Где же наш спаситель?

Шторм не отставал от нас, и команда, предоставив Мишелю продолжать его «та-та-та-та», опять бросилась на палубу.

Похоже было, что «Таити Нуи» разваливается у нас на глазах.

Я устал смотреть на тёмный взъерошенный горизонт, ожидая, что вот-вот там появится наш спаситель. Мне глаза разъело от солёной воды, и я продрог до самых костей.

Прошла ночь, рассвело. А земля была так же далека, как прежде, и не было видно никаких признаков нашего спасителя…

Так прошёл день, снова спустились сумерки, и наступила ещё одна ночь; ничем не лучше прошедшей. Не знаю, может быть, откуда-нибудь и спешили нам на помощь, но они что-то очень медленно спешили…

Вижу «Бакедано»!

Вдруг на горизонте что-то блеснуло. Это не могла быть молния, потому что свет не пропал, а, напротив, через короткое время превратился в яркий сноп, ударивший прямо в нас, он становился всё ярче и, наконец, затопил весь наш несчастный плот. Помощь пришла!

Вслед за чудесным светом показался стальной гигант, он приближался к нам с большой скоростью, без труда рассекая те самые волны, которые чуть было не проглотили нас, и, наконец, стал к нам бортом. Это был военный фрегат, на его носу можно было прочесть название «Бакедано», а ниже - «Чили». На его мачте трепетал на ветру флаг: белая и красная горизонтальные полосы с синим квадратом и белой звездой в верхнем левом углу - национальный флаг Республики Чили. Впервые в жизни такой флаг я видел в доме дона Карлоса. Потом чилийский флаг был поднят над «Таити Нуи», рядом с французским. Наш славный поход мы совершили под двумя флагами: национальным флагом Франции, потому что капитан де Бишоп был француз и наша экспедиция считалась французской, и национальным флагом Чили, потому что мы шли в Чили.

С фрегата спустили бот, скоро на палубу «Таити Нуи» поднялся морской офицер с «Бакедано», первый гость «Таити Нуи» после семи месяцев одиночества в Океане. Офицер сердечно приветствовал команду, угостил всех сигаретами и пригласил перебраться к ним на корабль.

Тут я замяукал, Гальито тоже: сейчас, конечно, поднимется суматоха и нас обязательно забудут. Но офицер взял нас на руки и погладил. Урр! Мысленно я был уже там, на фрегате, где тепло и безопасно. И вдруг услышал, как капитан говорит:

- Наш экипаж отказывается покинуть плот!

Что ж… Слово капитана - закон. Никто из нас не покинул нашего судна. Капитан де Бишоп поднялся на фрегат, чтобы поблагодарить за спасение, и тут же вернулся на наш маленький, но гордый «Таити Нуи».

С фрегата нам бросили толстый конец, таким образом мы были взяты на буксир. Подошла ещё одна шлюпка с «Бакедано», привезла нам поесть. Ах, как это было кстати! К борту «Таити Нуи» прикрепили барабаны-поплавки из жести, которые должны были помочь нам держаться на плаву, и фрегат двинулся вперёд. Трос натянулся, дёрнул, и все мы так и покатились по плоту. А «Бакедано» всё прибавлял ход. Через несколько минут «Таити Нуи» зарылся носом в воду больше чем на метр. Всё, что было на плоту,- карты, книги, метеорологические инструменты, вся команда и мы с ней поехали вниз, как по горке. Опять вода, опять холод, опять этот проклятый Тихий океан!..

Пришлось просигналить фрегату, чтобы сбавили скорость. Теперь мы шли тихим ходом за судном-спасителем и, подняв глаза, видели на его корме вахтенного, специально поставленного там, чтобы в случае чего нам помочь.

Какая холодина, господи! Доколе будет продолжаться это путешествие или оно так никогда и не кончится? Океан ведь тоже может устать оттого, что мы торчим тут без конца.

Время от времени буксир встряхивал нас, хотя и не так сильно, как тогда, но всё равно наш измученный плот каждый раз жалобно трещал всеми своими бамбуками. И каждый раз я думал: теперь конец! Но нет, мы ещё дышали и даже двигались вперёд…

Вдруг нас встряхнуло как следует, и плот встал. Что такое?

