Раздался оглушительный лязг, выплеснулся фейерверк из оранжевых искр и красных спецэффектов.

Да, катана покинула руку ниндзя и укатилась по полу вдаль, но все же смогла отрубить Харуюки правую ступню на уровне лодыжки. Боль ударила в голову искровым разрядом, но Харуюки не поддался и уверенно опустил световой меч левой рукой.

Покинув естественную стойку, он уже не мог усиливать меч весом аватара, но сейчас тяжесть ударов не имела никакого значения. Ниндзя попытался перекатиться по полу и сбежать, но энергетическое лезвие коснулось левого плеча. Раздался громоподобный грохот, и рука противника целиком расплавилась.

«Еще… раз!»

Как только Харуюки оперся на пол культей правой ноги, белая пелена боли почти полностью заволокла поле зрения. Тем не менее, он стиснул зубы и заставил себя занести клинок. Харуюки нанес и получил столько урона, что теперь мог потратить энергию на последнюю решающую атаку.

Сверкающее лезвие, словно заговоренное, падало точно на плечо поднимающегося противника. Харуюки направлял меч так, чтобы разрубить его пополам. Лезвие коснулось темно-серой брони, мгновенно начав ее плавить…

И тело Харуюки замерло так резко, что заскрипели суставы.

Он вытаращил глаза, но не мог ни пальцем пошевелить, ни даже пискнуть. Кто-то словно заточил его в прозрачную пластиковую форму. Пола касался лишь носок левой ноги, остальное тело зависло под наклоном к земле, но не падая и непонятно каким образом держась на месте.

В воцарившейся тишине энергия клинка продолжала убывать. Наконец, она иссякла, и зависший над левым плечом противника клинок вновь стал металлическим.

Едва не погибший ниндзя выскользнул из-под клинка и встал на ноги. Лишь после этого Харуюки заметил, что бо-сюрикены в правой руке врага куда-то подевались.

Неужели он все-таки метнул их? Но Харуюки не замечал, чтобы в него что-то втыкалось, да и вообще в игре яды существовали максимум паралитические, но, безусловно, не останавливающие время.

Харуюки со страшным трудом сумел повернуть глаза влево, рассмотрев, что отступившая к краю крыши Тиюри тоже застыла на месте.

Маленький аватар тянул к Харуюки правую руку, словно пытаясь о чем-то предупредить. Утреннее солнце отбрасывало на крышу длинную тень Лайм Белл.

И в самом конце тени, в центре проекции остроконечной шляпы…

Торчал черный стержень бо-сюрикена.

«Не может быть», — думал Харуюки, ища взглядом точку, на которую указывала Тиюри. И… что это? Неужели из головы теневой фигуры, изображавшей расправившего крылья Сильвер Кроу, тоже торчит бо-сюрикен?

Едва Харуюки заметил его, в голове раздался мысленный голос Метатрон:

— Слуга, он напрямую вмешивается в средний уровень… это сила Инкарнации!

— И-Инкарнации?!

«Но он не произносил названия техники!» — хотел было возразить Харуюки, но в следующее мгновение обратил внимание, что торчащий из тени головы бо-сюрикен тлеет серым пламенем. Вернее, Оверреем Инкарнации.

Хотя объявление техник играет важную роль, подобно спусковому крючку, система обязывала бёрст линкеров озвучивать только спецприемы. Скорее всего, ниндзя очень долго тренироваться включать эту технику, не выкрикивая названия. Более того, он еще и умудрился по ходу боя незаметно метнуть сюрикены так, чтобы они вонзились в головы теней противников. Скорее всего, он подбросил их вверх, и точность броска действительно поражала.

В ушах замершего с опущенным клинком Харуюки раздался хриплый голос ниндзи.

— Тайное учение: Шедоу Тайер6, — запоздало сообщил он название техники.

Невозмутимым движением, словно не ощущая страшной боли от потери левой руки, ниндзя подобрал выпавший клинок и взял его обратным хватом.

— Я забираю твою жизнь! — глухо объявил противник и заскользил по стальному полу.

Невероятно быстрый и однозначно смертоносный взмах был нацелен в шею Харуюки.

