Однажды я сам стал свидетелем того, как лиса провела одного моего старинного приятеля. А дело было так. Мой друг завалил лису, как у нас говорят, по всем правилам охотничьего искусства. Затем он тщательно осмотрел свой трофей, потеребил и помял в руках мех, схватил неподвижное тело за лапы и хвост и бросил под дерево. И хитрая зверюга позволила с собой все это проделать, не подав ни единого признака жизни и оставаясь совершенно неподвижной! Каково же было наше удивление, когда примерно через четверть часа, в то время как мы сидели и обсуждали все обстоятельства весьма удачной охоты, «труп» вдруг ожил и пополз на брюхе в сторону. К счастью, в ту минуту к нам подошел один из егерей с ружьем в руках. Ружье тотчас же взлетело к плечу, грохнул выстрел, и обманщица свалилась на землю замертво. На сей раз уйти от справедливого возмездия ей не удалось.

На другой день мы захватили в норе самку с пятью лисятами. Взяли мы их всех живыми, хотя нам и пришлось изрядно потрудиться, раскапывая подземные галереи. Мы связали нашим пленникам лапы латунной проволокой, так как обыкновенную веревку они перегрызли бы в мгновение ока, а сами уселись поговорить и покурить у костра.

Мы мирно потягивали свои трубочки и сигареты, как вдруг до нас донеслись весьма странные звуки, похожие на те, что издает собака, когда с удовольствием похрустывает куриной косточкой. Я посмотрел на мамашу, потому что личный опыт убедил меня в том, что с лисами следует всегда держать ухо востро, но она казалась мертвой. Я пнул лисицу ногой, но она даже не шелохнулась. Перед началом охоты мы напустили в нору много дыма, поэтому я подумал, что самка задохнулась. Больше мы не обращали на наших пленников никакого внимания, и каждый из нас пребывал в твердой уверенности, что латунные «наручники» являются надежной гарантией от малейшей попытки бегства. Но минут через пять до меня снова донеслись странные звуки. На сей раз сомнений не было: именно мамаша-лисица чем-то хрустела. Я схватил лису за хвост и поднял. Вообразите себе наше изумление, когда мы увидели, что пленница проявила отчаянную смелость и перегрызла себе одну переднюю лапу выше того места, где проходила латунная проволока! Кожа, мускулы, сухожилия были словно перерезаны острым ножом, а кость буквально перемолота зубами животного. Несомненно, лисица собиралась точно так же перегрызть и заднюю лапу, а потом, видимо, попыталась бы ковылять на этих кровоточащих обрубках. Трудно найти какое-либо разумное объяснение, откуда у этого животного берутся силы и выдержка, чтобы подвергнуть себя подобной пытке, да к тому же усыплять бдительность охотников, время от времени прикидываясь мертвым!

Как я уже говорил, можно избавить себя от утомительной и малоприятной процедуры выкуривания лисы из норы, а также и от изнурительного труда по перерыванию подземных ходов и выходов, запустив в нору таксу, которая в данном случае выполнит ту же роль, что и хорек, выгоняющий кролика из его жилища. Как только рыжая выскочит из убежища, немедленно бейте ее, и лучше всего дробью № 4.

Ставят на лису и капканы, заманивают в ловушки, как волка, используют отравленную приманку, соблюдая аналогичные меры предосторожности, ибо животное наделено не только незаурядным умом, но и тонким нюхом. Устраивают на лису и облавы с собаками, убивают из засад, но искоренить это зло очень трудно…

Когда лиса охотится, она подает голос, точь-в-точь как идущая по следу гончая.

Однажды в Солони я оказался на дороге, обсаженной с двух сторон молодыми, очень густыми елочками, и услышал короткий, отрывистый лай, похожий на кашель. Из зарослей выскочил довольно крупный, толстый, матерый заяц и пересек дорожку. За ним следом, помахивая хвостом, вырвалась лисица и помчалась за будущей жертвой буквально по пятам, продолжая лаять, как собака. Видимо, эта хитрюга знала, что по лесу бродят охотники со своими четвероногими друзьями, и сознательно подделывалась под одного из них, чтобы ее не подстрелили.

Что касается меня, то я так и остался стоять с разинутым ртом и даже не подумал стрелять обманщице вдогонку. Правда, было мне в ту пору всего семнадцать лет, и я был еще совсем неопытен.

