Эмма присоединилась к Тому, Джерри, Райли и Саю, бросающим мяч в корзину, пока не появились остальные ребята. Метод «пригнись и накройся» здесь не действовал. Все брошенные мячи если не проходили через сетку, то, по крайней мере, отскакивали от кольца. Без девчачьих бросков. Без воздушных шаров. Без нытья и плача. Суббота была великолепным днём, даже в сопровождении надоедливой первокурсницы.

– Кто эта твоя маленькая подружка? – спросил Том, приблизившись к Эмме и кивнув в сторону Эшли.

Её губы скривились в отвращении.

– Никто. Просто одна девчонка из моей команды.

– Она милая.

Эмма бросила мяч.

– Даже не думай об этом.

Она была хорошо осведомлена о его манерах поведения с женским населением и без труда узнала в его глазах знакомый охотничий блеск. Он получил права на хвастовство через демонстративность, а не сидя в сторонке и мечтая.

– Она слишком невинна для тебя.

Том посмотрел на Эшли и улыбнулся, а в голове у него уже зарождались нечистые мыслишки.

– Я могу это исправить.

Эмма повернулась к Тому, завела его руку назад за спину и швырнула его выдающееся лицо о сетчатое ограждение, заставив заворчать от боли. Приёмчик, за который ей следовало поблагодарить своих братьев.

–Эй! – рыкнул Том.

Она сжала его руку, смутно осознавая, что Эшли и парни смотрят на неё.

– Если ты её тронешь, я клянусь, что сломаю тебе обе руки и заставлю рыдать, как ребёнка на виду у всей школы, так, что ни одна девчонка больше никогда не подумает снова посвятить тебе своё время.

Высказывая замечание относительно первокурсницы, она ощущала в руке руку Тома, слышала свой угрожающий голос и чувствовала в животе приступ тошноты, но по какой причине её вообще это волновало? Её врагами были девчонки, а не Том, но она не могла сдержать свою реакцию.

Он поднял свободную руку в знак милосердия.

– Расслабься, Эмма. Я просто валял дурака.

– Валяй дурака с кем-нибудь другим, – сказала Эмма сквозь стиснутые зубы, отпуская его руку и выталкивая прочь.

Хотя её дружба с Томом и складывалась лучше, чем взаимоотношения с любым из её братьев, она не всецело основывалась на решении об отсутствии конфликтов. Невзирая на это, Эмма скорее предпочла бы принять сторону Тома, чем чью-либо из девочек. По крайней мере, она думала, что предпочла бы. До сих пор.

Она развернулась, не в состоянии смотреть на Тома и очутилась лицом к лицу с Райли.

– Впечатляет, – заметил он с ничего не выражающим лицом. – Если бы я многое не знал, я бы подумал, что первокурсница начинает тебе нравиться всё больше.

– Это смешно, – вскипела она. Минутная потеря контроля ничего не значила. - Я просто не хочу, чтобы его непристойные мысли отвлекали моих игроков. Нам есть о чём беспокоиться и без Тома, устраивающего драму.

Он пожал плечами.

– Как скажешь.

Она ненавидела, когда он так делал. Говорил, что верил в неё, в то время как абсолютно не верил. Как подготавливал к моменту «а я тебе говорил».

Но, в конце концов, с ними было достаточно парней, чтобы сделать игру весёлой, и Эмма вскоре оставила драму дня позади и просто стала играть в баскетбол. Прорывы к кольцу по полю, решительная защита, пасы, летящие от одних рук к другим. В окружении парней. Не девчонок. Баскетбол в его лучшем проявлении.

Эшли была их собственной маленькой черлидершей, подбадривающей и аплодирующей с трибуны всякий раз, когда кто-то выполнял бросок или совершал хороший ход, не имеет значения членом, какой команды он был. Сначала парни смотрели на Эшли, как на сумасшедшую, но к концу игры они улыбались ей, устраивали перерывы, чтобы дать ей пять, и как только такое вообще произошло; Эшли стала их собственным маленьким талисманом. Эмма находила всю сцену досадной, но когда спустя час они сделали перерыв, даже отсутствие Эшли бросило тень на её настроение.

Она присоединилась к Эшли на местах для зрителей за пределами спортивной площадки и подняла с пола её бутылку с водой.

– Райли такой крутой.

Эшли смотрела, как он дурачился кое с кем из парней. Из всех ребят, Райли одарил её самой большой улыбкой и вниманием. Как он мог не понравиться Эшли?