Если бы он погиб, следом ниндзя наверняка обезглавил бы и Тиюри. А затем раз за разом повторял бы это до полного иссякания их очков.

И Харуюки не мог этого допустить.

Ухватившись за последний луч надежды, он сосредоточил все свое воображение на крыльях. Возможно, собственная Инкарнация спасла бы его от Инкарнационных оков. Он не мог издать и звука, но все равно намеревался попытаться запустить технику.

Даже боль в правой ноге отошла на второй план. Харуюки сосредоточил все мысли в одной точке.

«Лайт…»

Он так и не смог включить Инкарнацию.

Равно как и ниндзя не смог отрубить его голову.

— Бласт Вейв7! — вдруг раздался чей-то звонкий возглас. Следом в ниндзя врезалась прилетевшая из ниоткуда ударная волна… вернее, похожий на полумесяц воздушный клинок.

Враг отреагировал более чем достойно и сумел защититься клинком, но отскочил на десять с лишним метров, пока вокруг эхом раскатился оглушительный лязг. В следующую секунду между Харуюки и ниндзя приземлилась новая фигура.

Уже по кличу Харуюки понял, кто это.

Похожая на одежду средневекового японского аристократа броня блестела словно сапфировая. Украшения на голове напоминали прическу юного самурая, глаза сияли голубым. В правой руке аватар держал тонкий, но излучающий мощнейшую ауру клинок.

Трилид Тетраоксид.

Вступивший в Нега Небьюлас перед самым началом битвы аватар-самурай обернулся и кивнул Харуюки, словно прося положиться на него. В следующий миг он снова повернулся вперед и обеими руками взялся за рукоять одного из Семи Артефактов, клинка «Бесконечность».

Трилиду велели ждать в тылу до начала битвы. Скорее всего, он заметил летящего Харуюки и его преследователя, и бросился в погоню. Он, в отличие от ниндзя, через тени ходить не умел, и подъем по стене отеля грозил ему смертью в случае ошибки. Но он все-таки смог. Он взобрался на крышу, чтобы спасти Харуюки и Тиюри.

«Лид…» — вложил все свои чувства Харуюки в слово, которое так и не покинуло онемевшего рта. Голос Метатрон, уже знакомой с этим аватаром по Имперскому Замку, сразу смягчился:

— Мы спасены, слуга.

— Да… Но…

В груди Харуюки возникло новое опасение, но он постарался погасить его.

Лид непременно победит. Его воспитывал как своего «ребенка» Графит Эдж по прозвищу «Аномалия», наделив навыками, достойными владельца Артефакта.

«Уж он-то…» — убеждал себя Харуюки, запертый в Инкарнации противника.

Темно-серый ниндзя и сапфировый самурай молча смотрели друг на друга. Острия синобигатаны из вороненой стали и словно высеченного изо льда меча смотрели на своих врагов и не колыхались даже на волосок.

В повисшей тишине двигался только солнечный диск, медленно восходивший над зданиями к востоку от отеля. Он взошел уже более чем наполовину, пронизывая свинцовые тучи Города Демонов лучами кровавого цвета.

Ниндзя стоял с запада, а Лид — с востока, поэтому его тень тянулась до самых ног противника. Харуюки хотел предупредить товарища, что враг может обездвижить его, воткнув сюрикен в голову тени, но рот упрямо не слушался.

— Не волнуйся, слуга, — донесся мысленный голос Метатрон, словно… а может, и в самом деле прочитавшей мысли Харуюки. — Уверена, Трилид Тетраоксид уже понял, что ты не можешь двигаться из-за оружия, вонзившегося в тень.

— Ага… кстати, это оружие называется «сюрикен».

— О, я запомню.

Вряд ли Трилид слышал мысленный голос Метатрон…

Но на мгновение он покосился на сюрикен, торчавший из тени Харуюки.

Еще миг — и ниндзя пришел в движение. Сжимающая клинок правая рука молнией сверкнула в воздухе. Пальцы проникли под нагрудник и достали третий бо-сюрикен. Ловкое движение запястьем — и снаряд устремился в сторону тени Лида.