Что-то непонятное вспыхнуло в Лоле, при виде красных наманикюренных коготков этой женщины на его плече. Бо выбрал Лолу на этот вечер, а не эту женщину, которая стоит тут, источая запах лака для волос и духов.

― Именно это и означает, ― сказала Лола. ― И попрошу вас убрать свои руки от моего мужчины.

Репортер, наконец, посмотрела на Лолу с таким праведным негодованием, что Лоле пришлось закусить щеки изнутри, чтобы не засмеяться.

― Лола, ― сказал Бо.

Она буквально подавилась смешком. Она не имела права говорить это. Бо не принадлежал ей. Все это не должно было беспокоить Лолу, ее не должно было беспокоить это дешевое соблазнение, она должна помнить, что для Бо все это ничего не значит.

Лола уже успела в полной мере ощутить раскаяние, прежде чем подняла на него свой взгляд и встретилась с искрящимися смехом глазами. Когда он заговорил, все вокруг просто перестали существовать.

― Терпение никогда не было моей сильной стороной, ― сказал он, приподняв ее лицо до своего уровня. ― Но я и так долго заставлял нас двоих ждать.

Он поймал ее рот. Их губы были прижаты друг к другу так же сильно, как давила его рука на ее затылок. Ее ладони по инерции поднялись к его груди. Он был твердым под ее руками, и крепко обхватил ее за талию. Вокруг взорвался фейерверк из фотовспышек. Когда его пальцы впились в нежную кожу ее бедер, тело Лолы словно проснулось, пробежала жаркая волна, оставляя приятное покалывание под кожей. Она очень остро осознала, что впервые так плотно прижимается к нему. Она слегка наклонила голову, чтобы углубить поцелуй, но он плавно отстранился.

Выражение его лица, казалось, словно спрашивало разрешения, хотя было уже поздно. Люди что-то говорили, кричали, шумели вокруг них, но все превратилось в обычный белый шум.

― Твои губы стали красными, ― сказала она.

― Как и твои.

Словно в бреду, она рассмеялась при мысли, что они пользовались одинаковой помадой. Она коснулась ладонями его щек, пытаясь пальцами оттереть этот красный оттенок с его губ.

― У меня есть носовой платок, ― сказал он.

― Там, откуда я родом, не пользуются платками.

― Это просто замечательно! Твой способ нравится мне гораздо больше.

В конечном итоге она только сильнее размазала помаду по его лицу:

― Я делаю только хуже.

Он рассмеялся:

― Не для меня. Как насчет того, чтобы стереть все это с моего лица и выпить?

Репортер старательно игнорировала их, пытаясь привлечь чье-то другое внимание.

― Ты просто читаешь мои мысли, ― сказала Лола.

Однако сделать это оказалось гораздо сложнее, чем сказать. Бо останавливали на каждом шагу. Каждый из них предлагал свой платок в качестве временной меры их маленького конфуза. Он крепко держал ее за руку, а она позволяла ему. Какой у нее был выбор? Ее рука, да и все остальные части ее тела в этот момент принадлежали ему. Когда Бо отвернулся от нее, Лола коснулась кончиками пальцев своих губ. Она сомневалась, что хоть одна камера пропустила их поцелуй. Джонни однозначно мог видеть это.

― Все хорошо? ― спросил Бо, глядя на ее руку около губ.

― У тебя колючий подбородок, ― сказала она. ― Человек, который собирается расстаться с миллионом долларов ради одной ночи, мог бы и побриться.

― Я побреюсь сегодня вечером, если ты хочешь. Перед сном.

Перед сном. Как будто они были старой супружеской парой, которая никогда не проводила ночи вдали друг от друга. Покалывание стало сильнее, когда она подумала о том, что его рот был бы на её губах перед сном снова и снова.

― Я не говорила, что против, ― сказала она мягко.

Он издал звук, похожий на звук одобрения, поскольку его взгляд заметался между ее губами и глазами.

― Ты знаешь, что надо сказать, не так ли? Я много ожидаю от людей, но ты умудряешься удивлять меня.

― Я даже не старалась, это только начало, ― сказала она, слегка поддразнивая его. Та дистанция, которую она пыталась сохранить между ними, исчезала, и она все больше и больше расслаблялась в его компании. ― Ты устроил неплохое шоу.

Он медленно покачал головой:

― О каком шоу ты говоришь?

