Вскочившая со скамейки Лира, перед которой разворачивалась эта сцена, в первую секунду даже не представляла, что делать.

Пони — мирный народ. И даже в дикие времена с трудом могли обуздать инстинкты, в случае опасности призывающие скорее убегать, чем драться. Но видимо, в данный момент более сильный инстинкт возобладал над трусоватой природой маленькой пони.

Инстинкт защиты жеребят от опасности. А то, что малышка Скут в опасности, Лира не сомневалась ни секунды.

Человек выглядел огромным и сильным. Лира даже не представляла, что можно ему противопоставить. Неожиданно ее взгляд упал на подходящий предмет…

…Страшный человек уже навис над скрючившейся от боли Скуталу, когда ему на голову резко опустился мусорный бак, протестующе пиликнувший индикаторами на панели управления.

— Негабаритный мусор, — произнес металлический голос машины, — просьба очистить мусороприемник и вызвать службу уборки. Внимание, негабаритный мусор…

Скуталу, будто только и ждавшая заминки, шустро откатилась в сторону, подобралась и вновь вскочила на маленький скутер. Лира заметила, что на багажнике был пристегнут черный чемоданчик с серебристой эмблемой. Радостно затрещал пневматический моторчик.

Черный человек с руганью упал на землю, силясь стащить с головы продолжавший гундеть мусорный бак, а его напарник уже приближался. Было видно, что это уже довольно пожилой человек, и быстро двигаться он не может: красное лицо и тяжелая одышка свидетельствовали, что преследователь тратит последние силы.

Скуталу, уже дав было по газам, обернулась и, встретившись глазами с мятной единорожкой, крикнула:

— Чего стоишь, дуреха? БЕГИ!

Колеса резко провернулись, и скутер рванул вдоль по дорожке. Лира, в сердце которой ворвался какой-то неподотчетный суеверный страх, побежала следом самым быстрым галопом, на который была способна…

…Детектив Трейси, увидев, как в облаке пыли уносятся две маленькие лошадки, перешел на шаг. В груди что-то клокотало и хрипело, а сердце, казалось, сейчас разорвется.

«Да, постарел ты, Дик, для таких марафонов», — мысленно пожаловался человек сам себе.

Рыжая лошадка, и впрямь оказавшаяся в Белом городе, уже успела угнать у какого-то ребенка пневмоскутер и теперь стала гораздо быстрее. Случайно попавшись на глаза охотникам, она, хоть и с посторонней помощью, но ушла от погони.

«Надо было взять флаер, — продолжал размышлять детектив, подходя к судье Року, который с руганью пытался снять с головы робота-мусорщика, — а то колесным машинам в парковые комплексы нельзя…»

— Сними это с меня! — глухо прорычал Рок, услышав шаги Дика.

— Прости, что? — Дик улыбнулся, глядя на грозного охотника, которого две цветные лошадки в лучших традициях мультфильмов обвели вокруг… копыта.

Абсурдность ситуации сглаживалась ее комичностью.

— Я сказал, СНИМИ ЭТО С МЕНЯ! Я застрял!

— А волшебное слово?

Судья издал сдавленный рык и снова попытался снять бормочущего дроида с головы.

— Будь ты проклят!

— Хорошее слово, но не то, — Дик скрестил руки на груди. В конце концов, этот синтет уже порядком зарвался, совершенно забыв, что в охотничьей паре человек всегда главный.

— Пожалуйста, сними ее с меня.

— Вот, уже лучше. Можешь ведь, когда захочешь.

Через несколько секунд робот был снят с головы синтета и водружен на законное место. Ко всеобщему облегчению, недовольное бормотание о негабаритном мусоре прекратилось.

Серая пони, прятавшаяся за памятником, вернулась к своему инструменту и снова начала играть. Музыка вновь полилась на аллеи парка, и Дик про себя отметил, что играет лошадка куда как получше многих музыкантов-людей.

«Интересно, как она без пальцев лады зажимает?» — подумалось детективу, но потом он вспомнил, что эти синтеты имели на ногах какую-то хитрую систему то ли присосок, то ли каких-то слабеньких генераторов силовых полей, что создавали вокруг копыт телекинетическое поле. Или просто хватательную складку. А то и все вместе.

Судья огляделся.

— Сбежали? — спросил он.

