— Я говорю о похищенной нами девушке.

— А! — проворчал сквозь зубы Красный Кедр, — так вот что стесняет вас, товарищ!.. Жаль, но я ничего не могу сказать в ответ на ваш вопрос. Если я нашел нужным похитить эту женщину, значит, на это у меня имелись серьезные причины. Причины эти существуют и в настоящее время, вот все, что я могу сказать вам. Если подобное объяснение удовлетворяет вас, тем лучше, если же нет, тем хуже для вас, вот и ответ на ваш вопрос, другого вы не получите.

— Но однако… Мне кажется, что наши взаимные отношения…

— Что общего может иметь похищение донны Клары с открытием золотоносных россыпей в земле апачей? Вы, знаете ли, совсем сошли с ума, брат Амбросио. Мескаль бросился вам в голову.

— Но… — продолжал настаивать монах.

— Прекратим лучше этот разговор, — сердитым тоном отвечал Красный Кедр, стукнув по столу кулаком. — Не хочу больше слышать об этом.

В эту минуту два сильных удара послышались в дверь, крепко запертую на засов.

Трое негодяев вздрогнули от неожиданности.

— Отворять или нет? — спросил Андреc.

— Отворяй, — отвечал брат Амбросио, — промедление или отказ могут вызвать подозрение, мы должны все предвидеть и ко всему быть готовыми.

Красный Кедр изъявил свое согласие наклоном головы, и ранчеро неохотно направился к двери, в которую тем временем с улицы продолжали так сильно стучать, как будто хотели выломать дверь.

Глава II

КУЧИЛЛАДА[82]

Дверь отворилась, и в комнату вошли два человека. Один из них был Курумилла.

Лица второго не было видно, так как он вошел в комнату, плотно закутавшись в широкий плащ и надвинув шляпу по самые глаза. Он первый переступил через порог и сделал индейскому вождю знак следовать за собой.

Впрочем, судя по костюму, можно было сказать с уверенностью, что незнакомец — мексиканец.

— Добрый вечер! — проговорил он, поднося руку к шляпе, но не снимая ее.

— Да пошлет вам Бог удачу! — отвечал ранчеро. — Что угодно вашей милости?

— Бутылку мескаля, — ответил незнакомец.

Вновь прибывшие заняли место за столом, стоявшим в самом дальнем углу комнаты, куда едва доходил дневной свет.

Когда ранчеро подал бутылку мескаля, они налили себе по стакану и выпили. Затем мексиканец, опершись на руку, казалось, погрузился в глубокое раздумье, не обращая ни малейшего внимания на находившихся в комнате людей.

Курумилла тоже молча сидел на своем месте, скрестив на груди руки и полузакрыв глаза.

Неожиданное прибытие индейца и таинственного незнакомца заставило умолкнуть находившихся ранее в ранчо посетителей, которые с угрюмыми лицами ждали, что будет дальше: они были уверены, что новые посетители — их заклятые враги.

Наконец Красный Кедр, который вообще не отличался терпением, желая знать, чего ему держаться, встал со своего места, налил свой стакан до краев и с той изысканной вежливостью, которой так заслуженно славятся мексиканцы, обращаясь к незнакомцам, сказал:

— Сеньоры кабальеро, имею честь пить за ваше здоровье.

Курумилла все так же продолжал сидеть за столом, как мраморная статуя, его же спутник медленно поднял голову, с минуту пристально смотрел на скваттера, а затем ответил ему твердым и надменным тоном:

— Это совершенно напрасно, сеньор, потому что я не стану пить за ваше здоровье… То же самое я ответил бы и вашим друзьям, — прибавил он, делая ударение на последних словах.

Брат Амбросио вскочил со скамейки с искаженным от ярости лицом.

— Что это значит? — вскричал он вызывающим тоном. — Вы, кажется, имеете намерение оскорбить меня?

— Есть люди, которых нельзя ничем оскорбить, — ответил презрительно незнакомец. — А затем зарубите себе хорошенько на носу, сеньор падре, если только вы имеете право называть себя так, что я не желаю иметь с вами никакого дела.

— А почему, позвольте вас спросить?

