Очень скоро он сдался, кончив в меня, но не вышел и не отстранился. Оставаясь глубоко во мне, он обнял и потянул меня вниз на диванные подушки. Прижавшись грудью к моей спине, он поцеловал меня в плечо и сказал:

— Как я уже говорил, куколка, это только ты.

Глава 8

Борден

Старики.

Самые предвзятые люди из всех.

И сегодня он должен стойко перенести ужин со старой, воинственно настроенной женщиной, которая, скорее всего, попытается оторвать ему яйца — это будет что-то! Но он не стал бы осуждать Дарлин, окажись на ее месте. В конце концов, он трахал ее внучку — нужно добавить, весьма основательно — и, конечно, был далеко не рыцарем в сверкающих доспехах.

Она, вероятно, замечала синяки на коже Эммы и, наверняка, хмурилась на ее нелепые объяснения, когда внучка приходила к ней домой в сопровождении его людей. Наверное, слушая, как Эмма всякий раз защищала его, старуха убеждала ее держаться от него подальше.

В глазах Дарлин он, скорее всего, жестокий сталкер с патологической манией контроля и хорошо подвешенным языком. Он настолько хорошо промыл мозги ее внучке, что она защищает его, как послушная маленькая рабыня, у которой желание к нему стоит на первом месте.

Другими словами, это будет потрясающе.

Он ухмыльнулся своей маленькой бродячей кошке, сидящей рядом с ним, практически прижав лицо к стеклу. Она была встревожена. Все эмоции, после произошедшего днем в баре, утихли. На ней был этот сексуальный маленький ансамбль: подчеркивающее фигуру серое мини-платье и белые колготки. По его мнению, колготки были лишними. Без них у него был бы прекрасный доступ к ее маленькой податливой киске, которой он не смог должным образом насладиться сегодня в клубе. Там был яростный секс, так необходимый его организму, прежде чем он сделал бы какую-нибудь глупость, вроде той, чтобы действительно изувечить Хоука. Он не сожалел о том, что прогнал его. Едва взглянув, он увидел желание в темных глазах бородатого мудака. И Борден послал его на хер для его же собственной безопасности. Если бы тот простоял на мгновение дольше, глядя на его женщину таким взглядом, Борден просто пристрелил бы его. Оглядываясь назад, он должен был обратить внимание на то, что Хоук стал мягче относиться к Эмме. Он должен был заметить, что по отношению к ней мудак стал более терпимым, и вспомнить все его высказывания о ней, которые делались мимоходом, но Борден никогда не принимал их всерьез.

Меры к нему будут предприняты позже.

Он продолжил наблюдать за Эммой. Если бы сейчас она не была в таком подавленном состоянии, словно шла на погибель, он мог бы поднять перегородку за водительским сиденьем и попробовать ее на вкус. К сожалению, по тревожным морщинкам на ее лице он понял, что этому не суждено произойти.

Из-за старухи.

— Ты уверена, что готова к этому? — спросил он. — По твоему желанию мы можем развернуть машину в любой момент, куколка.

— Это только все ухудшит, — тихо ответила она.

— Не совсем. Ты можешь сказать ей, что я занят. Что мне нужно упаковывать трупы в мешки.

Глаза Эммы округлились от шока.

— Борден!

— Ну, тогда, может быть, что у меня запланирована пытка кого-нибудь. Знаешь, назови ей любую из тех вещей, которыми — по ее вероятному убеждению — я занимаюсь в своем логове зла, уходящем десятью этажами под землю.

— Моя бабушка очень старая и слабая, и мне нужно, чтобы ты был джентльменом.

— Ты серьезно считаешь, что во мне есть хоть одна джентльменская косточка, куколка?

— Отрасти одну, потому что мне нужно, чтобы ты произвел хорошее впечатление. Это возможно?

— Абсолютно, черт возьми!

— И ни одного ругательства!

— Тогда все ругательства я оставлю для твоего маленького развратного ротика.

