Каа был более чем уверен, что этот крохотный отрывок полубезумного машинного кода уже давным-давно известен корпорантам, а сама уязвимость была введена в криптоалгоритм намеренно.
Помимо заголовков, анализ остальной части массива не представлялся возможным — даже при имеющейся нелегальной квоте на крупнейшем квантово-вычислительном комплексе планеты, на это ушли бы долгие годы… И в то же время было очевидно, что немедленное декодирование и публикация — это единственный шанс на спасение для Джерри и Скуталу. Единственный расклад, при котором их убийство станет экономически нецелесообразным.
Именно поэтому он отправил их на поиск кодов доступа.
Он не мог подобрать этому рационального объяснения — но его профессиональное чутье репортера со всей очевидностью свидетельствовало, что мятная единорожка в конечном итоге сумеет привести их в нужном направлении. А помимо этого, из увиденного в заголовках следовало, что успех операции нанесет очень болезненный ущерб тем, кто столько лет продолжает создавать разумных существ для жизни в мучениях. И тем не менее, вопрос о том, откроет ли обнародование врата в Рай или ящичек Пандоры, оставался открытым…
Змей уже начал осознавать, что за информация могла занимать подобный объём, учитывая что переносить её в кейсе могло понадобиться только за одним: эти данные должны были оказаться в каком-то месте сразу, прямым подключением. Без прохода по каналам киберпространства, без проводов и микроволновых передатчиков.
Приходилось признать, защита от копирования была превосходна: такое количество данных банально некуда было переписывать. Однако Каа понимал, что малышам как воздух необходима подстраховка. Забив кусками массива все имеющиеся в его распоряжении накопители, а также пространства на облачных хранилищах, он уже поднимал контакты с командами взломщиков из скрытых сегментов Сети…
Удав двинулся было к норе, но задержался, обратившись будто в пустоту:
— А ты ш-што ос-сталас-сь? Ответы на твои вопрос-сы уже прозвучали для тех, кого ты храниш-шь. Ос-стальные ответы ищ-щи в с-сердцс-се.
С этими словами он нырнул в старый бункер, служащий ему домом уже многие десятки лет. С тех самых пор, как молодой удав, не пожелавший дожидаться утилизации после обновления своей модели, искал место, где можно преклонить голову.
Кто тогда мог подумать, что полная вкусных крыс грязная нора в заброшенном укрепрайоне скоро превратится в настоящий дом? И что с освоения простейшего компьютерного планшета, найденного среди мусора, начнется мощный киберцентр с антенной, которой служит нагромождение старых ферм?
Змей много повидал на своем веку. На его глазах вырос Гигаполис. Заброшенные, истерзанные войной территории вскоре стали свалкой, надежно похоронив наследие прошлого, образовав собственную биосферу и особый социум отверженных.
Целая жизнь прошла с тех пор. Сменилось поколение людей, а то и не одно. И даже не верилось, что сейчас из-за небольшой случайности в мире может что-то… измениться.
И конечно же, Каа прекрасно знал, что беспечная молодость иногда сворачивает горы там, где пасуют мудрость и опыт…
…Едва бетонный бункер Каа скрылся из виду, Джерри выдохнул:
— Я иногда просто ненавижу этого змея! Мало того, что он говорит загадками, так еще смотрит на меня как на свой обед.
Скуталу, пнув копытом проржавевшую насквозь древнюю консервную банку, заметила:
— Вообще-то змеи и вправду едят мышей.
— Заткнись, Скут!
Но в голосе рыжей пегасенки только прибавилось ехидных ноток:
— Да, отстойно быть в самом низу пищевой цепи…
— Мы, кажется, договаривались не поднимать эту тему?!
Лире вдруг стало смешно.
— Только лучшие друзья могут так друг друга подначивать! — весело заметила она.
— Да вы что, сговорились сегодня все?! — вспылил мыш, дернув сиреневую прядь нечесаной гривы.
По голосу Скуталу было ясно, что она тоже еле сдерживает смех:
— Мне сдается, кто-то надулся… как мышь на крупу!
— Ну все, хватит! — возмутился Джерри и демонстративно уселся на спине пегасенки, скрестив руки на груди, — Обед будешь готовить сама!
— Меткоискатели-кулинары, йей! — вставила Лира.
