Может быть, это все было для представления. Я молча надеялась, что Айзек всего лишь хотел доказать свою точку зрения и что его намерения не были плохими, какими казались.

Нет. Они были плохими. Они были хуже, чем просто плохими.

Намного хуже.

Потому что в ту секунду, когда дверь за мной закрылась, на меня опустилась реальность. Я осмотрелась вокруг в поисках оружия, чего-то, что я могла бы использовать против него, но было слишком поздно. Я была на спине на кровати с рукой Айзека на своем горле, глушившей все мои крики, которые, хоть я и не знала, выходили из моего рта.

Одной рукой схватив мои запястья, Айзек оседлал меня, блокируя мои ноги своими бедрами. Он отпустил горло и жестко сорвал с меня платье, открывая грудь. Я издала еще один крик, на который он ответил таким ударом кулака в мою челюсть, что голову откинуло в сторону. Мозг рассыпался по черепу. Я увидела звезды перед глазами, и предметы вокруг потеряли очертания. Мои внутренности были в полной боевой готовности.

Каждую капельку адреналина, которая была во мне, я использовала на борьбу с Айзеком. Я была ослеплена из-за удара в лицо, но моих попыток оказалось недостаточно, потому что он отпустил мои запястья и начал возиться с моими трусиками, пока его толстый, не полностью эрегированный член покоился на моем бедре, тогда как я пыталась всеми способами скинуть его с себя.

Айзек не такой большой, как Кинг, но он был достаточно большим для того, чтобы, не напрягаясь, сделать задуманное. Мои попытки отбиться всеми силами были для него не более, чем легким развлечением и слабым раздражением.

Я не собиралась сдаваться. Не было шанса, что Кинг освободит меня в этот раз. Я была сама по себе и собиралась выжить, даже если это означало, что мне придется оторвать Айзеку член собственными зубами.

Тем временем я впилась зубами в ту часть его тела, которая оказалась ко мне ближе всех. Мои зубы врезались в кость на его запястье, отчего заболели, едва ли раня его загорелую и упругую кожу. В ту же секунду я почувствовала, как что-то холодное коснулось моего лба.

— Я, бл*дь, разнесу тебе мозг по всей комнате, если ты не перестанешь меня кусать, сука. А тогда мои ребята перестреляют твоих дружков и бросят их в болото. Это то, чего ты, бл*дь, хочешь? — выдохнул он, сильнее прижимая пистолет к моей голове.

— Нет, — задохнулась я.

— Так я и думал. Кингу нужно выучить свое место. Ему необходимо узнать, что, когда он начинает со мной работать, я единственный, кто дергает за ниточки, и что принадлежит ему, то принадлежит и мне. Это мои улицы, мой продукт. Это мой е*аный клубный дом. Это мои гребаные сиськи, — Айзек провел своим змеиным, холодным, влажным языком вокруг моих сосков, и мне пришлось проглотить появившуюся в горле желчь. — Вот поэтому я сейчас тебя трахну. Я сделаю это без резинки и отправлю тебя назад со спермой, стекающей по твоим ногам, чтобы он мог зарубить себе на носу, что Кинг — король ничего.

Айзек скользнул рукой по моим ногам и схватил за резинку трусов. Когда я закричала, он снова прикрыл мне рот и оседлал меня, поставив колени по обе стороны моих ребер и сжав ногами так сильно, что я почувствовала хруст в тот же момент, когда резкая боль взорвалась у меня в груди. Свободной рукой Айзек потянулся к своему сапогу и достал оттуда длинный охотничий нож. Он занес его в воздухе и вонзил в мое бедро настолько глубоко, что я почувствовала, как лезвие коснулось кости.

Дважды.

Когда он вытащил зазубренное лезвие, вместе с ним вышли кусочки моей плоти.

— Я говорил тебе, бл*дь, не кричать, ты, тупая пи*да.

Боль взревела в моей ноге и расползлась в каждое нервное окончание моего тела, будто меня ударили по всей ноге, а не только в бедро. Слезы хлынули из глаз, когда я попыталась увидеть через пелену боли.

Руками Айзек вернулся к моей одежде, сдергивая трусики вниз. Холодный воздух коснулся моих теперь открытых частей тела, давая мне знать, что Айзек удачно избавился от них.

Он разместился между моих ног и потянулся вниз к своему члену у моего входа.

