Начинало светать. Часа через два выглянет скупое солнце. Костя ходил по огороду, выбирая место для тайника. Но всё не находил подходящего.

Громкое карканье прервало его раздумье. На срубе колодца, в дальнем углу огорода, сидели две вороны. «Ишь, не спится им»,- подумал Костя и вдруг его словно кто-то подтолкнул. А что если?.. Колодец давно уже пересох, вода из него ушла. Мать собиралась засыпать его, но всё не решалась. А вдруг вода снова появится. Охрименко не раз по-учёному доказывал ей, что воды больше не будет, но мать не верила этому. Костя радостно засмеялся. О чём он думал раньше? Ведь это же самый настоящий тайник. Дома никого нет. Значит, можно спокойно и незаметно сделать то, что задумал. Прежде всего он решил осмотреть колодец. Притащив лестницу, примерил её. Она оказалась в самую пору и даже немного не доставала до верху. Дно, как он и думал, было сухим. Теперь надо выкопать на дне яму и… но тут ему пришла счастливая мысль. Не лучше ли устроить тайник посередине? Ведь если у кого-нибудь и возникнет подозрение, то искать-то станут обязательно на дне колодца.

И Костя принялся за дело. Завесив окно, при тусклом свете ночника достал драгоценное знамя из-за обшивки, развернул и, как бы прощаясь с ним надолго, поцеловал его.

Затем завернул знамя в чистую холстину и уложил свёрток в железный ящичек, оставшийся от отца-железнодорожника.

Захватив кирку, лопату и топор, поспешил в огород. Осмотрелся кругом. Никого, тишина. Спустился по лестнице до середины колодца, отодрал доску обшивки и начал выкапывать боковой тайник

Глина поддавалась легко. Не прошло и часа, как углубление было готово. Костя втиснул туда заветный ящик. Приколотил обратно ту же старую доску - и дело сделано. Теперь знамя будет лежать в надёжном месте. Вряд ли кому придёт в голову искать его здесь. Свежую глину Костя тщательно собрал в ведро и закопал в огороде. А в полдень отправился в Камышевку: выполнять задание старого учителя.

СТРАШНАЯ ВЕСТЬ

Как и предполагал Назар Степанович, Косте без труда удалось под вечер пробраться в Камышевку. Патрульный на окраине Куреневки спросил его только, куда и зачем он идёт, дал подзатыльник и отпустил. И в самом деле, в чём он мог заподозрить мальчика в рваном пальто, так жалобно просившего пропустить его к больной матери?

Мать и обрадовалась и встревожилась, увидев сына.

- Ты зачем? Всё ли у нас дома ладно?

- Всё в порядке. Хату я закрыл на замок. Скучно мне там одному. Я тут с тобой поживу. Может, помогу чем.

- Пусть поживёт,- приветливо сказала тётя Матрёна Фёдоровна.- Одному, конечно, там жутковато.

В этот вечер, чтобы не вызвать подозрений, Костя, не пошёл выполнять поручение. А с утра принялся помогать по хозяйству. Подмёл во дворе, наколол дров. Словом, провёл весь день в хлопотах. После обеда тётя, словно угадав его желание, попросила:

- Сходи-ка, Костенька, к кузнецу. Чайник возьми у него, починил он его уж, наверно. Неделю, как отдала.

Костя тут же, не мешкая, пошёл к Панасу Карповичу. В кузнице никого, кроме хозяина, не было. Кузнец, весь чёрный от сажи и копоти, возился у горна. Костя окликнул его:

- Дяденька Панас, тётя меня за чайником послала. Готов он?

- Готов,- ответил Панас Карпович и, понизив голос спросил:

- По делу пришёл?

- Да.

- Чайничек-то готов,- неестественно громко заговорил Панас Карпович,- только он у меня дома лежит. Приходи попозднее, когда я здесь управлюсь.

В дверях кузницы стоял полицай и подозрительно смотрел на Костю.

- Что за мальчик? Откуда?

- А это племянник Матрёны Фёдоровны,- спокойно ответил кузнец.- С матерью он тут.

- А-а,- неопределённо промычал полицай и протянул ему ружьё.- Тут вот затвор поправить надо. Сумеешь?

- Чего не суметь - дело знакомое. Поохотиться собираешься?- спросил Панас Карпович.

- Да, надо кое за кем поохотиться,- усмехнулся полицай,- поправь к завтрему, я зайду.