Среди множества весьма остроумных выражений недоброй памяти покойного адвоката Ганя мне особенно запомнилось одно: он называл каннибализм «филантропофагией», то есть «любовью к поеданию людей». Да, хорошая любовь! Любовь, так сказать, сердца и желудка! А все для чего? Да якобы для того, чтобы сохранить род человеческий!

Впрочем, ничего нового в самом факте «каннибализма во спасение» нет. Разве великий Данте не изобразил на страницах «Божественной комедии» некоего Уголино, пожиравшего собственных детей для того, «чтобы сохранить жизнь их отца и не сделать бедняжек сиротами».

К чему я все это говорю? А к тому, что речь у нас сейчас пойдет о барсуке, которого иногда называют «другом кролика». Да, действительно, барсук явно питает к милому беззащитному зверьку сердечную склонность, но отнюдь не платоническую, как полагают некоторые наивные оптимисты, ибо видит он в нем не друга, а солидный запас пищи.

Уверяю вас, следуя примеру «филантропофагов», барсуки обожают кроликов и желают, чтобы они плодились и размножались, но только для того, чтобы смогли в дальнейшем жить и процветать они сами, барсуки. Я твердо убежден, что дело обстоит именно так, как я сказал, и я далеко не одинок в моих подозрениях, ибо доказательств моей правоты более чем достаточно.

Так кто же такой барсук? Тихий безобидный одиночка, довольствующийся лесными мышками, ящерицами, змеями, личинками насекомых, майскими жуками, осами, лесными ягодами и грибами и лишь изредка лакомящийся виноградом? Или это коварный лицемер и притворщик, который только и знает, что подкарауливать маленьких зайчат, нагло вторгается в кроличьи норы, чтобы утащить крольчонка, и без устали разыскивает в полях птичьи гнезда, чтобы сожрать яйца или едва вылупившихся, еще не обсохших голых птенцов?

Те самые наивные оптимисты, коих я уже упоминал, хотели бы заставить нас поверить в то, что барсука напрасно оклеветали и что это смиреннейшее и безобиднейшее животное.

Однако в постановлении от 19 плювиоза V года Республики и в распоряжении от 1 жерминаля XIII года Республики[285] барсук был объявлен вредоносным, хищным зверем. И так как мнение властей полностью совпадает с мнением большинства бывалых охотников и известных натуралистов, я в свой черед безо всяких колебаний могу громко провозгласить: барсук — настоящий хищник!

Итак, займемся изучением образа жизни барсука.

Этот убежденный, отъявленный лентяй и несравненный соня дремлет целый день в своей норе, которую вырывает мощными лапами с очень острыми и крепкими когтями, коими природа щедро одарила своего сыночка. Барсук вылезает из надежного убежища только ночью и отправляется бродить по окрестностям в поисках пищи, а домой возвращается еще затемно, до восхода солнца.

Если вы хотите поохотиться на барсука из засады, располагайтесь неподалеку от норы, чтобы застичь зверя врасплох, когда он побежит по одной, раз и навсегда выбранной тропинке (если голод преодолеет природную лень и выгонит толстяка из дому).

На барсука охотятся в основном точно так же, как и на лису, то есть либо его выкуривают из норы, либо запускают в длинные ходы и переходы таксу, которая в конце концов и выгонит хозяина норы наружу. Подстрелить барсука очень легко, потому что он довольно неповоротлив и медлителен. Несмотря на то что шкура у него толстая и грубая, заряд дроби № 3 прекраснейшим образом сделает свое дело.

Но не забудьте поберечь и придержать собак! Подраненный или просто преследуемый собакой барсук защищается с невиданной яростью и энергией. Обычно он специально падает на спину и, действуя зубами и когтями точно кинжалами, наносит ужасные рваные раны слишком рьяно нападающим псам. Барсук очень отважен и силен, а потому весьма опасен. Животное это довольно крупное, может достигать 80 сантиметров в длину. Если ваши собаки все же ввязались в отчаянную схватку со свирепым зверем, не стреляйте, ведь вы можете случайно попасть в одного из ваших бедных помощников, а поскорее подберите хорошую толстую дубину и прикончите барсука, крепко, изо всей силы стукнув его по голове.