— Конечно. Волшебные лошадки ушли от профессиональных охотников. Кому расскажи — на смех подымут.

— Почему ты не стрелял? — сварливо спросил Судья.

— Я тебе сто раз говорил. Никаких бластеров в Белом городе. Тут полно гражданских. Граждан, понимаешь меня? С зелеными картами. Другие тут не ходят. Малейшее беспокойство со стрельбой, да еще с сопутствующим ущербом — и корпорация будет годами отбиваться от исков.

Синтет издал злобное рычание. Его собственный пистолет пришлось сдать на въезде в Белый город, не помогли даже чрезвычайные полномочия БРТО. И если бы не вмешательство Дика, судью, синтета псевдобоевой модификации, вообще не пустили в обитель спокойствия и богатства.

— Я уже ненавижу эту лошадь, — процедил Рок, отряхивая плащ, — и вторую тоже, что кинула в меня урной.

Дик пожал плечами.

— Это же детеныш. Жеребенок, да? Поразительная прыть.

— Запомни, старик, у синтетов нет детства. Они могут выглядеть как дети, расти как дети, но никогда ими не будут. И советую вспомнить об этом, когда будешь заказывать копию своего ребенка, оригинал которого тебя ненавидит.

На лице человека отразилась глубоко скрываемая боль, а судья только злобно усмехнулся. Конечно же, он знал о семейных проблемах Дика и нарочно надавил на больное.

Детектив отошел от него к играющей на виолончели пони и положил в футляр немного наличных. Серая пони благодарно кивнула, а на ее мордочке появилась робкая улыбка.

Подошедший Рок скривился.

— Зачем ты даешь деньги этим отбросам? — спросил он, проводя рукой перед мордочкой пони. Сканер мигнул зеленым — пони была свободной и вовремя платила налоги.

— Она сама зарабатывает, несмотря ни на что, — ответил Трейси, — Кроме того, красиво играет.

Пони их как будто не слушала, хотя и бросала изредка взгляд огромных глаз. Виолончель продолжала наполнять аллею спокойной мелодией, под которую хотелось просто спокойно гулять, и чтобы рядом был кто-то, чье сердце бьется в унисон с твоим…

Судья презрительно сжал губы и покрутил в руке сломанные мусорным дроидом очки. Выругался вполголоса.

— Знаешь, ненавидеть себе подобных, которым в жизни просто повезло меньше — это признак мелочной злобы на весь мир, — сказал ему Трейси.

Судья резко повернулся к нему и воскликнул, уперев руки в бока:

— Ох, ты ну надо же! Меня будет учить тот, кто всю жизнь убивал синтетов! — Рок нагнулся к самой мордочке серой пони и прошипел, — Слышишь, лошадка, он только что дал тебе денег, которые ему платят за убийство подобных тебе.

Виолончель оборвала свою песню на резкой ноте, когда смычок соскользнул со струн.

Октавия отступила на несколько шагов, выронив инструмент. В огромных глазах заблестела влага… Пони продолжала пятиться, потом вдруг резко повернулась и поскакала прочь, покинув и виолончель, и футляр с пожертвованиями.

— Ну и зачем? — спросил Дик Трейси.

— Потому что ты лицемер, — огрызнулся Рок и пошел в ту сторону, куда вели следы от пневмоскутера.

Трейси, прежде чем последовать за ним, положил виолончель в футляр и оставил на скамейке. Здесь, в Белом городе, за сохранность вещей можно было не опасаться. Живущие здесь не опускаются до мелкого воровства — в их жизни достаточно денег, чтобы не думать о них.

Детектив догнал судью и сказал:

— Убить съехавшего с катушек орка-гладиатора и беззащитную лошадку в метр ростом — совсем не одно и то же.

Рок усмехнулся и ответил:

— А по мне — то же самое. Орка ты тоже на поединок не вызвал, а застрелил из бластера…

…Октавия Мелоди, сидя за раскидистым кустом, проводила взглядом уходящих людей. Убедившись, что оба ушли, она вышла из кустов и направилась к своему инструменту, который один из этих странных полицейских заботливо убрал в футляр.

Совсем непонятно было, кто они и почему гоняются за маленьким жеребенком. Ну кому, скажите на милость, могла навредить безобидная пегасенка?