Поздно вечером Костя пришёл к кузнецу. Панас Карпович встретил его во дворе и повёл не в хату, а на огород. На недоумённый взгляд Кости буркнул односложно:

- Иди за мной.

В огороде возле плетня притулилась низенькая баня. Панас Карпович легонько подтолкнул Костю, а сам остался снаружи на карауле.

Открыв дверь, Костя в замешательстве остановился на пороге. На лавке возле крохотного оконца сидел… Остап Охрименко.

- Затвори дверь, дует,- ласково сказал старик.

Костя прижался к его широкому плечу. Охрименко крепко обнял мальчика.

- Здравствуй, герой мой милый. Что, соскучился по старому?

- Соскучился, дядя Остап,- тихо ответил Костя,- ой, как хорошо, что вы живые!

- А что мне сделается: я двужильный;- пошутил Охрименко и тут же переменил тон,- ну, сказывай, с чем пришёл.

Костя сбивчиво начал пересказывать то, что велел передать Назар Степанович. Старый токарь терпеливо, не перебивая, выслушал, а затем спросил:

- Всё?

- Всё, дядя Остап.

- Гм,- недовольно крякнул тот.- Как же так? Странно. А он ничего не говорил насчёт чертежей… или как бы тебе сказать, планов там всяких?

- Ой,- спохватился Костя,- говорил, говорил. Как же это я забыл? Сейчас вспомню. Ага! Он велел сказать, что планы какие-то они достали и на днях пришлют, куда, вы, говорит, знаете, с надежным человеком. И ещё,- Костя раздельно, отчётливо произнёс:- Подземный завод, сказал, пусть ищут на Зелёной горе.

- Ну вот, это-другое дело,- повеселел Охрименко.- Добре. А то мне без этих слов и возвращаться не велено.

- Дядя Остап, а что, скоро наши обратно придут?

- Скоро не скоро, Костенька, а что выметут фашистов с нашей земли - это уж дело верное.

- Эх, скорей бы,- вздохнул Костя.

- Ну, ничего, потерпи трошки,- он встал, чуть не стукнувшись головой о низкий потолок, и озабоченно сказал:

- Мне пора. Вести ты принёс очень важные, и я скоренько должен доставить их, куда следует. А тебе, дружок, придётся пожить здесь недельку. Жди от меня новостей для городских товарищей. А потом шепнёшь их, кому надо.

…Больше недели пришлось прожить Косте в деревне у тётки в ожидании новостей от старого Охрименко. Мать уже вернулась в Куреневку, а он всё ещё ждал. Наконец, как-то вечером, улучив удобную минуту, Панас Карпович сказал ему:

- Вертайся до дому. И передай там спасибо за вести. Чуешь?

- Чую,- ответил Костя.

- Ну, бувай здоров. Добрый ты хлопец!

В Куреневке Костю ждала страшная весть. Мать встретила его со слезами.

- Костенька, какая беда-то у нас стряслась.

- Что такое?- испуганно спросил сын.

- Забрали гестапы проклятые человек двадцать и всех повесили. И с ними,- боже ты мой, кто бы мог подумать?- сказнили нашего учителя Назара Степановича. Да ведь он в жизни никого не обидел, добрейшей души человек был.

Костя навзрыд заплакал.

А мать, прерывая свой рассказ всхлипываниями, продолжала:

- Утром согнали нас на площадь. А там уже виселицы наготове,- она содрогнулась от страха и жалости.- И вот привели их, сердечных, измученных, избитых, окровавленных. А впереди всех, опираясь на палочку, идёт наш Назар Степанович. Стали на него надевать петлю, а он оттолкнул палача и громко так крикнул нам: «Прощайте, люди советские! Не бойтесь злодеев, бейте их без жалости!..» Тут его схватили и…- мать, не закончив свой рассказ, забилась в неудержимых рыданиях.

А Костя, словно окаменев, сидел у стола и не замечал, как крупные слёзы одна за другой падали на скатерть.

Всю жизнь будет помнить он своего любимого учителя, отдавшего жизнь за Родину. И никогда не уйдут из памяти его слова:

«Помни, все мы делаем большое дело для Родины. Она этого никогда не забудет. Прощай!»

- Прощай!- прошептал Костя и поднял руку, как бы давая клятву быть стойким и смелым пионером-ленинцем.