Клокочущая ярость пегаски, не получившая выхода на арене, заставила крылья воинственно раскрыться, а уши — прижаться к голове.

— Я не неудачница! — попыталась возразить пегаска, — Это… это всего лишь одно поражение! От чемпионки арены в высшей лиге!

Алекс остался непреклонен:

— Можно приложить массу усилий, карабкаясь к вершине, но ст?ит единожды сорваться, и все труды пропадут зря. Поэтому не пытайся оправдаться. Ты знаешь, как меня это огорчает, Рейнбоу.

— Это нечестно…

— Мир несправедлив и никогда не предоставит равных условий. Не тебе и не мне менять его. Мы можем лишь быть готовыми к этому. Раздевайся.

Копыта, охваченные кожаными браслетами, уперлись в пол.

— Да пошел ты! — прорычала пегаска, впервые отважившись на открытый бунт до того, как боль и унижение доводят ее до отчаяния, — С меня хватит! Накушалась!

Алекс не удивился. Рывок цепи заставил ее растянуться на полу. Как бы ни была тренирована и сильна Дэш, хозяин всегда был больше и сильнее, и без труда справлялся с ней.

— Ты знаешь, что непокорность только усугубляет твое наказание, — проговорил человек, поднимая пегаску на ноги, — и продлевает твои вопли и мольбы о пощаде.

— Больше не услышишь от меня ни звука, — процедила Дэш сквозь зубы, — Я не доставлю тебе больше такого удовольствия, говнюк!

— Я с тебя шкуру спущу, неблагодарная сучка.

Алекс тогда снова взбесился не на шутку. Вырубил Рейнбоу мастерским хуком, и очнулась та уже когда хозяин за ошейник тащил ее к крыльцу д?ма.

…Этот топчан Рейнбоу Дэш Вендар изучила досконально. До каждой трещинки в кожаном покрытии. Отполировав телом каждый сантиметр. Обливая его п?том, слезами и кровью на протяжении многих лет.

В этот раз она снова сопротивлялась. Лягалась и кусалась, пытаясь отбиться от своего мучителя, но тот и раньше с легкостью защищался от подобных атак, а сейчас и подавно.

Вскоре Рейнбоу оказалась раздета и пристегнута к топчану за браслеты на ногах, а ошейник, крылья и основание хвоста были сцеплены между собой особой системой ремней. Во рту утвердился эластичный кляп, а на глазах — шоры, перекрывшие б?льшую часть обзора.

Алекс всегда связывал ее, когда насиловал, но сбрую добавлял только когда хотел особенно унизить гордую и сильную Дэш.

То, что происходило дальше, можно было бы назвать привычным, но пегаска не желала с этим мириться.

Вцепившись в кляп зубами, она изо всех сил давила стоны, рвущиеся из груди. Не издала ни звука, хотя зачастую умоляла о пощаде раньше.

Видимо, поэтому в тот раз Алекс был более груб, чем обычно, и хуже стало бы разве что в компании с его дружком, который тоже периодически припирался поразвлечься с пегаской.

Потом был хлыст, заставивший хлынуть сдерживаемые до того слезы. Свист, хлопок, боль — Рейнбоу выучила это еще с подросткового возраста…

…Она потеряла счет времени… Казалось, спина, круп и задние ноги превратились в сплошное море боли. Обжигающей, рвущей, заставляющей сознание «плыть». Кляп лопнул, раскушенный зубами пегаски, но из ее груди по-прежнему раздавалось только судорожное рычание. Призвав на помощь весь гнев, всю ненависть, Дэш постаралась оградить от боли лишь одну мысль: «НИ ЗВУКА!».

Неожиданно в поле зрения появился Алекс. Взмокший, голый и что-то злобно говорящий. Рейнбоу сосредоточилась и различила слова:

— …В общем, выбирай. Либо ты кричишь, либо последнее испытание.

«Только сунь мне в рот свой обмылок, и тут же его лишишься», — мысленно пообещала Рейнбоу.

Она не ответила, лишь наградив хозяина полным ненависти взглядом.

Но Алекса Вендара никогда нельзя было назвать безрассудным. Даже распалившись от похоти, он прекрасно знал, когда дух пегаски еще не был сломлен.

— Что ж, видимо, это второе, — проговорил Вендар и, протянув руку, показал Рейнбоу обнаженный боевой нож, с которым, похоже, не расставался никогда, — За сегодняшнюю неудачу ты расплатишься либо отличным криком, либо одной из кьютимарок.

