вдруг ночную тишину прорезала длинная, захлёбывающаяся пулемётная очередь, за ней другая, включились в стрельбу автоматы.