Она спустилась вниз, в бар. Здесь царил полумрак. Весь бар состоял из маленьких ниш, в которых стояли обитые кожей диваны, низкие столы, слабо светили красные свечи. С потолка, изображавшего звездное небо, еле-еле слышная, доносилась музыка. Посетителей было мало.
Женщина прошла в самую дальнюю нишу, заказала подошедшему бармену водку с содовой и, откинувшись на кожаную спинку дивана, закрыла глаза.
Так просидела она несколько минут, пока не услышала слабое звяканье льда о стекло. Быстрым жадным глотком осушив стакан, она заказала еще и опять закрыла глаза. Когда бармен принес еще стакан, женщина сидела в той же позе. Мысли ее были в прошлом, тяжелом, безрадостном.
Она знала много способов убегать от этого прошлого, обманывать его. Были сигареты,и не только с табаком, было вино (которое последнее время все больше вытесняла водка), наконец, были мужчины, много мужчин. До сих пор еще не было случая, чтоб понравившийся мужчина устоял перед ее красотой. Понравившийся? Разве кто-нибудь ей нравился? Так, иногда немного. Просто, чтоб отвлечься. Как водка, как папироса, как марихуана.
Порой ей указывали на мужчину и говорили: «Надо. Ясно?» Она покорно повторяла: «Ясно», и делала свое дело. Она никогда не интересовалась, что было потом с этим человеком, она предпочитала об этом не думать.
Вот и сейчас ей приказали.
Она выполнит приказание, как делала уже не раз, как будет делать и впредь. Потому что она знает, что будет с ней в случае ослушания.
Хорошо еще, что на этот раз «объект» (это называется у них «объект») молодой, красивый парень, а не какой-нибудь старый черт.
Мари Флоранс усмехнулась. «Задание», «объект»! А всего-то и дела, вскружить парню голову и заставить бежать за ней, как собачонку. Сколько уж раз так бывало. И без всяких заданий. Потом не знала, как отделаться. «Объект»!
Флоранс нажала на кнопку, вделанную в стол. Подошел бармен.
— Еще, пожалуйста.
Бармен принес еще водки, еще содовой, еще льда.
...Маша продолжала пить. Кружилась голова. Впереди было трудное, но в конце концов привычное дело, веселое путешествие, роман с красивым парнем. Лицо Озерова, русая прядь на лбу, широкоплечая фигура понравились Маше. Загорелый, сильный, он настойчиво возникал перед ее мысленным взором, заслоняя собой все остальное.
Уже на рассвете ушла она в свой отель по наконец-то уснувшим улицам Монте-Карло.
ГЛАВА 4. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Поднявшись к себе в номер, Озеров не лег в постель. Раскрыл окно, сразу стало прохладно. Он включил лампу, проделал несколько гимнастических упражнений, а потом сел за стол, полистал свои записи и начал писать очерк, чтобы отправить его почтой на следующее утро.
«По следам древнейшего человека» — написал он крупный заголовок. «В Австралии, точнее в ее западной части, обнаружена челюсть доисторического человека. Как утверждают нашедшие, она принадлежит человеку, жившему еще раньше, чем считавшийся доселе самым древним,— зинджантроп, вернее, презинджантроп!
Нашей Земле, как известно, около шести миллиардов лет. Жизнь на ней появилась приблизительно три миллиарда лет назад. Была тогда древнейшая архейская эра.
Постепенно возник животный мир, в том числе млекопитающие, Это произошло уже в мезозойскую, среднюю эру, почти сто восемьдесят миллионов лет назад.
Как он произошел, не тема этого очерка. Первые жители имели постоянную температуру тела, и им были безразличны климатические изменения. Во-вторых, у них были молочные железы, так что они сами кормили своих детенышей. Серьезные преимущества, чтоб уцелеть в те трудные времена. И вот в кайнозойскую, новую эру (которая продолжается и сейчас) млекопитающие распространились по всей земле. Было это шесть-семь десятков миллионов лет назад. Они приспосабливались к среде — одни избрали для жительства воду, другие — пустыни, третьи — горы, четвертые — леса.
