Бедная молодая девушка смотрела на него испуганными глазами.

— Что я должна делать, сеньор? — еле слышно прошептала она.

— Догоняйте ее, черт возьми!..

— Одна, ночью в темноте… не зная даже, в каком направлении ее искать… ваша милость?..

— Не желаете ли, принцесса, чтобы я предоставил вам конвой?

Молодая девушка залилась слезами.

Наступило молчание.

Вдруг капитан ударил себя по лбу.

— Хвала богу! — прошептал он. — Это идея! Кто бы ни послал мне ее, небо или ад, — безразлично!

И он быстро обратился к молодой девушке:

— Осушите ваши слезы, красавица, и приготовьтесь следовать за мной.

— Следовать за вами, ваша милость? — спросила она. — Куда же, бог мой?

— К вашей госпоже, — усмехнувшись, сказал дон Горацио.

И, оставив бедную девушку в полном смятении, он вышел из дому и направился в кораль.

В корале, расположенном позади дома, за деревянной изгородью помещалось около двухсот пятидесяти лошадей, принадлежавших гамбусинос.

Дон Горацио накинул лассо на ближайшую к двери лошадь, оседлал ее, обмотал копыта бараньими шкурками, чтобы заглушить шум ее шагов, вывел из кораля и привел к дому.

— Вы готовы, мое милое дитя? — спросил он, открывая дверь.

Молодая девушка отшатнулась, вся дрожа.

— Чего вы боитесь? Подойдите, говорю же я вам! Не бойтесь, я хочу проводить вас к вашей госпоже, черт возьми! — с усмешкой добавил он. — Ведь я обязан оказать любезность этой благородной сеньорите.

Молодая девушка поняла: сопротивление бесполезно, она должна повиноваться. Завернувшись в плащ, она вышла из дома, мысленно моля бога о помощи, — она была уверена, что идет на смерть.

Капитан вскочил на лошадь.

— Поставьте вашу ногу на мой сапог. Дайте мне руку… Садитесь позади меня… Вот так. Теперь зацепитесь за мой пояс и крепко держитесь, потому что — клянусь богом! — это будет такая прогулка, которую вы, моя милая, запомните на всю жизнь!

Молодая девушка все выполнила с послушанием ребенка, даже не пытаясь понять, чего от нее требуют.

— Хорошо, — сказал он. — Вы готовы?

— Да, — еле слышно прошептала она.

— Тогда в путь! — воскликнул дон Горацио и вонзил шпоры так сильно, что лошадь поднялась на дыбы от боли, а затем помчалась, как стрела.

Ночь была темна, в небе не мерцало ни одной звезды. Быстро плывущие облака беспрестанно закрывали собою луну, бледный, непостоянный свет которой только подчеркивал тьму.

Отчаянный ветер мрачно завывал, он поднимал в воздухе вихри пыли, ослеплявшие лошадь и ее всадника.

Издали, на востоке, слышалось хриплое мяуканье ягуаров и пантер, на которое, как зловещее эхо, отвечал прерывистый лай койотов и красных волков.

В деревне прекратился шум, все огни погасли; гамбусинос, большей частью пьяные, спали крепким сном.

Был слышен лишь вой бродячих собак, попадавшихся на пути дона Горацио.

Через несколько минут капитан оставил далеко позади себя хижины искателей золота и очутился на равнине.

Тут он на несколько секунд остановился. Ему нужно было собраться с мыслями. В пустыне, где нет проложенных дорог, легко заблудиться. Капитан хотел сразу же найти верную дорогу. Только мгновение длилось его колебание. С проницательностью людей, привычных к жизни в прериях, он быстро уяснил положение и решительно направился к лесу, где действительно был разбит лагерь ранчерос.

Мы не станем уверять читателя, что в душе дона Горацио пробудилось чувство человечности, когда он решил отвезти молодую девушку к ее госпоже, — нет, дон Горацио в своем роде был человек необыкновенный, он не мог руководствоваться такими мелкими соображениями. Ему просто хотелось узнать, где находятся его враги и сколько их. Если же он увез с собой молодую девушку, то лишь потому, что надеялся сделать ее своей невольной сообщницей в предпринятой рекогносцировке.

В течение следующих десяти минут капитан продвигался очень осторожно, шагом; он почти достиг границы лагеря. Наклонившись вперед, прислушиваясь к каждому звуку, который доносился к нему мимолетным ветерком, он настороженно вглядывался в темноту.