Скуталу же, старательно сделав грустную мордочку с умоляющим взглядом, повернулась к мышу и произнесла скорбным голосом:
— Это удар ниже пояса, лапа…
Мыш посмотрел на враз повлажневшие глаза маленькой пони и вздохнул:
— Ладно-ладно. Не могу сердиться, когда ты так смотришь своими глазищами. Но это последний раз, так и знай!
— Он это говорил уже четырежды, — поведала Скуталу Лире заговорщицким шепотом.
— Я все слышал! — отозвался мыш, потом добавил, ни к кому в отдельности не обращаясь: — Детский сад… понячий.
Смех пони разнесся над свалкой, спугнув стайку каких-то совсем мелких существ. Лира почувствовала, как от теплого чувства веселья отступает страх и гложущий голод. И даже холодный ветер…
Очередной порыв заставил единорожку поежиться. Нет, все же одним смехом, пожалуй, не согреться…
Джерри вдруг спрыгнул со спины Скуталу и сказал:
— Идите вперед, девочки. И продолжайте болтать.
С этими словами он шмыгнул за кучи мусора прежде, чем пони успели задать хоть один вопрос.
— Пошли, — позвала Лира, — только ты иди первая, а то я дорогу плохо запомнила.
Спрятавшись за одной из многочисленных куч окаменевшего мусора, Джерри подобрал ржавый железный штырь, на пробу подкинув его в руке.
За ними кто-то шел. Уже довольно давно.
И если в городе ему удавалось оставаться незамеченным, то здесь…
«Здесь — моя стихия, — подумал Джерри, высматривая крадущуюся по шлаковой гряде фигурку примерно своего роста, — Попался!»
Джерри готов был поклясться, что соглядатай ничего не замечал до последнего момента.
Но среагировал тот мгновенно. Стройная фигурка пригнулась, пропуская бросившегося из засады мыша, да еще придала тому ускорения резко взметнувшейся ногой.
Джерри, чувствительно приложившись о старый кирпич, мгновенно подобрался и снова атаковал, замахиваясь импровизированным оружием.
Стройная фигурка шпиона, облачённая в черный комбинезон, вновь увернулась. Джерри разглядел, что из шлема с универсальными визорами торчат круглые уши, а сзади — тонкий хвост.
Мышь-синтет. Неясно, правда, какая именно, но сейчас это не имело значения.
Железный штырь снова свистнул в воздухе, но соглядатай раз за разом уклонялся. Наконец, он отпрыгнул в сторону и вскинул руки. Раздался щелчок, и резко обернувшийся мыш увидел смотрящий на него ребристый ствол бластера. Миниатюрного, как раз по руке.
Но почти невидимый при дневном свете луч не оборвал жизнь мыша, а только разрезал его оружие.
Тот с ругательством выпустил мгновенно раскалившуюся железку.
— Джерри? — вдруг спросил мягкий голос, приглушенный шлемом.
Мыш открыл было рот для гневной отповеди, но осекся.
Шпион поднял свободную руку и что-то нажал под подбородком. Шлем со щелчком раскрылся и полетел на землю, высвобождая каскад почти что человеческих волос, спадающих до лопаток.
Вглядевшись в открывшуюся картину, Джерри мысленно застонал.
— Я с самого начала подозревал, что за нами кто-то идет, — сказал он, — но даже предположить не мог, что этим кем-то можешь быть ты, Гайка.
Мышка, бывшая героем мультсериала и кумиром сразу нескольких поколений, отбросила от миловидной мордочки непослушную прядь и опустила оружие. Огромные, сразу напомнившие о пони, голубые глаза, уставились на Джерри.
— Это я, — сказала Гайка, — А это ты?
— Балаган, — раздраженно проговорил Джерри, — Я, ты… Гайка Конорс?
— Да. Джерри Фитцжеральд?
— Да. Только теперь я просто Маус.
Мыш, которого захлестнули давно забытые было чувства, смотрел в сторону и не видел, как по мордочке Гайки пробежала тень беспокойства.
— Почему Маус? — спросила она.
— Не могу носить фамилию того, кто убил Тома, ясно? — резко ответил Джерри, снова смотря в глаза собеседницы, — Что тебе здесь нужно? Почему ты… следила за нами?