Вот в лесах и поселилась обезьянка — парапитек, как мы ее теперь называем. Не просто обезьянка, а человекообразная. Ее челюсть нашли в 1911 году в Египте. Что значит человекообразная? У обезьян, как и у нас, пять пальцев, да еще с ногтями. Руки их очень подвижны: ими легко хватать, держать, делать всякие движения, подобные человеческим. У них, как и у человека, хорошо развит вестибулярный аппарат, как и у человека, бинокулярное зрение — она все видит рельефно. Обезьяна хорошо различает цвета. Есть сходство и во внешнем облике.
За парапитеком появился проплиопитек. Он-то и является нашим общим предком — человека и современных человекообразных обезьян — гиббона, гориллы, шимпанзе...
Шли годы (вернее, миллионы лет), менялся климат земли. Постепенно прекратились обильные дожди. Похолодало, поредели тропические леса, стало труднее добывать пищу. Пришлось обезьянам спускаться с деревьев на землю, а это было небезопасно. Те, что остались на деревьях,— предки современных приматов. Те, что спустились,— наши предки. Все это произошло двадцать миллионов лет тому назад. Смельчакам пришлось тяжело. Весили они полсотню килограммов каждый, ростом были метра по полтора, а их враги дикие свиньи были величиной с носорога нынешнего, носороги — величиной со слона...
Приходилось бороться с трудностями. Когда наступала засуха и ягод, фруктов, орехов, листьев не хватало, охотились за улитками, змеями, ежами, позже — за мясом, оставленным хищниками, за мелкими животными. Переход от «вегетарианской» пищи к мясной имел свои преимущества. Мясная пища была калорийнее, ее можно было употреблять с большими промежутками. Наконец, она доставалась в результате охоты, а охота для слабых невозможна без оружия. И главное, обезьяна стала сначала неуверенно, а потом все тверже ходить на двух ногах. Освободились передние конечности. Яростная борьба этих слабых по тем временам существ способствовала, как и прямохождение, развитию мозга.
Мозг и руки — это уже человек. Вот мы и пришли к зинджантропу, обитавшему миллион семьсот тысяч лет назад. Сейчас мы к этому привыкли, а когда нашли его череп, никто не хотел верить! Невероятно — человек почти два миллиона лет назад!
Вообще же предков у нас было довольно много. Схематично история открытий выглядит так.
В 1887 году молодой голландский врач Эжен Дюбуа решил поискать древнейшего человека на острове Ява (поиски вначале велись в районах обитания человекообразных обезьян — в Экваториальной Африке и Юго-Восточной Азии). Дюбуа работал анатомом на медицинском факультете одного из голландских университетов. Денег для поездки на место поисков у него не было. Пришлось наняться судовым врачом на небольшой корабль и так добраться до Явы. Позднее небольшую сумму ассигновало ему правительство.
Четыре года копался он в окаменелостях, находя лишь кости животных, и вдруг в августе 1891 года на пятнадцатиметровой глубине у берегов реки обнаружил черепную крышку, зуб, а позже — бедренную кость человекообразного существа. Конечно, неспециалисту плоский коричневый твердый кусок, похожий на камень, ничего не сказсл бы. Но Дюбуа сумел установить, что мозг существа, останки которого он обнаружил, имел объем 908 см3 (у шимпанзе, например, 600 см3, а у некоторых современных людей — 1250 см3). Такой мозг могла иметь уже не обезьяна, а иное существо. Дюбуа нарек его питекантропом, т. е. обезьяночеловеком. Изучив бедренную кость, добавил «эректус» — прямоходящий. От роду новорожденному было 350—500 тысяч лет. К сожалению, никаких данных, говорящих за то, что он знал орудия труда, огонь, не было. Зато нашли поблизости еще четыре бедренных кости.
Во многих местах потом случайно находили останки доисторических людей. Только питекантропов обнаружили, например, на Яве около десяти.
А в 1925 году в Бичуаналенде, в Южной Африке, профессор-анатом из Иоганнесбурга Раймонд Дарт нашел череп человекообразного существа, которое он назвал австралопитек (южная обезьяна). Возраст 600—800 тысяч лет, объем мозга 550 см3. Череп, зубы сближали этого австралопитека с человеком. Ходил он на двух ногах, даже пользовался, как предполагали, дубинкой. Но в конечном счете ученые пришли к выводу, что австралопитеки, хоть и очень высокоразвитые, но все же обезьяны.