– И все равно это низко, – я увлекла его за собой, к воротам, вон с земли Дархолов.

Там уже сбавила шаг.

– Поэтому в Оханне не осталась – не зверь же, человек. Но кто ж знал, что попадется Вуддроб.

– Кто ж знал... – эхом откликнулся Яред.

– У меня здесь тоже была линька, – усмехнулась я. – Как раз к твоему появлению и полиняла окончательно.

– И кем стала?

– Собой.

– Тогда не говори о нас. Раз собой... ты хороший человек, я знаю. Не говори о нас.

– Не могу. Наука, прогресс... исследования. Информация, наконец. Нельзя ее утаивать.

Вспоминались слова Якоба – о том, что ученые, городские, они другие... «И что же со мной будет, Яред».

– Дура, – просто сказал Яред. – Хоть бы промолчала. Или соврала. Я ведь должен буду тебя остановить.

– А у меня проклятье есть, – безмятежно отозвалась я. – Ты изойдешь жаром и гнилью раньше...

– Дура, – повторил Яред, остановив меня проверенным методом. – Все равно никто тебе не поверит.

...Конечно, университетских знакомых заинтересовали лишь мои записи о вуддробских змеях, хотя историю я им и рассказала... Яред оказался прав, но и моя совесть ученого осталась чистой. Хотя, когда я приезжаю в Вуддроб, Якоб и Кверта рассказывают, что нет-нет, да и появится здесь очередной путешественник, прочитавший в столичном журнале рассказ некоего анонима... Рассказ о необычайных, мистических происшествиях в затерянной лесной деревушке.

Только вот, говорят старики, линять никто из приезжих не желает.