― Я о том, как ты целовал меня, держа за руку. Ты делал это напоказ, я понимаю.

― Если я это и сделал, то это не значит, что это было ради шоу. Я считаю, что ты — моя, и ничья больше. Я имел в виду то, что сказал этой женщине сегодня, для меня все очень серьезно.

Лола хотела остаться непредвзятой. Так было бы проще. Бо не убедил ее, что внутри, где-то под его костюмом, он хороший человек, но она начала сомневаться, что все было так плохо.

― Что ты будешь пить сегодня вечером? ― спросил он.

Она подумала о водке с содовой, но вовремя прикусила язык. Сегодня она была не той девушкой, что обычно:

― Разбавленный мартини, ― сказала она. ― «Грей Гус», пожалуйста.

Бо сделал заказ для них. Выпить у нее получилось не раньше, чем к Бо подошел еще один человек, на этот раз крепкий, краснощекий, такой же высокий, как и Бо, но гораздо старше.

― Приятного вечера, Оливер, ― сказал он, пожимая Бо руку. ― Рад тебя видеть.

― Взаимно, сэр, ― Бо слегка повернулся. ― Моя спутница, Лола.

― Вот в чем причина, не так ли? В последнее время я не видел тебя на подобных мероприятиях.

― Я хотел бы сказать, что ваше беспокойство моей личной жизнью весьма лестно.

― Оу, ты же знаешь, что я подтруниваю над тобой, ― сказал он, похлопав Бо по спине. ― Ты же понимаешь, что такому старому женатому мужчине, как я, все интересно. У тебя же всегда под боком имеется красивая женщина.

Для Лолы этот комплимент был довольно банальным, так как на нее мужчины начали обращать внимание с тех самых пор, как выросла грудь. Даже Бо зацепился за нее.

― Я бы предпочла, чтобы вы не говорили обо мне так, словно меня тут нет, ― сказала она.

Бо слегка улыбнулся и покачал головой, но мужчина повернулся к ней лицом.

― Убить меня мало. Мне очень жаль, дорогая. Где мои манеры?

― Мне было бы интересно узнать обо всех здесь присутствующих, ― сказала Лола.

Его смех больше напоминал хохот.

― Ты просто глоток свежего воздуха по сравнению с обычным типом женщин, к которым мы привыкли, не так ли Бо?

Он нахмурился:

― Простите?

― Она уникальна, ― он остановился, чтобы обратить внимание на Лолу. ― Ты единственная из дам Бо, которая умеет разговаривать. Других я ни разу не слышал.

― Может быть, вы должны быть за это благодарны, ― сказала Лола.

Смех раздался еще более звучный — мужчина становился все более очарованным ею.

― О да, конечно же.

Бо, напротив, сузил глаза:

― Ну-ка. Что же такого было в тех девушках, что это так задевает вас обоих?

― У них было то, что должно быть моим, ― Лола практически ворковала, хлопая с усилием своими ресницами. ― В том случае, если ты не заметил, я очень эгоистична и не люблю делиться своим.

Бо провел рукой по воротнику своей рубашки:

― Я и не принадлежал им, на самом деле.

Лола подняла одну бровь, ожидая продолжения ответа, чего-либо юморного, но ничего не вышло.

― Лола, ― сказал мужчина, привлекая ее внимание, ― ты так же хорошо держишь Оливера в рамках, как и меня?

Она отвернулась от Бо и подмигнула:

― Лучше!

Он кивнул:

― Я впечатлен.

― Означает ли это, что вы согласны на встречу? ― спросил Бо. Его остроумие, казалось, снова пробудилось.

― Давай не будем беспокоиться о бизнесе прямо сейчас. Слушайте, за моим столом образовалось пустое место. Почему бы вам не присоединиться ко мне сегодня вечером?

― Это честь для нас, мэр Черчиль, ― сказал Бо. ― Первый стол, не так ли?

― Все верно. Увидимся там.

― Мэр? ― удивленно спросила Лола, после того как он ушел.

Бо улыбнулся:

― Разве я не сказал тебе об этом?

― О боже! Я не узнала его, ― Лола закрыла лицо руками. ― Я была просто невероятно груба с мэром Лос-Анджелеса.

Бо засмеялся, протянув к ней руки:

― Это он был невероятно груб с тобой, но это моя вина. Я заглажу перед тобой вину.