Оставшись вдовой, я решила посвятить себя литературным воспоминаниям, для чего переехала в Петербург.
Во втором томе своих воспоминаний я расскажу о знакомстве с Гончаровым, Толстоевским и Тыняновым.
А сейчас, вспоминая и оглядываясь на пройденный путь, не могу не воскликнуть словами нашего великого писателя земли русской Льва Николаевича Толстого, женатого на Софье Андреевне: «Счастливая, невозвратная пора — детство». Счастливая эпоха, в которой мне довелось жить и бороться!
О творчестве Пушкина
Как известно, творчество Александра Сергеевича Пушкина протекало в тяжелых условиях двух императоров, Александра 1 и Николая 1, которые оба относились отрицательно к его творчеству и неоднократно, пользуясь неограниченной монархией и деспотизмом, высылали его преимущественно в разные места тогдашней Российской империи (а также в село Михайловское).
Но эти нападки царственных сатрапов не могли сломить творчества великого поэта, и оно продолжалось с еще большим успехом у читателей. Поэт смело продолжал ткать свои вольнолюбивые стихи и поэмы, а также эпиграммы на высшую власть и тогдашних администраторов (которые считали Пушкина не столько опасным поэтом, сколько всего лишь царским чиновником).
Это еще больше возбуждало в поэте вольнолюбивый дух, и он продолжал писать свои гениальные произведения. Особенно удавались ему любовные стихи к различным женщинам, с которыми у него были мимолетные романы или просто дружественные отношения.
Наконец Пушкин женился, но женитьба не принесла его творчеству толчка для дальнейшего расцвета (Наталья Гончарова, на которой женился поэт, хотя и имела от него детей, но, будучи красавицей, предпочитала праздную придворную жизнь с танцами на балах).
Вскоре за женой Пушкина начал ухаживать офицер Дантес, а кроме него, пользуясь неограниченной монархией, и сам Николай 1. Все это не могло не отразиться на творчестве Пушкина, и он скончался на дуэли с Дантесом.
Пушкин оставил нам большое количество не только стихов, но и прозы. Это литературное наследство великого поэта изучается специалистами-пушкинистами для объяснения его остальным непонимающим читателям.
Кстати о переводах
ИОГАН ЯКОВ ГЕНРИХ БРУДЕРШАФТ. «Любовь Минны фон Кайзерпуф». Авторизированный перевод с древненемецкого Серафимы Булыжной, Анатолия Карпенко и Федора Непомнящего. Под редакцией А. Экземплярова.
Иоган Яков Генрих Брудершафт, молодой древненемецкий романист, почти неизвестен широким кругам нашей читающей публики, а между прочим, его творчество любопытно, как образец той невыносимой атмосферы, в которой задыхается буржуазная мысль зашедшего в безысходный тупик Запада.
Роман «Любовь Минны фон Кайзерпуф» трактует проблему любви и брака. Он крайне любопытен, как образец того тупика, в который загнана буржуазная мораль, бессильная разрешить эти вопросы.
Нас в данном случае интересует не эта сторона. Мы не можем обойти молчанием перевод, сделанный тремя (!) переводчиками. Чудовищные ляпсусы, потрясающая безграмотность и полное незнакомство с древненемецким языком обнаруживаются с первых же строк романа.
У Брудершафта сказано: «Минна стояла у плетня, озаренная лучами пылающего солнца».
У переводчиков читаем: «Она лежала на кровати, озаренная лучами потухающего (!) камина».
У Брудершафта: «Ее нежное личико бледнело, как луна».
У переводчиков: «Ее морщинистое (!) лицо скрежетало (!!) от злости».
Луг превращается переводчиками в море, овес — в корабль. Фраза «Она махнула платком, и слезы на ее щеках сверкнули жемчужинами» переводится: «Она лягнула (!) платок, и ее глаза задрожали (!), как два жемчуга».
Можно привести еще множество примеров (для чего пришлось бы процитировать всю книгу от начала до конца!), но и этих вполне достаточно.
Неряшество, беззастенчивое вранье, чудовищная халтура!
Удивительней всего то, что редактировал этот, с позволения сказать, перевод А. Экземпляров.
Куда и чем он смотрел, прикрывая своим именем халтурную работу переводчиков?
Такому положению вещей должен быть положен предел!
А. Зигзагов
Товарищ редактор!
Не откажите в любезности напечатать в Вашей уважаемой газете следующее:
К переводу романа Иогана Якова Генриха Брудершафта «Любовь Минны фон Кайзерпуф» я никакого отношения не имел и не имею.
То, что я указан в книге как переводчик, — явно недоразумение, тем более что древненемецкого языка я не знал и не знаю.
Анатолий Карпенко.
Уважаемый товарищ редактор! Считаю долгом довести до сведения читателей, что мое участие в переводе романа Иогана Брудершафта выразилось в столь ничтожной доле, что принять на себя упреки критиков я никак не могу. Ответственность за промахи и ляпсусы должна пасть на тех, кто является в данном случае автором перевода.
Федор Непомнящий.
Глубокоуважаемый товарищ редактор! Разрешите через посредство редактируемой Вами газеты ответить на те обвинения, которые обрушились на переводчиков со стороны А. Зигзагова.
Ему следовало бы, прежде чем упрекать нас — тружеников переводного фронта, вспомнить латинскую пословицу: «Сперва попробуй сам, а потом ругайся». Перевод этой книги был сделан нами в потрясающе короткий срок, а именно — в пять дней. Можете представить, как много пришлось нам поработать над этой вещью!
Далее. А. Зигзагову следовало бы сперва узнать, что роман переведен не с древненемецкого, а с французского, на который он был до этого переведен с английского. Поэтому упреки в незнании нами древненемецкого языка отпадают. Ясно, что А. Зигзагов совершенно неосновательно и пристрастно обрушился на нас — честных тружеников переводного фронта, даже не состоящих в секции переводчиков.
Примите и прочее.
Серафима Булыжная.
Товарищ редактор!
Вернувшись из отпуска, я с удивлением узнал о том, что А. Зигзагов обругал меня, как редактора перевода романа И. Брудершафта «Любовь Минны фон Кайзерпуф».
Находясь в отпуску, я, естественным образом, не мог участвовать в редактировании перевода. Кроме того, я был занят другой срочной работой по редактированию перевода испанского писателя Дриго де Лопе Гуменце «Кастальская Мадонна», романа японского новеллиста Ушибо-Ахру-Садо «Вишневый сок любви» и ряда других романов португальских, новозеландских и американских писателей.
Сказанного, думаю, вполне достаточно. Справедливые упреки А. Зигзагова поэтому я никак не могу принять на свой счет.
А. Экземпляров.
P. S. Я только что узнал, что редакция перевода романа действительно была сделана мной. Это обстоятельство еще раз вынуждает меня категорически отвести упреки А. Зигзагова по моему адресу.
Детское
Друзья детей
Бабушка Федора