Лопнул трос

Лопнул трос, который соединял нас с «Бакедано», но с фрегата уже спешили на помощь. Несколько часов тяжкого труда для моряков, и мы снова в пути.

В суматохе никто, конечно, не вспомнил о Панчите, но я всё-таки заглянул к ней в загончик, и что вы думаете: она спала. Спала спокойно, как будто не было на свете никакого шторма. Тут Хуанито принёс ей поесть, она мигом почуяла запах и очнулась.

Весь следующий день мы мирно шли, держась за «Бакедано», и вдруг хорошая погода снова сменилась штормом. Обессиленный «Таити Нуи» опять то хлебал воду, то судорожно вскидывался на волнах. Любо-дорого было смотреть, как встретил шторм наш военный товарищ. Он шёл, неторопливо переваливаясь с борта на борт, накреняясь так низко, что можно было подумать, он уже не встанет, но он неизменно выпрямлялся и шёл дальше, непреклонно и даже величаво рассекая бунтующий Океан.

Неожиданно снова оборвался трос и умчался от нас вместе с огромной деревянной фигурой полинезийского божества, которое украшало наш плот и называлось «Тики».

Капитан и весь экипаж бросились к месту происшествия и увидели, что оставаться на «Таити Нуи» больше нельзя.

Капитан принимает решение

«Таити Нуи» расползался у нас на глазах. Уже много-много бамбуковых стволов, выскользнув из своих креплений, пустились по Тихому океану. Что оставалось? Оставалось покинуть плот. В голубых глазах капитана я уже читал это решение. Нам угрожала опасность не только со стороны Океана, но ещё большая - от огромного винта под кормой у «Бакедано». Если бы «Таити Нуи» бросило в эту ужасную мельницу, от нас остались бы осколочки.

«Бакедано» пришвартовался к нашему борту, и матросы бросили крюки, которые впились в наш бамбук. Теперь стальной корабль крепко держал нас. Началась переброска с плота людей и всего, что там было.

Капитан командовал сборами. Алан, Мишель, Франсис и Хуанито снимали метеорологические приборы; прятали их в металлические ящики, связывали спальные мешки и собирали всякую мелочь… Я себя спрашивал: а мы?

Мы с Гальито сели на самое видное место: на чемоданы и узлы. Чемоданы уносили, а нас сгоняли… Конечно, что стоим мы по сравнению с чемоданами? Конечно, нас можно и забыть, двух несчастных котов. А за что? Мы же не просили, чтобы нас брали с собой… Но не было времени даже, чтобы додумать всё это, надо было срочно спасать свою мокрую шкуру.

Наконец-то! Наконец-то я увидел, что Хуанито идёт к нам, идёт, идёт наш Хуанито. «Пробил наш час!»-подумал я. И совершенно напрасно. Он, видите ли, шёл не за нами, а за Панчитой. Он протянул к ней руки, а… А она не захотела! Захрюкала, затопала ногами и упёрлась. Она не хотела бросать свой загон. Вот, пожалуйста - свинья и есть свинья! Ах, и люди не лучше.

Хуанито вынес из кухни бутылку вина и сунул её в рот хрюшке. Через минуту она была пьяна-пьянёшенька и такая тихая, что можно было делать с ней что угодно.

Хуанито и Алан обвязали её верёвкой, а потом надели - да, да, представьте себе! - спасательный пояс вокруг её грязного - тьфу! - пуза…

А потом её стали поднимать тросом на борт «Бакедано». Фрегат качнуло, и она плюхнулась в воду. Что вы хотите от свиньи? Но у неё, как вы помните, был спасательный пояс.› Её вынули из воды и доставили на фрегат живую и здоровую. Ну разве это не смешно - столько хлопот из-за какой-

то безобразной, грязной и скверного нрава свиньи? Смешно и унизительно! А два котёнка - конечно, мокрых, но всё-таки чистых - погибай, и всё, да?

Наконец-то!

Последними, кого подняли на борт «Бакедано», были мы с Гальито. Хуанито наконец-то подошёл к нам и взял нас на руки. И сунул в парусиновый мешок. Трос с «Бакедано» пропустили через кольцо на мешке и начали подъём. У меня засосало под ложечкой и закружилась голова-