Я делаю глубокий вздох. Пускай в мои намерения никогда не входило желание работать в магазине, да и отец не собирался отдавать мне свой бизнес и все же... чувствую себя порядочным человеком, предложив отцу выход из сложившейся ситуации.

Папа встает, обходит стол и скрещивает руки на груди. Он уверенно стоит на пушистом ковре и взирает на меня темными глазами.

Очень странно, но почему-то он не злится.

ГЛАВА 27

– Ты прав, сын. Я не в восторге от твоей лжи и целого спектакля об обручении. Тем более меня не радует тот факт, что из-за меня ты почувствовал необходимость притворяться тем, кем не являешься. – Он замолкает на минуту и сжимает мое плечо. – Но я правда хорошо воспитал тебя, поскольку сейчас ты сделал именно то, что требовалось.

– Пап, я с радостью это сделаю, – сказав это, я осознаю насколько мое решение верное. Я вложу в это душу. Только богу известно, сколько сил мне понадобится, чтобы забыть Шарлотту. Возможно, я даже позволю ей выкупить мою долю в «Лаки Спот», и мне не придется с ней больше видеться. Только извращенец захочет каждый день находиться рядом с женщиной, разбившей ему сердце. Это будет жалить посильней бешеной осы.

Отец хлопает меня по спине, а потом обнимает.

– Ты хороший парень. Я горжусь тем, что ты признал свои ошибки и пытаешься их исправить. – Он отступает со счастливым вздохом и сжимает ладонями мои плечи. – Но я не позволю тебе этого сделать.

Я хмурюсь в замешательстве.

– Почему?

Он смеется, и глаза искрятся от веселья.

– Потому, что ты меня спас. Когда подошла моя очередь отбивать мяч, я ломал себе голову, пытаясь придумать, как поизящней разорвать соглашение. Я долго думал о продаже «Катрин» этому напыщенному шовинистическому козлу, ты мне дал отличный повод сорваться с крючка. – Он махнул на бумагоизмельчающую машинку, а потом хлопнул в ладони. – Хорошо, что бумаги еще не были поданы.

Я расплываюсь в улыбке, впервые после того, как Шарлотта вырвала мое сердце, измельчила в мясорубке и съела на закуску.

Ладно, возможно это слишком драматично сказано. Но мое сердце разбито. Однако улыбка отца не причиняет мне боли.

– Он и правда был козлом, – говорю я, выпятив губы.

– Он по-свински обращался с женщинами, женой и дочерьми. Никакого уважения. Я не могу доверить «Катрин» такому человеку.

– Конечно, не можешь. Доверься нам, и мы найдем достойного мужчину или женщину, – говорю я охваченный гордостью за выбор своего отца.

Он цокает языком.

– Дело в том, что я уже нашел такого человека.

У меня глаза лезут на лоб.

– Правда?

– Да. Но не покупателя. – Отец окидывает взглядом кабинет, а потом задумчиво смотрит на дверь. – А человека, который будет заниматься делами, пока я путешествую. Оказывается, я не готов отпустить «Катрин», даже если не хочу все время пропадать на работе.

– Хорошо. И кто это? – робко спрашиваю я.

Но как только слова слетают с губ, я уже знаю ответ. В голове словно шестеренка встает на место. Я щелкаю пальцами.

– Нина! Ты передаешь ей в руки управление предприятием?

Он кивает с радостным лицом.

– Да. И она согласилась. – Он показывает пальцем на бумаги на столе. – Именно над этим контрактом я работал, когда ты зашел. Нина будет генеральным директором «Катрин», а я останусь основателем и владельцем, пока буду под звездами бороздить моря с твоей мамой.

– Ты такой романтик, – говорю я, с восхищением качая головой. – Нина идеальный кандидат. Она была рядом со дня основания, и никто лучше нее не знает этот бизнес.

– Это точно! – соглашается он и идет к дивану у окна с видом на Манхэттен. – Но раз я безнадежный романтик, который уже тридцать пять лет счастлив в браке, поэтому кое-что понимаю в желаниях женщин, давай обсудим, как ты собираешься вернуть Шарлотту. Я видел, как вы друг на друга смотрите.