— Будешь сопротивляться, и они сдохнут, — произнес он, глядя мне в глаза.

Не было ничего в его поведении, заставившее бы меня поверить в то, что он не был тем парнем, кто не воплощает свои угрозы в жизнь. Он имел в виду каждое слово. Если я закричу, если буду сопротивляться, единственные люди в мире, которых я люблю, умрут.

Кинг умрет.

— Послушная девочка, — прошипел он, когда я раздвинула колени в стороны.

Приложив немало усилий, Айзеку удалось войти в меня. Он пробивался. Мое тело было сухим, будто тоже боролось с тем, чтобы не дать ему проникнуть. Он плюнул на руку и сунул ее между нами.

Я крепко зажмурила глаза. Может быть, если я не буду видеть, всё это окажется лишь выдумкой.

Но не оказалось. Потому что, если и не могла видеть, я чувствовала.

Он вошел в меня, полностью сокрушая мое тело, которое я только недавно подчинила сама себе. Это было не только вторжением в мое тело. Он заражал мою душу.

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Звук из соседней комнаты разрезал воздух.

— Какого х*я? — взревел Айзек, поднимаясь с меня как раз вовремя, чтобы повернуть голову к теперь открытой двери.

Хлопок. Голову Айзека разорвало, будто по арбузу ударили молотом. Мое лицо покрылось чем-то густым, теплым и красным. Весь вес его тела упал на меня, выбивая воздух из легких.

Кусочки плоти и кости, бывшие черепом Айзека, попали мне в рот — я тут же повернула голову, и меня вырвало на пол.

Кинг внезапно возник возле меня с пистолетом в руке. Он сбросил с меня Айзека и толкнул его безжизненное тело на пол, наконец-то освободив меня от его члена во мне.

Рубашка Кинга куда-то делась, и он стоял передо мной в черной майке. Каждый дюйм его рук и шеи был покрыт кровью, будто он только что резал корову.

Или людей.

Глаза Кинга широко распахнулись, когда он увидел, насколько я раздета. И они стали еще шире, когда он увидел кровь, хлыщущую из моей ноги.

— Бл*дь!! — Кинг наставил пистолет на Айзека и выстрелил дважды — мертвое тело дернулось от каждого контакта с пулей. — Е*аный ублюдок!! — пробормотал Кинг. — Мне так жаль, малышка. Бл*дь, мне так, так жаль.

— Что, мать твою, происходит? — спросила я. Я быстро теряла кровь, и голова кружилась все больше и больше с каждой секундой. Кинг подхватил меня на руки. — Где Преппи? Где Медведь?

— Закрой глаза, малышка, — приказал Кинг.

— Зачем?

— Потому что если ты оставишь их отрытыми, то подумаешь обо мне по-другому, — прошептал он, вынося меня в другую комнату. — Вид здесь не очень радужный.

Я знала, что мне стоило послушать его, но часть меня — очень глупая часть — должна была это увидеть. И не имеет значения, что я предупреждала себя о том, что может оказаться по ту сторону двери, — всё это не подготовило меня к реальности, которую я увидела.

Тела. Трупы везде.

Переброшенные друг через друга на диванах, стульях, полу. Белый линолеум был покрыт грязными темно-красными отпечатками ботинок.

Преппи сидел в дверном проеме, зажимая бок одной рукой, он выглядел бледным; кровь залила его рубашку на руке там, где он старался ее прикрыть. Медведь стоял над ним, опираясь руками на колени и пытаясь перевести дух. Преппи посмотрел на нас снизу и почесал голову дулом пистолета. Его лицо осветила болезненная улыбка. Таким Преппи и был. Улыбался, когда был серьезно ранен в комнате, наполненной трупами.

— Так… Вы, ребята, теперь готовы повеселиться? — спросил он, его обычно громкий и хрипловатый голос был сиплым, а дыхание — прерывчатым.

За секунды лицо Преппи стало бледным, как у призрака. Кровь стекала по коже с опасной скоростью. Его улыбка померкла, когда глаза закатились назад, а на месте радужек появились лишь белки. Медведь нырнул вниз, чтобы поймать его прежде, чем парень коснулся цемента лицом.

Преппи выдохнул, закашлявшись.

Я бы отдала все в целом мире, чтобы снова увидеть эту улыбку и услышать, как он дышит. Все, лишь бы это не оказалось последним разом.