И наконец сквозь густой кустарник, немного вправо от него, мелькнул красноватый свет, сверкнувший, как падающая звезда.

Капитан продвинулся еще немного вперед, с еще большей осторожностью; огонь усилился, и вскоре стало очевидно, что это горит костер.

— Я знал, что выслежу их, — прошептал испанец. Доехав до песчаного холмика, он остановился, сошел с лошади и сказал девушке:

— Мы приехали, сойдите с лошади. Молодая девушка покорно повиновалась.

— Слушайте меня хорошо, дитя, — продолжал дон Горацио, крепко схватив ее за руку. — Не вздумайте забыть то, что я вам сейчас скажу! Речь идет о вашей жизни!

— Приказывайте, я все исполню, — придушенным от ужаса голосом ответила несчастная девушка.

— Хорошо. Видите вы этот свет? Там, перед вами, в лесу?.

— Вижу.

— Это лагерный костер. В лагере укрылись ваши друзья. Там же находится и ваша госпожа. Не более ста шагов отделяют вас от нее. Без страха идите вперед и смело отвечайте тем, кто вас будет спрашивать.

— Что я должна ответить?

— Правду. Скажите, что я сам проводил вас к лагерю. Вы меня хорошо понимаете, не правда ли? Помните: никаких уловок!

— Хорошо, я скажу.

— Слушайте дальше: поднимайте шум, кричите, зовите на помощь! Я вам разрешаю это. Пусть часовые вас заметят и поднимут тревогу… Мне нужно еще раз повторить или нет? Подумайте, прежде чем ответите. Поняли вы меня?

— Да, сеньор.

— Хорошо. Я честно выполнил обещание. Теперь идите, и да поможет вам бог или дьявол! Что касается меня, я не намерен больше здесь оставаться. Мое дело сделано, я возвращаюсь в деревню.

Молодая девушка боязливо и нерешительно пошла по направлению к лагерю.

Следивший за ней капитан мгновенно бросился к ней.

— Вы пойдете быстрее, лентяйка?! Или хотите, чтобы я вам пустил пулю в голову?! — угрожающе закричал дон Горацио, поднимая пистолет.

Бедная девушка, крича от ужаса, бросилась бежать.

— Так-то лучше! Теперь они ее услышат, если не оглохли! — смеясь, произнес капитан.

Спрятав револьвер за пояс, он вскочил на лошадь и укрылся за песчаным холмиком.

Его хитрость увенчалась успехом.

Лагерь был окружен тройной цепью часовых; при первом же крике молодой девушки, как из-под земли, появились два человека; подскочив к бегущей девушке, они остановили ее.

Почти обезумев от страха, бедняжка упала на колени, прося пощады.

В тот же миг сбежались люди, зажглись факелы, и эта часть равнины, такая пустынная и темная еще мгновение назад, оказалась освещенной, как днем, и заполненной людьми.

Молодую девушку подняли и повели в лес; огни исчезли, снова наступили мрак и безмолвие.

— Черт возьми! — усмехаясь, произнес капитан. — Моя хитрость удалась: эти глупцы показались мне, как на параде. Теперь нельзя терять ни минуты! Я хочу устроить им достойный прием, они такого, пожалуй, и не ожидают. Хвала богу, я еще не побежден!

И, пригнувшись в седле, он поскакал во весь опор. Сзади раздались ружейные выстрелы и послышался свист пуль.

— Опоздали, господа! Теряете напрасно порох — птичка улетела! — насмешливо вскричал испанец.

Через двадцать минут он был уже в своем лагере и соскочил с лошади у Дома Монтесумы.

Поставив лошадь в кораль, не теряя ни одной минуты, он поспешно разбудил двенадцать преданных ему гамбусинос, живших в нескольких шагах от его дома.

Когда они собрались в той комнате, где еще недавно был сервирован обед, он обратился к ним без вступления:

— Друзья! Время дорого! Выслушайте меня: нас предали. Нам казалось, что тайной клада владеем только мы. Кому-то она стала известна. Кто эти люди, не знаю, но уверен, что они намерены на нас напасть и воспользоваться нашими трудами. А между тем успех, который должен увенчать наши усилия, так близок!

Гневный ропот пробежал по рядам гамбусинос.