Не дождавшись ответа, он снова вернулся к другой стороне топчана. Спустя пару секунд ударила сзади вспышка адской боли, вкрутившаяся в левое бедро.

Чувствуя холодное лезвие, погружающееся в мышцу, Рейнбоу вновь до скрежета стиснула зубы. Похоже, подонок решил вместе с кьютимаркой срезать изрядный кусок мяса.

«Селестия, как больно!..»

Алекс успел дойти до половины, когда в комнате раздался дикий, протяжный крик Рейнбоу. Пегаска сотрясала воздух и захлебывалась слезами, рвалась из кандалов, пока хватало дыхания. Судорожно вздохнув, она вновь закричала, задрав голову к потолку и брызгая кровью из глубокой раны на бедре…

Когда же наступила относительная тишина, прерываемая лишь судорожными рыданиями, Рейнбоу вновь услышала голос Алекса:

— Я разочарован, — подвел хозяин краткий итог, после чего раздался звук удаляющихся шагов.

Дэш уткнулась носом в кожу топчана и продолжила рыдать, уже не думая ни о гордости, ни о данном самой себе слове. Проклятый подонок вновь оказался сильнее.

Она уже слабо помнила, как ее отстегивали от ложа, мыли, зашивали, перевязывали и несли в кровать.

— Ты была в шаге, Дэш, — сказал тогда Алекс напоследок, — но теперь мы вновь практически в начале пути. Неужели одна кьютимарка была бы такой уж высокой ценой?.. Ты просто жалкая сломанная игрушка.

Пегаска не ответила. Сознание было далеко отсюда, избавив истерзанные тело и душу Рейнбоу Дэш Вендар от тяжких дум и отчаянных шагов…

Рейнбоу, перед которой в мгновение пронеслась половина жизни, сплюнула в сторону:

— Заткнись, сука.

Судья, поигрывая бластером, сделал шаг в сторону, словно захотев обойти пегаску, но та преградила ему путь.

Голос Рока приобрел несерьезные, игривые интонации:

— Ой, я тебя задел, малютка-пони? Ну прости меня, дурака, я правда не хотел. Все эти плети, наручники и прочая мерзость мне не свойственны. Мне просто нравится боль и смерть. И я тебе обещаю, боли будет очень много. Перед смертью. А то, что при этом правосудие на моей стороне, просто повергает меня в восторг.

Судья это сказал это настолько будничным тоном, что Дэш даже на мгновение забыла о тех ужасах, что с ней творили. И откуда бы судье о них знать. А также что делала она сама, выходя на арену и попросту купаясь в чужой крови, невзирая на судейские сирены и мольбы о пощаде.

Потому что перед ней предстала непроглядная тьма без малейшего проблеска света, воплотившаяся в этом существе.

— Глупое геройство глупой маленькой лошадки, — усмехнулся Рок, когда Рейнбоу не сдвинулась с места.

Вскинув бластер, он надавил кнопку активации. Но вместо смертельного луча оружие издало только тревожный сигнал: зарядов больше не было.

Дэш пошла вперед, походкой, которую знал любой завсегдатай «Пони-Плея»: легкая, непринужденная и даже слегка игривая.

Походка, которой Рейнбоу Дэш Вендар шла убивать.

— Зря вы так надеетесь всегда на свои железки, человеки, — ухмыльнулась пегаска.

Судья вернул улыбку.

— Мне не нужен пистолет, — сказал он, бросая бесполезный бластер на землю, — просто неохота было мараться о твою грязную шкуру.

Рок сделал легкое движение рукой, и в ладонь скользнул короткий клинок.

Рейнбоу нахмурилась.

Судья не производил впечатления обычного психопата с кибер-глазами и завышенным самомнением. Его движения были преисполнены грации знающего свое дело профессионала.

Да, Рейнбоу приходилось драться с людьми. Вернее, с человекообразными синтетами. Те, обычно не ожидая от маленькой пони подобной прыти, становились жертвами этой самоуверенности.

Рейнбоу Дэш полагала, что и остальные люди не слишком сильны. Исключение составлял Алекс Вендар. Профессиональный телохранитель, настоящий мастер боевых искусств и просто настолько сильный человек, что запросто мог согнуть в руках арматурный штырь.

— Ну давай, пугало, — сказала Рейнбоу Дэш и подобралась для атаки, — Покажи мне класс.

— О, с удовольствием, — заулыбался судья, вскидывая тускло блеснувший клинок, — Но я жду в ответ приемлемого уровня…