Борден помолчал. Существовало нечто, о чем он не сказал мне. Я ерзала в своем кресле, ожидая, когда он продолжит, в то время как внутри него шла внутренняя борьба. Чем дольше он тянул, тем более неуверенно я себя чувствовала. Затем он, наконец, ответил:

— Я это знаю, потому что получил похожее сообщение через час после убийства Кейт.

Я застыла, уставившись на него. Он не ответил на взгляд. Был полностью сосредоточен на деле, удерживая настойчивый взгляд на Гекторе. Между тем, Хоук выглядел как обычно, словно для него это не было новостью. Уверена, что так и было. Он был в курсе, в то время как я — женщина Бордена, которую он трахал и которая делила с ним постель последние две недели — нет.

Я не знала, как при этом себя чувствовать.

— Я думал, что ты… позаботился об этом, — спокойно сказал Гектор, прищурив глаза в сторону Бордена.

Сердце колотилось в груди, я едва могла дышать. Это становилось намного страшнее, чем я могла ожидать. Даже мое тело начало трястись, когда реальность стала доходить до меня. Люди, которые убили близкого Бордену человека, теперь угрожали убить меня. Я не была готова к такому. Совсем нет.

— Я тоже думал, что да, — пробормотал Борден, его лицо потемнело. — Они были братьями. Среднесортная шпана из той части города, которую я только начал скупать. Для начала они решили применить силу против меня и хотели, чтобы я платил им половину своего дохода в месяц. Я отказался, как поступил бы любой здравомыслящий человек. В результате они похитили Кейт. Это был их чертов способ наказать меня за то, что я, якобы, их обдираю. Вскоре после ее убийства я выследил их и вынудил признаться. Я уничтожил каждого члена этой банды, пока, в конце концов, никого не осталось. Но этот текст послал кто-то, кто находился в курсе всего этого, кто-то, кого я даже не подозреваю. Я никогда ни одной душе не говорил о том сообщении, пока не пришло это. Ну как, сейчас все по-прежнему звучит, будто это дело рук какого-то дерьмового малолетки под кайфом?

Гектор нахмурился.

— Нет.

— Правильно. Итак, ты хочешь этот порт? Ты можешь его получить.

Байкер медленно кивнул в ответ, размышляя над словами Бордена.

— Хорошо, Борден. По поводу этого мы можем обсудить условия.

— Никаких обсуждений, — твердо возразил он. — Ты делаешь это, и можешь использовать гребаный порт всякий раз, когда это будет угодно твоей дикой, никчемной душе.

Тишина.

Гектору потребовалось время для размышления. Его глаза были обращены на меня на протяжении всех долгих минут, пока он молча обдумывал условия Бордена. Чувствовалось его отвращение к тому, что он должен будет присматривать за мной, когда все станет совсем хреново. Я не могла понять, почему это должно было произойти. Неожиданное озлобление в его глазах заставило меня отвести взгляд. В спокойном состоянии он казался дружелюбным. Со злобным взглядом он был чертовски страшен.

— Хорошо, — услышала я его напряженный голос. — Но мы собираемся обсудить это, и я не хочу, чтобы она присутствовала в этой комнате, пока мы не закончим. Женщине здесь не место, Борден. Папаша меня учил, что на наших встречах не место клубным сучкам, и, независимо от того, что она значит для тебя, я не желаю нарушать свои правила.

Клубная сучка? Какая дебилка захочет называться клубной сучкой в окружении этих долбоебов?

Хотя на этот раз я не смотрела на него свирепо. Я действительно не против! Сделаю все, что угодно, лишь бы убраться отсюда и избавить свой мозг от слов, которыми они сейчас просто обменялись. От Бордена, почти признавшегося в убийстве людей, виновных в смерти Кейт.

Я вынудил их признаться. Так он сказал.

Боже, озноб, пронзивший меня, не проходил. Каждая косточка моего тела закоченела. Я сидела в комнате, полной убийц, и мужчина, с которым я делила постель, был самым жестоким среди них.

Дыши, дыши.