— Потому что это мне не нравится, вот и все… Ну а теперь, господа, забудьте, пожалуйста, обо мне и продолжайте свою интересную беседу. Перед нашим приходом вы толковали, если не ошибаюсь, о новых сборах в экспедицию, а потом, в то время пока мы ждали у дверей, здесь говорилось о девушке, которую похитил вместе с вами ваш достойный друг, или сообщник. Не церемоньтесь, пожалуйста, со мной, я, напротив, буду очень рад узнать, что вы намерены сделать с несчастной девушкой.

Никакое перо не в силах описать чувств удивления и ужаса, охвативших трех сообщников, когда им так неожиданно заявили, что их планы известны другому. Они были уверены, что им ловко удалось сохранить в тайне все свои проекты, и вдруг оказывается, что все их самые сокровенные деяния обнаружены человеком, которого они не знали, но который, видимо, отлично знал их и, следовательно, мог быть только их врагом. Все это так сильно испугало бандитов, что в первую минуту им показалось, что перед ними не человек, а сам черт. В страхе мексиканцы осенили себя крестным знамением, а североамериканец испустил глухой крик бешенства.

Но Красный Кедр и брат Амбросио слишком погрязли в пороках и, когда прошел первый момент испуга, удивление уступило место ярости… Монах вытащил из-за голенища сапога острый нож и стал перед дверью, чтобы загородить выход незнакомцу, между тем как Красный Кедр, нахмурив лицо и сжимая в руке мачете, решительными шагами приблизился к столу, за которым стоял его смелый противник, скрестив на груди руки, и с презрительной улыбкой на губах смотрел на людей, над которыми он так жестоко насмехался.

— Ну, милейший мой, кто бы вы ни были, by God! — проговорил Красный Кедр, останавливаясь в двух шагах от незнакомца. — Но раз вам удалось случайно узнать нашу тайну, вы за это поплатитесь жизнью… Я вас убью…

— Так вы в самом деле думаете, что я случайно узнал ваши тайны? — отвечал незнакомец с насмешливой улыбкой.

— Защищайтесь, — заревел, захлебываясь от ярости, Красный Кедр, — если вы не хотите, чтобы я убил вас, как собаку, потому что, тысяча чертей, я не стану с вами церемониться, можете быть уверены в этом!

— Я знаю это, — отвечал спокойно незнакомец, — да к тому же это будет уже не первое преступление на вашей совести… Горы Сьерра-Мадре не раз слышали предсмертные крики ваших жертв, когда вам не хватало индейцев для пополнения нужного вам числа скальпов.

При этом намеке на его ужасное ремесло по лицу скваттера разлилась смертельная бледность, дрожь сотрясла все его тело, и он вскричал задыхающимся от волнения голосом:

— Вы лжете! Я — охотник!

— За скальпами! — отвечал ему в том же тоне незнакомец. — Если только со времени вашей поездки в селение корасов вы не отказались от этого почетного и прибыльного ремесла.

— О! — проговорил скваттер, махнув рукою. — Только одни подлецы прячут свое лицо, когда обвиняют других в таком страшном преступлении.

Незнакомец пожал плечами и быстрым как мысль движением сбросил с себя плащ.

— Что ж! Смотрите на меня, Красный Кедр, если совесть ваша не подсказала вам моего имени.

— О, — в ужасе вскрикнули все три негодяя, инстинктивно отступая, — дон Пабло Сарате!

— Да! — отвечал молодой человек. — Дон Пабло Сарате, который явился сюда, Красный Кедр, затем, чтобы узнать, что сталось с его сестрой, похищенной вами.

Красный Кедр был вне себя от волнения, глаза его широко раскрылись, все лицо исказилось от невыразимого ужаса. Он чувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу при этом страшном видении.

— А! — прохрипел он глухим голосом. — Значит, мертвые выходят из своих могил!

— Да! — отвечал шипящим голосом молодой человек. — Да, они выходят из могил, чтобы отнять у вас ваши жертвы!.. Красный Кедр, отдайте мне мою сестру!

Скваттер как гиена прыгнул на молодого человека, размахивая своим мачете.

— Собака! — рычал он. — Я убью тебя во второй раз, если это нужно!

Но вдруг чья-то железная рука сдавила его кулак, и бандит отскочил к стене ранчо, на которую он принужден был облокотиться, чтобы не упасть на пол.