— С тобой поступили жестоко, бесчеловечно. Но тебе легче от мысли, что это они сделали тебя монстром. На самом деле, ты всегда таким был.
Её неожиданно повергла в шок мысль, что, не смотря на все унижения, она искала повод остаться! Ведь совсем недавно она физически не могла находиться рядом с ним, а сейчас…
Забыв о самоконтроле, Олеся в недоумении подняла на него глаза.
— Не пугайся. Я же говорил, что мы созданы друг для друга. — Ирония в его голосе исчезла без следа.
И тут она не выдержала. Закрыв ладонями уши, и с огромным усилием оторвав от его лица взгляд, Олеся выбежала из аудитории.
От быстрого мелькания ступенек зарябило в глазах. Она выбежала из института с одним желанием — быть подальше от него. Ноги сами принесли её на остановку. Она села в трамвай и поехала домой, к Владиславу.
Олеся открыла своим ключом дверь и, на ходу скидывая туфли, прошла в гостиную. Слёзы, которые она с огромным усилием сдерживала всю дорогу, вырвались из груди с надрывными рыданиями. Словно в тумане она почувствовала кольцо надёжных мужских рук. Захотелось раствориться в его тепле и позабыть обо всём на свете!
Впрочем, так оно и случилось. В его объятиях Олеся вновь ощутила себя безгранично счастливой. Крылья и любовь этого мужчины — всё, что ей надо. От этого она никогда не откажется. Никогда.
Солнечный диск уже касался крыш многоэтажек. Олеся, сидя у окна, смотрела на первые разводы заката и желала, чтобы солнце скрылось как можно быстрее. Так хотелось обратиться и улететь подальше от всех земных забот.
Наконец-то во дворе зажглись фонари. Олеся заглянула в гостиную — бабуля мирно похрапывала в кресле под страдальческий монолог бразильской красавицы. Выключив телевизор, Олеся на цыпочках вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
Свежий ветерок коснулся обнажённой кожи, сразу же стало зябко и неуютно. Превращение прошло молниеносно и почти безболезненно. Олеся перелезла через высокое балконное ограждение, расправила крылья и с замиранием сердца прыгнула в ночную пустоту…
Хотя во дворе царил ещё ночной сумрак, дворничиха уже шкрябала метлой старый асфальт. Олеся стояла на балконе, а её ступни нещадно обжигал бетонный холод. Омлет подозрительно молчал. Вероятно, он прятался где-нибудь в прихожей. Олеся давно уже заметила, что пёс никогда не встречал её после ночных полётов. А когда осмеливался подойти, то с опаской её обнюхивал, невольно поджимая при этом хвост.
Олеся осторожно открыла балконную дверь и вошла в комнату, присела на корточки и с замиранием сердца положила свою ношу на ковёр.
Владислав будет не в восторге. Ну и пусть! Она не могла поступить иначе!
Странно — только что существо дрожало от страха, а теперь преспокойно сидело на своих птичьих лапках и следила за ней умным взглядом. А когда оно начало расправлять свои полупрозрачные перепончатые крылья, Олеся с ужасом поняла что наделала.
Её опасения подтвердились — существо оказалось детёнышем гаргульи. Причём необычным! В отличие от своих сородичей, которые имели грязно-серый окрас, этот гаргульёныш был белым! Видимо, поэтому он и стал изгоем в собственной стае.
Совсем свежие воспоминания пронеслись перед глазами, расставляя всё по своим местам. Ведь она даже не успела рассмотреть в темноте, кого спасает! Всё произошло настолько быстро, что Олеся и опомниться не успела, как в её руках оказалось тёплое тельце непонятно кого. Она тотчас прижала маленький трепещущий комочек к груди. Думала она тогда только об одном — ни за что на свете она не даст им растерзать его, будет защищать это несчастное существо до последнего! Стая гаргулий долго её преследовала, но напасть на ангела так и не посмела.
Неожиданно гаргульёныш лизнул её в ладонь и издал звук, отдалённо напоминающий голубиное курлыканье.
— А ты ласковая. — Олеся осторожно почесала её за ушком. Гаргулья, недолго думая, запрыгнула к Олесе на колени и завалилась на спину. — Ничего себе! Ты думаешь, мне делать нечего, как только чесать тебе животик?
