– Без развлечений они никак не могут – в этом все дело! – решила Ева Лотта. – Но раз уж он мамин кузен, придется с ним поиграть. А не то станет канючить…

Ева Лотта удовлетворенно фыркнула.

– А вдруг у него жутко длинный отпуск! – сказал Андерс. – Наплачемся тогда с ним!

– О, он, верно, скоро махнет за границу, – сказала Ева Лотта. – В этой стране ведь жить нельзя. Ты сам слышал, что он говорил.

– По мне, пусть катится, я плакать не буду, – заметил Калле.

Густые заросли шиповника вокруг развалин были усеяны цветами. Жужжали шмели. Казалось, воздух дрожит от жары. Но в развалинах царила прохлада. Дядя Эйнар одобрительным взглядом окинул окрестности.

– Жаль, что нельзя спуститься вниз, в подземелье, – сказал Андерс.

– Это еще почему? – удивился дядя Эйнар.

– Да там поставили толстенную дверь, – стал рассказывать Калле. – И она заперта на замок. Ясное дело, там внизу много всяких потайных ходов и погребков, там мокро и сыро, поэтому и не хотят, чтобы туда ходили. А ключ наверняка у бургомистра.

– Раньше многие падали там и ломали ноги, – объяснил Андерс. – А один малыш чуть не заблудился, так что теперь туда никому ходить нельзя. Очень жалко, ведь там можно бы здорово поразвлечься.

– А вам очень хочется спуститься вниз? – спросил дядя Эйнар. – Если хочется, я могу вам это устроить.

– А как? – спросила Ева Лотта.

– Вот так! – ответил дядя Эйнар, вытащив из кармана какую-то крошечную железку.

Он повозился немного с замком, и дверь тотчас же, скрипя, распахнулась.

Изумленные дети с нежностью смотрели то на дядю Эйнара, то на дверь. Колдовство, да и только.

– Как ты это сделал, дядюшка Эйнар? Можно мне посмотреть на эту штучку? – сгорая от любопытства, спросил Калле.

Дядя Эйнар снова вытащил из кармана маленький металлический предмет.

– Это… это отмычка? – спросил Калле.

– Молодец, догадался! – ответил дядя Эйнар. Калле был сверхсчастлив, он столько читал про разные отмычки, но никогда ни одной не видел.

– Можно подержать ее в «руках? – попросил он.

Дядя Эйнар разрешил, и Калле почувствовал, что настал великий момент в его жизни. Но потом его поразила внезапная мысль. Судя по книгам, с отмычками большей частью расхаживали всякие темные личности. Тут не мешало бы разузнать поподробней.

– А зачем тебе, дядюшка Эйнар, отмычка? – спросил он.

– Потому что я не люблю запертых дверей, – отрезал дядя Эйнар.

– А мы не спустимся вниз? – спросила Ева Лотта. – Подумаешь, отмычка ведь не самое главное на свете, – добавила она таким тоном, словно всю жизнь только и занималась тем, что открывала двери отмычками.

Андерс уже спускался по полуразрушенной лестнице, которая вела в подземелье. Его карие глаза светились жаждой приключений. До чего интересно! Это только Калле считает отмычку чем-то удивительным. Ну, а старые тюремные пещеры – разве это не замечательно?! Чуточку фантазии, и можно почти услышать звон цепей, которыми несчастных узников приковывали тут много сотен лет тому назад.

– Ух! Надеюсь, они не бродят здесь как привидения, – сказала Ева Лотта и стала спускаться вниз по лестнице, робко оглядываясь по сторонам.

– Кто его знает, – сказал дядя Эйнар. – Подумать только, а вдруг явится старое замшелое привидение да как ущипнет тебя! До синяков! Вот так!

– Аи! – воскликнула Ева Лотта. – Перестаньте щипаться! Теперь-то уж точно у меня будет синяк!

Она гневно растирала свою руку.

Калле и Андерс рыскали вокруг, как две ищейки.

– Подумать только, если бы остаться внизу сколько хочешь! – восхищенно воскликнул Андерс. – И составить карту развалин и подземелья. Да еще устроить здесь секретное убежище.

Он заглянул в темные тайные ходы, разветвлявшиеся во все стороны.

– Здесь можно разыскивать человека целых две недели и не найти ничего, даже маленькой пушинки. Если совершишь какое-нибудь преступление и захочешь спрятаться, то лучше места, чем эта тюряга, не найти.

– Ты так думаешь? – спросил дядя Эйнар.