Он продолжал ухмыляться ей, но облизнулся, когда увидел, как она, нервничая, кусала свои губы. Он мог бы сделать это за нее: втянул бы эту нижнюю губу в рот и нежно покусывал, пока ее дыхание не участилось бы, а кожа не стала бы горячей. Словно почувствовав его мысли, она отвернулась и снова стала печальной. Она снова и снова сжимала и разжимала руки, и игривое настроение Бордена исчезло, как только он понял, насколько она была напугана.

— Эмма, — мягко сказал он. — Все пройдет хорошо.

Она с сомнением взглянула на него, словно ожидая какого-то завершения. Неужели ей так трудно было поверить в его искренность?

Он скользнул по кожаному сиденью, обнял ее за плечи и притянул ближе к себе, прижимая ее личико к своей груди. Она нехотя позволила это и, уткнувшись в него лицом, наконец, крепко обхватила его за талию. Словно цеплялась за свою жизнь. Борден выдохнул, удивленный ее уязвимостью. Черт возьми, в конце концов, это важно для нее.

Возможно, она и потеряла своих родителей, но бабушка была ее миром, и он не должен относиться к этому легкомысленно. К этому надо подходить с вниманием, и ему нужна… осторожность.

Он погладил рукой ее длинные черные волосы и рассеянно взглянул в ночь, когда автомобиль начал маневрировать между старых домов. По этим улицам ребенком Эмма ходила бесчисленное количество раз. Он отдал бы все, что угодно, лишь бы заглянуть в ее жизнь до своего появления. Увидеть ее ребенком, одиноким и запутавшимся. Именно тогда в груди Бордена что-то перевернулось. Он узнал это чувство. Сострадание. Ему не хотелось, чтобы его маленькая петарда так огорчалась.

— Я буду истинным джентльменом, — мрачно пообещал он. — Потому что это важно для тебя, а я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она отстранилась от его груди, и взгляд ее теплых карих глаз встретился с его взглядом.

— Правда? — спросила она.

— Конечно, — ответил он.

Она расслабилась.

— Спасибо, Маркус. Я никогда не просила тебя об одолжении, но, думаю, после всего, во что ты меня втянул, я заслуживаю этой малости. Бабушка будет слишком строга к тебе, и ты будешь злиться из-за этого, но я хочу, чтобы ты держал себя в руках. Чтобы ты просто… потерпел.

— С небольшим изнасилованием я смогу справиться.

Она внимательно посмотрела на него, и небольшая улыбка изогнула ее губы.

Он сухо рассмеялся.

— Не пытайся разглядеть в моей фразе слишком многое. Ты знаешь, что я имею в виду.

Но ее улыбка не изменилась.

— Эмма, это будет возможным, только если насиловать будешь ты. Со старушкой у меня ничего не получится.

— Нет?

— Нет.

Она прошлась нежными поцелуями вдоль его шеи и, когда добралась до уха, сделала то, что он сам делал так много раз. Она взяла мочку его уха в рот и нежно прикусила. Он ощутил это всем телом от головы до члена и задохнулся от ее дерзости.

— Ты должна быть несчастной, — проворчал он, когда губами она добралась до его рта. — Ты не должна ко мне приставать. Знаешь же, как я на это реагирую. Знаешь, как я теряю волю рядом с тобой. Один маленький взгляд, и мне уже необходимо трахнуть тебя.

— Ничего не могу с собой поделать, когда ты со мной.

— Тебе придется. Потому что если ты сделаешь это перед бабушкой, то травмируешь ее на весь оставшийся вечер и не сможешь ручаться за мои действия.

Эмма засмеялась.

— Знаешь, а ты любую дерьмовую ситуацию можешь сделать сносной.

Он улыбнулся бы, если б сердце в груди не сдавило. Вместо этого мужчина нежно поцеловал ее. Ему было чертовски приятно, что он мог заставить ее почувствовать себя лучше. Эмма отстранилась от него сразу, как только Джерри припарковал машину на обочине перед домом ее бабушки. Они вышли, и она быстро заправила волосы за уши и пригладила их ладонями.

Свет на переднем крыльце был включен, и к тому времени, как они подошли, Эмма отдалилась от Бордена на несколько шагов. Он нахмурился оттого, что она решила держаться на расстоянии, и протянул к ней руку.

— Не надо, — шепнул он ей. — Мы сделаем это вместе.

Она не осознавала, что сделала это.