Тем не менее, Олеся подхватила гаргульёныша на руки и легла вместе с ним в кровать. Затем завела будильник на шесть часов и укрылась одеялом.
Нежно поглаживая белую шёрстку, она терзалась сомнениями. Правильно ли она поступила, принеся гаргулью в свой мир? Ведь она всё равно здесь не выживет!
Глава 6
Проснулась Олеся от того, что кто-то тщательно вылизывал её щеку.
Неужели у Омлета приступ любвеобильности? Ведь он прекрасно знает, что она этого не любит.
Но, приоткрыв глаза, Олеся увидела прямо перед собой морщинистую забавную мордаху. Маленькие глазки прямо таки светились добротой и наивностью.
— Ты отличаешься от своих не только цветом, — недоумённо прошептала Олеся вслух. С содроганием сердца она протянула руку к телефону. Не вдаваясь в подробности, Олеся рассказала Владиславу о случившемся.
Сначала в трубке повисло тягостное молчание, после чего он сухо произнёс одно лишь слово «еду» и тут же отключился.
Олеся не знала, радоваться ей или огорчаться. Ведь он понимал её с полуслова, да какое там — с полувзгляда! Поэтому, пристально посмотрев ей в глаза, Владислав, молча, забрал у неё собачий поводок и удалился.
Ему не впервой выгуливать её пса. Она и раньше его «эксплуатировала», но сегодня это выглядело как-то унизительно. Но не могла же она оставить гаргулью дома с бабулей!
Олеся тем временем собрала учебники, стараясь вести себя как обычно. И как только на площадке послышался лай, засунула за пазуху гаргулью, схватила сумку и пулей вылетела из квартиры.
Владислав всю дорогу упорно молчал. Но когда они приехали к нему домой, и Олеся вытащила из-за пазухи потустороннего детёныша, не сдержался:
— Это то, о чём я думаю?
— Если ты думаешь о гаргульях, то да.
— Понятно. От меня чего ты хочешь?
Его ледяной тон подтвердил её опасения. От неожиданности Олеся опешила.
— Мне тоже понятно, — с горечью ответила она, пытаясь совладать с волной отчаяния. Дрожащими руками они бережно взяла в руки детёныша и положила его обратно за отворот своего плаща. Гаргульёныш тотчас вцепился своими острыми коготками ей в кофту, словно испуганный котёнок.
Олеся поймала себя на мысли, что именно так она к нему и относится. То, что этот детёныш даже отдалённо не походил на милое пушистое существо, её абсолютно не волновало.
— И куда же ты собралась? — каким-то безразличным голосом спросил её Владислав, и его лицо вновь превратилось в холодную маску.
— Тебя это уже не касается. Сама разберусь.
— Да, ты большая девочка и способна сама о себе позаботиться. Но куда ты уносишь его? — спросил он, сделав акцент на последнем слове. — Неужели ты думаешь, что я не позабочусь о бедном существе, которое по твоей прихоти доживает последние часы?
— По прихоти?! Да его хотели убить!
— Да? А теперь он будет умирать здесь. Очень гуманно.
— Я думала ты меня поймёшь и…
— А когда ты начнёшь меня понимать?! Я же говорил тебе, просил по-хорошему не приносить оттуда никого и ничего! Тебе наплевать, что ты всех подвергаешь опасности. Я даже вообразить не могу, что будет, если её увидят!
Все обвинения Владислава были справедливы, поэтому и прозвучали для неё словно пощёчина. Её поступок, не смотря на его внешнее благородство, выглядел уже совсем в другом свете.
После их встречи Владислав терпеливо делил с ней все «прелести» сверхъестественного существования. А сейчас он на неё очень злился. Но, несмотря на демонстративную холодность, всё же он её любит. Во всяком случае, пока…
Надо доказать Владиславу, что её поступок действительно достойный. Пускай опрометчивый, но, как говорится: всё хорошо, что хорошо кончается. И поймёт он это только в том случае, если гаргулья выживет.
Неожиданная мысль пробежала в мозгу подобно бегущей строке. Олеся резко встала и чуть не задохнулась от накатившей на неё безысходности. Она вдруг с предельной ясностью поняла, что собирается сделать то, о чём она в дальнейшем сильно пожалеет. Но другого выхода не было.