Калле бродил вокруг, уткнувшись носом чуть ли не в самую землю.

– Боже мой, что ты делаешь? – поинтересовался дядя Эйнар.

Калле чуть покраснел.

– Я только хочу посмотреть, не осталось ли каких-нибудь следов после всех этих бедолаг, сидевших здесь в тюрьме!

– Дурачок! – сказала Ева Лотта. – После них здесь перебывала уже уйма народу.

– Дядюшка Эйнар, вы, наверное, и не знаете, что Калле у нас – суперсыщик?

Голос Андерса, произнесшего эти слова, звучал чуть насмешливо и высокомерно.

– Подумать только, а я и не знал! – произнес дядя Эйнар.

– Да, это правда, и он один из самых лучших на свете. Он – суперсыщик!

Калле угрюмо уставился на Андерса.

– Никакой я не сыщик, – сказал он. – Но мне интересно думать о всяких таких вещах. Например, о мошенниках, которые попадаются с поличным… Что худого в таких мыслях?

– Абсолютно ничего, мой милый мальчик. Надеюсь, ты скоро поймаешь целую шайку мошенников, свяжешь их и отведешь в полицию.

Дядя Эйнар снова заржал как лошадь. Калле же злился, что никто не принимает его всерьез.

– Не забивай себе башку! – продолжал Андерс. – Ведь самое большое преступление в этом городе произошло тогда, когда Хромой Фредрик спер в церкви кружку с пожертвованиями. Да и то вернул ее обратно, как только протрезвился.

– А теперь он всегда по субботам и воскресеньям сидит в кутузке, так что даже такого преступления ему не повторить, – засмеялась Ева Лотта.

– А не то мог бы, Калле, спрятаться в следующий раз за его спиной и поймать мошенника с поличным, – сказал Андерс. – Так что на твоем счету был бы хоть один негодяй.

– Не будем злорадствовать, – сказал дядя Эйнар. – Вот увидите, в один прекрасный день господин суперсыщик утрет вам нос и схватит за руку кого-нибудь, укравшего шоколадку в лавке его папы.

Калле весь кипел от злости. Ну ладно, пусть уж Андерс и Ева Лотта смеются над ним, но больше никто не смеет этого делать, а уж меньше всего пересмешник дядя Эйнар.

– Да, милый Калле, – сказал дядя Эйнар. – Будешь молодцом, если справишься со всеми этими делами! Нет, нет, оставь, брось сейчас же!

Последние слова относились к Андерсу, который, вытащив огрызок карандаша, приготовился расписаться на гладкой каменной стене.

– А разве нельзя?! – удивилась Ева Лотта. – Давайте все распишемся и поставим сегодняшнее число. Вот будет классно! Может, мы придем сюда еще много раз, когда станем жутко-прежутко старыми, ну, лет по двадцать пять или что-нибудь в этом роде. Вот было бы здорово – найти наши имена здесь внизу!

– Да, они напомнили бы нам о нашей былой молодости, – сказал Андерс.

– Ну ладно, делайте тогда что хотите, – согласился дядя Эйнар.

Калле было заупрямился и сначала не желал вместе со всеми писать свое имя на стене. Но потом передумал, и вскоре уже все три имени были аккуратно написаны в один ряд на стене: «Ева Лотта Лисандер, Андерс Бенгтссон, Калле Блумквист».

– А вы, дядюшка Эйнар, разве не хотите написать и свое имя тоже? – удивилась Ева Лотта.

– Можешь быть абсолютно уверена, что я делать этого не стану, – сказал дядя Эйнар. – Вообще-то здесь холодно и сыро. А это не очень полезно для моих старых костей. Пошли-ка лучше на солнышко!

– И еще одно, – продолжал он как раз в тот самый миг, когда за ними снова закрылась дверь. – Мы здесь не были, понятно? Никакой болтовни!

– Что еще за новости, почему нам нельзя никому говорить об этом? – недовольно спросила Ева Лотта.

– Нет, моя прекрасная юная дама! Это – государственная тайна! – заявил дядя Эйнар. – И не забывай об этом! А не то я, может, снова тебя ущипну.

– Только попробуйте, дядюшка! – пригрозила дяде Эйнару Ева Лотта.

Когда они вышли из-под сумрачных сводов развалин замка, солнечный свет ослепил их, а жара показалась почти невыносимой.

– А что, если я попытаюсь завоевать среди вас некоторую популярность? – спросил дядя Эйнар. – Если я предложу вам по стакану лимонада с пирожными в Кондитерском саду?