Отец хлопает рядом с собой по дивану. Руки и ноги как свинцовые. Я сажусь.

– Я без ума от таких мыслей. Но она ясно дала понять, что я ей безразличен.

– Хм...

– Что?

– Разве это так? – насмешливо спрашивает он.

– Кажется, она выразилась довольно ясно. Цитирую: «Наши отношения никогда не были настоящими».

– Да, она так сказала. Если откровенно, я считаю мужчинам не всегда нужно обращать внимание на слова женщины. Порой поступки говорят громче слов. И что же ты тогда видел по Шарлотте?

Перед моими глазами встает картина того, как она сорвала с пальца кольцо.

– Что мои чувства не взаимны, – прямо говорю я. Нет смысла ходить вокруг да около, он видел тоже самое.

А может, и нет. Папа наклоняет голову и приподымает бровь, а потом качает головой.

– А я видел женщину, которая рискнула всем и поставила под удар свое сердце.

Я смотрю на него в недоумении.

– Я видел женщину, которая взяла на себя твою вину, – продолжает он, показывая то на себя, то на меня. – Мы оба знаем, что Шарлотта не просила тебя прикидываться ее женихом. Это ты попросил ее. И она согласилась. Шарлотта хотела тебе помочь. И сегодня она к этому стремилась. Да, ее уловка не сработала, но ради тебя она пыталась спасти сделку с Офферманом. Пытаясь уберечь тебя от неприятностей, Шарлотта очертя голову бросилась под поезд.

Что-то внутри возрождается как феникс из пепла.

Не чуждое или странное, просто стук сердца и бешеный пульс из-за столь захватывающей перспективы.

– Боже правый! – шепчу я, вспоминая сегодняшнее утро, день и вчерашнюю ночь. Бутерброды, лапша, виски. Нарушенные правила, ревность, безупречные сокровенные моменты чистого блаженства и единения. Прошлая ночь и что она говорила во время оргазма. Насколько она была красива, восседая на мне.

Схватив воротник футболки, я слегка тяну его.

Ничего себе! Здесь жарковато. Сейчас не лучший момент думать о сексе.

Я отбрасываю подальше шаловливые мысли.

Перед глазами всплывают моменты того, как она постоянно спасала меня. С начала и до конца она всегда была рядом, когда я больше всего в ней нуждался.

– Я должен ее найти, – говорю я, хлопая себя по карманам. Пусто. – Вот, блин! У нее мой сотовый, кошелек и ключи.

– Хорошо. Только тебе стоит притормозить.

– Почему? Мне нужно поехать к ней и признаться в своих чувствах, разве нет?

– Разве нет? – передразнивая он меня, приподняв бровь. – Возможно, ты знаешь парочку приемов, как подцепить даму на вечерок. Но я знаю, как завоевать женщину на всю оставшуюся жизнь, – говорит он, постукивая себя по сердцу. – Твой отец - безнадежный романтик. Дай мастеру преподать тебе парочку уроков, как вернуть женщину.

Поднявшись с дивана, я отдаю отцу бразды правления.

– Я всем в школе мог задать жару. Научи меня своим секретам.

Он окидывает меня критическим взглядом.

– Во-первых, тебе нужно переодеться во что-то приличное.

– Я без кошелька.

Отец закатывает глаза.

– Я покупал тебе первые ползунки. Думаю, теперь я смогу раскошелится на приличные брюки.

– Пап, это, конечно, здорово, но поклянись, что больше никогда не будешь вспоминать обо мне и этой вещи. Договорились? – говорю я, когда мы выходим из кабинета.

– Это ты про ползунки?

Я киваю.

Он пожимает плечами.

– Я постараюсь никогда не обсуждать, каким очаровательным ты был в голубеньких ползунках.

– Папа.

– Точно. Ты не был очаровательным. Сама мужественность и брутальность.

Я же говорил, что у меня самый крутой отец во Вселенной?

ГЛАВА 28

Я офигенно выгляжу. На мне темно-серые штаны, темно-синяя рубашка на пуговицах и новые туфли. И... погодите-ка... я выкупанный. Папа повел меня по магазинам, отвез к себе и позволил принять душ. И проклятие, я сейчас как новенький.