Эмма сделала глоток воды и вытерла тыльной частью руки, стекающие изо рта капли, не сводя с Райли глаз.

– Да. Он лучший.

Эшли посмотрела на Эмму любопытными глазами.

– Он тебе нравится?

– Конечно, он мне нравится, – ответила Эмма. – Он мой лучший друг.

– Нет, – сказала Эшли. – Я имею в виду, он тебе нравится?

Эмма удивлённо посмотрела на первокурсницу, у детки были проблемы со слухом?

– Разве я только что не сказала «да»?

Эшли засмеялась и покачала головой.

– Что?

Настроение Эммы портилось по мере того, как их беседа растягивалась.

– Ты совсем бестолковая? – заметила Эшли, ничуть не стесняясь прямо высказать своё мнение. – Я спрашиваю, не нравится ли тебе Райли больше, чем как друг? Как бойфренд?

– Что? – взвизгнула Эмма. Как вообще детке могла прийти в голову такая глупая мысль? – Конечно, нет. Разве я выгляжу, как девушка, которая проводит дни, теряя голову от какого-то жалкого парня?

Первокурсница снова засмеялась.

– Во-первых, как бы ты не выглядела, ты не обладаешь иммунитетом от любви. Во-вторых, мы говорим не о каком-то жалком парне, – она посмотрела на часть поля, где находился парень, о котором шла речь. – Мы говорим о Райли.

Глаза Эммы невольно блуждали в направлении Райли. Райли и Джерри бросали мяч с центральной линии, следя за тем, кто выполнил лучший бросок. Прежде, чем Райли взял мяч, чтобы его бросить, Эмма поняла, что он хотел сделать стартовый рывок, ударив два раза по мячу, бросить его от бедра и решительно подпрыгнуть в ожидании, когда мяч упадёт. Ещё она знала, как он щёлкал ручкой, когда делал домашнюю работу, как что-то напевал с закрытым ртом, когда в его мире всё шло так, как надо, и как его задумчивые глаза останавливались на ней, а кончик его рта поднимался в улыбке всякий раз, когда он видел её. Она знала всё о Райли. Это называлось дружбой.

Эмма стиснула зубы, её руки сжались в кулаки.

– Нет.

Словно в подтверждение мысли Эшли, Райли взглянул на Эмму и глазами встретился с ней. Он кивнул наверх, подарил ей улыбку и пристальный взгляд, более долгий, чем это было необходимо. Потом его манера поведения стала более беспечной и он помахал Эшли. Эшли не нуждалась ни в каких словах. Её приподнятые брови и улыбка «а я тебе говорила» сказали всё за неё. Эмма проигнорировала Эшли. Райли посмотрел на неё так же, как ранее тысячу раз. Что в этом такого? Но затем мысли Эммы снова перенеслись к танцевальному вечеру. Она вспомнила, как он обвивал руками её талию и прижимал ближе к себе. Как он задерживал на ней пристальный взгляд, и как она почувствовала, что что-то большее, чем дружба, промелькнуло между ними.

Его слова отозвались эхом в её голове: «Не так уж плохо находиться здесь со своей девушкой». Он действительно считал её своей девушкой? Неужели он смотрел на неё не просто, как на одну из приятельниц, а как на нечто большее? Она вспомнила возникшую между ними на танцах связь, и как он наклонился, когда их медленный танец близился к концу, как будто чтобы… нет! Это невозможно. Райли не поцеловал бы её посреди танцпола, где было столько народу. Не правда ли?

Сердце Эммы заколотилось в груди. Во рту у неё вдруг пересохло. Она с жадностью глотнула воды, половину пролив на рубашку и чуть не захлебнувшись. Площадка перед ней закружилась и она схватилась за край сиденья, чтобы удержать равновесие, смутно осознавая, что первокурсница смотрит на неё.

– Ты, правда, не знала? – мягко спросила Эшли.

Эмма услышала симпатию в её тоне. Словно Эшли считала себя взрослой, воспитывающей какого-то ребёнка. Эмма зажмурила глаза. Всё это было смешно. Эшли была деткой. Она ничего не смыслила, особенно, в отношениях Эммы и Райли. Вероятно, это была просто какая-то психическая девчачья уловка, чтобы выбить Эмму из колеи и вызвать напряжение между ней и парнем, без которого она не могла жить. Последнее, в чём она испытывала потребность – это в переосмыслении каждой улыбки, каждого слова и каждого прикосновения, которыми Райли с ней когда-то обменивался. Она не собиралась позволить какой-то девчонке испортить единственное, что было хорошего в её жизни.