Глава 23

Я ехал на работу, подводя удручающие итоги минувшей ночи. На фоне маячила конференция, до отлёта – меньше двух недель, а интеграция новых сенсоров ещё не окончена. Не предвещавшая осложнений рутинная процедура затягивалась и не давала приступить к массе других срочных задач, связанных с поездкой и презентацией.

 

Но наличие трудностей даже радовало. Я спешил окунуться в них и поскорее выкинуть из головы всех этих Зой и Домохозяек, с которыми, как водится в отношениях с женщинами, о чём бы ни договаривался, в любом случае останешься в дураках и кругом виноват.

 

Прибыв в офис, я наскоро разгрёб результаты и, поколебавшись, решил прекратить затянувшиеся разборки с Ариэлем и попросил его перепроверить характеристики сенсоров. Шеф потёр набухшие мешки под глазами и злобно осведомился, почему он узнаёт об этой проблеме только сейчас. Его недовольство было вполне понятным. Но это были очередные новые датчики, которые прибыли с большим опозданием, и я не мог заранее откалибровать систему под их характеристики.

 

Надо отдать ему должное, напоминать обо всём этом не пришлось, он выхватил распечатки и погрузился в их изучение. Я принялся сопоставлять противоречивые случаи, пытаясь обнаружить закономерность в с виду разрозненных, но в чём-то несомненно взаимосвязанных явлениях.

 

Сквозь поток хаотичных чисел вновь и вновь прорывались мысли о Майе. Её выходка никак не укладывалась в голове. К чему было устраивать прощальный погром? Как, вообще, это понимать? Банальная ревность или нечто большее… Вероятно, она придумала некую высокую цель. Скажем, избавить меня от бремени ложных связей… С неё станется… Не исключено, что она тоже по-своему хотела меня спасти. Разорвать порочный круговорот. Помочь совершить поступок, на который я, в силу малодушия, уже не способен.

 

Конечно, она права. Но что остаётся, если я ощущаю себя на борту затерявшегося в штормящем море потрёпанного судёнышка, где еле успеваю латать новые и новые пробоины? И тут уж не до сантиментов, я затыкаю их чем придётся: полуправдами, «белой» ложью, обманом, сделками с совестью, ухищрениями и отмазками… С годами они наслаиваются, и, несмотря на растущее безразличие к окружающему, я в конце концов захлебнусь в этом океане вранья, если во мне ещё остался тот, кто не способен этим дышать. Или его давно нет, а чувство смутной тоски и привычное желание вырваться на некую свободу есть не что иное, как очередной самообман? Психозащитный механизм? Фантомная боль? Ведь всё кажется, что ещё одна ничтожная ложь, ещё один компромисс, заключённый где-то в дальнем чулане сознания, и удастся выпутаться, выбраться из непролазной трясины… Но куда? И кто вырвется?

 

– Всё нормально, – Ариэль бросил на стол кипу уже порядком измятых листов, – не вижу значительных отклонений.

– Ясно, – я кивнул, машинально отметив, что прошло меньше часа.

– Ты разобрался, в чём дело? Есть какие-нибудь новости?

– Не… Пока нет.

– Что, никаких зацепок?

– Да нет… – я заставил остановиться теснящуюся перед глазами череду чисел. – Не то что совсем никаких, ты же понимаешь: если дело не в сенсорах, значит, в настройках. Придётся перебрать массу вариантов. Дай мне время до конца дня, там видно будет.

– Знаешь, есть идея получше. Попробуй прогнать вот это. – На стопку бумаги легла флешка. – Результаты из больницы.

– Как из больницы? – растерялся я. – С новыми датчиками? Откуда?

– Не хотел тебя отвлекать, сделал сам на прошлой неделе.

– То есть как «сам»? – продолжал недоумевать я. – А алгоритм, а параметры… Ты заказал опыт и поехал без меня? С некалиброванной аппаратурой?

– Это необработанные данные. Тим установил эквизишн, и я произвёл пару измерений в конце чужого опыта. – Он заговорщицки подмигнул. – У меня немало полезных связей, среди них – несколько врачей и анестезиологов.

 

Я оглянулся на Тамагочи, вернувшегося незадолго до прихода начальника и по обыкновению сразу уткнувшегося в экран. После упоминания своего имени он, казалось, напрочь забыл о намерении изображать безразличие и буквально ел Ариэля взглядом.

 

– Постой-постой… – спохватился я. – Всё это очень хорошо, но в буклетах указано, что мы будем демонстрировать эксперимент в реальном времени.

– Так это гораздо круче – не просто аквариум, а среда, максимально приближенная к действительности.

– Да, но фокус же в том, чтобы всё происходило у них на глазах.

– Ничего. Обработай, проверь, я раздобуду необходимые медицинские снимки и посмотрим.

 

Неужели они действительно стали мутить опыты за моей спиной? Я приступил к обработке и вскоре получил вполне стабильные результаты, с чёткими, ярко выраженными деталями, какие нечасто встречаются в нашей практике. Кроме того, оптимальные параметры оказались на удивление близки к применяемым для старых сенсоров. Это не вязалось с прежними наблюдениями, и я взялся за анализ выборочных точек.