— Я, блядь, не обращу внимания на этот намек о «клубной сучке», но только один раз. Я не выпущу ее отсюда, чтобы она оказалась среди твоих парней, — серьезно сказал Борден. — Она останется.

— Я могу позаботиться о себе, — прошептала я ему. Мое нетерпение становилось заметным. — Грэм будет со мной. Я буду в порядке.

Борден, не взглянув на меня — даже не осознав, что я сказала — повторил:

— Она останется.

Гектор выдохнул, качая головой в знак поражения.

— Я не обращу на это внимания только ради того, что получу в конце, Борден. Но если она остается, то попадает в список людей, которые знают о «Военных баронах» то, о чем только догадываются остальные. Ты действительно хочешь ее имя в этом списке?

Борден вдруг склонился над столом, по его лицу разлилась знакомая ярость, которую я видела раньше.

Дерьмо. Дерьмо.

— Подойди и повтори угрозу ее жизни еще раз, — злобно прорычал он. — Ты сейчас в моем доме, сукин сын. Открой рот и расскажи мне о том списке, в который ее внесут, чтобы я мог перепрыгнуть через этот стол и воткнуть нож тебе в горло, а потом смотреть, как ты истекаешь кровью, словно тупая скотина. Сделай это. Я, блядь, разрешаю тебе!

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, а желудок рухнул вниз. Я вытаращила глаза на Хоука и Грэма, но они спокойно стояли позади Гектора. Грэм только крепче сжимал пистолет, пристально наблюдая за движениями байкера. Хоук сохранял непроницаемый вид, единственной подвижной его частью были глаза: он переводит взгляд с Бордена на Гектора и обратно. Я задумалась: если все зайдет далеко, кому он останется по-настоящему предан? Бордену или своему брату?

Я отчаянно надеялась, что до этого не дойдет.

Гектор наклонился, принимая ту же позу, что и Борден. Лицо его изменилось. Стало мрачнее, жестче. Они оба выглядели убийственно.

Очень быстро глаза Гектора блеснули в мою сторону, но я перехватила этот взгляд. Что-то скрывалось за этой темной радужной оболочкой. Что-то, внезапно заставившее сжаться мою грудь.

Наконец, он ответил напряженным голосом:

— Она останется.

Я выдохнула, только сейчас поняв, что не дышала, и Грэм тоже заметно расслабился. Борден кивнул и снова сел прямо.

— Хорошо, — сказал он. Его голос успокаивался, гнев сходил. — А теперь поговорим о деле.

Все напряжение исчезло в мгновение ока… за исключением моего внутреннего — оно только возросло.

Здесь, передо мной, они говорили о делах, и именно сейчас я поняла, что только что оказалась втянутой в особый мир, и Борден упорно работал, чтобы никогда не допускать меня туда.

Не знаю, что думать, и, честно говоря, я была слишком напугана для этого.

Они говорили больше часа. О деньгах, сроках, правилах работы порта, о клубном картеле, сбывающем наркотики, и обо всех гребаных незаконных вещах, существующих на свете. Я находилась в состоянии шока, желая отгородиться от их слов, уплывая в свои мысли. Но у меня не получалось этого сделать. Я слышала каждую деталь, о которой они говорили. Достаточно, чтобы узнать о совершенных Борденом нескольких скандальных сделках на стороне. Начиная с суживания денег для записи музыкальных хитов и далее, список продолжался бесконечно.

А еще он отмывал деньги. Я соединила все детали мозаики сама только потому, что Гектор пытался привлечь его к соглашению. Борден отказался, сказав, что деньги его не интересуют. Это неожиданно поразило меня. Он отмывал свои деньги, чтобы скрыть их кровавое происхождение. Это объясняло, почему он приехал сюда и начал так быстро все скупать. Единственная вещь, которая не обсуждалась — как Борден сделал первоначальный капитал, когда вернулся пять лет назад. Гектор либо уже знал, либо его это не волновало.

Видимо, чужие секреты уважались в криминальном мире. Ни с одной стороны не возникла жажда раскрыть их. Бордену не нужно было знать, зачем Гектору нужен порт. Никаких вопросов о том, что там будет происходить. Вроде как, чем меньше знаешь, тем лучше.