 

Когда на покрытом сеткой уродливых трещин экране начали выстраиваться графики, голос Ариэля вернул меня к действительности. Я поспешил поделиться сомнениями, но он отмахнулся, заявив: дескать, нет причин для тревоги – характерное смещение частот в живой ткани давно известно.

 

– Арик, давай я лучше продолжу тюнинг.

– Не время затевать научные изыскания, – нетерпеливо отрезал он. – Можем попросить Тима пересмотреть заново и выслушать ещё одно мнение.

– Но опять же, это не режим реального времени…

– А кто виноват?! Ты два месяца хвастаешься, что всё готово, – в его тоне прорезался металл, – а теперь признаёшься, что это не так? Я дал тебе решение, скажи: «Спасибо»! Я не позволю до последней минуты ковыряться в параметрах. Презентация недоделана, оформление…

– Да презентация почти готова! Добавлю потом пару графиков. Дай мне работать, и я всё налажу.

– Значит, так: в твоём распоряжении два часа, потом ты сворачиваешься, и едем с тем, что есть. Тим, – продолжил он, – зайди ко мне в кабинет.

 

Двухчасовая подачка только злила. Впрочем, вскоре в глаза бросилась характерная особенность, полностью поглотившая моё внимание – в спектральной репрезентации присутствовали два ярко выраженных пика, будто у новых сенсоров имелось две близкие собственные частоты. Теоретически такое было возможно, но встречаться с подобным явлением прежде не доводилось. Кроме того, один из двух «горбов» подозрительно напоминал старые датчики, что объясняло, почему наилучшие результаты получались именно с теми параметрами.

 

Неужто Арик отобрал удачные случаи из прошлых экспериментов и просто усилил частоты в типичном для новых сенсоров диапазоне? Верить в это не хотелось, и я навалял простенький поисковик, сравнивающий информацию с базой данных.

 

В этот момент снова ворвался Ариэль.

 

– Слушай, что ты мне подсунул? – перебил я с ходу начавшиеся настырные требования. – Давай начистоту: не было никакого опыта ни в какой больнице.

– Что ты такое несёшь? – скривился Ариэль.

– Именно то, что ты слышишь. Скажи лучше: где ты это надыбал?

– Тим, ты сделал, что я просил?

– Всё готово, – отрапортовал Тим.

– Великолепно! Твои соображения?

– Существенных отклонений не обнаружено, – вскочив, Тим расправил плечи и, кажется, даже стал на пару сантиметров выше. Это был уже не Тамагочи, а Тим Могучий, грозный и ужасный Тим! – Напротив, налицо все признаки валидности. Естественно, местами присутствуют локальные аномалии, в совокупности не выходящие за…

– Ты издеваешься?! – Прервав его, я обратился к начальнику: – Думаешь, я не понимаю, что происходит?

 

На шум пришёл Стив и остался в дверях.

 

– Два человека говорят тебе… – продолжал напирать Минотавр.

– Ага, будто мы не знаем, что Тим с готовностью озвучит любую твою прихоть. Для кого устраивается этот театр?

– На что ты намекаешь?!

– Я не намекаю, а прямо говорю: твои данные – сфабрикованы. Я ещё не во всём разобрался, но уже понял…

 

И я стал вываливать обнаруженные факты. Сочтя происходящее достойным внимания, Стив сел рядом с Ирис, тоже прислушивающейся к разговору. Наконец, потеряв терпение, шеф рявкнул, что нам сейчас не до бредовых теорий конспирологии, сделал рубящий жест и ринулся к выходу. В этот момент поисковик, за которым я следил краем глаза, выплюнул первый итог.

 

– О! Вот оно! Вот откуда ты это передрал! – захохотал я, разворачивая лэптоп так, чтобы все могли полюбоваться на два практически идентичных графика, к одному из которых была прилеплена искусственная загогулина. – Ариэль, знаешь… это выглядит просто жалко!

 

Минотавр замер на пороге.

 

– Тим, самое время высказать авторитетное мнение, – глумился я. – Нет? Желание отпало? Стра-анно. Такой случай выслужиться перед начальством! Может, ты, Арик, желаешь как-то прокомментировать выводы «научных изысканий»?

 

На мониторе возникла новая пара верблюдоподобных контуров.

 

– Значит, давай уточним: ты хочешь, чтобы на конференции я вышел с данными, собранными в ходе эксперимента, имевшего место исключительно в твоей и вот его, – я ткнул в сторону Тима, – фантазиях?!

– Думаю, основная идея – продемонстрировать полную функциональность, – примирительно проговорила Ирис, прежде чем Ариэль успел разразиться ответной тирадой. – Используя измерения из аквариума, пусть даже со старыми датчиками…

– На повестке инженерный вопрос, не входящий в твою компетенцию, – бесцеремонно перебил Ариэль.

 

Он явно передёргивал, это был вовсе не инженерный вопрос, и уж кого-кого, а её это касалось не меньше, чем меня с Ариэлем.

 

– Кстати, ты закончила проспекты? Тогда, пожалуйста… – Он снова обратился ко мне: – А ты, умерь-ка свой пыл. И знаешь, если тебе так легче, можешь считать это результатами симуляции, каковыми они по сути и являются.