На это страж порядка заметил, что всем хорошим в себе он обязан именно такой литературе. Потом слегка понизил голос и спросил, зачем я вообще сюда пришел, если у меня нет билета. Я искренне объясняю, что должен был получить тут этот самый… черт, как назло из головы вылетело — ага, бюстселлер. Милиционер нахмурился и говорит, что «селлер» по-английски обозначает продавец, но бюст как составная часть женской чести у нас в стране не продается, а в других странах связан со всякими недостойными удовольствиями. Чтобы разнообразить эту нотацию, я спросил, где он так хорошо выучил языки, а он ответил, что окончил школу милиции с английским уклоном, еще чуть — и по случаю олимпийских игр получил бы диплом полицейского, да акцент помешал. Потом он что-то посчитал и говорит, что наказание было бы легче, если б за два рубля и сорок копеек я покупал не бюстселлер, а бюстгальтер, а я признался, что вроде именно так это слово и произносилось. Последний вопрос: кто вас послал. Я и глазом не моргнул: Вальтер, отвечаю. На это представитель власти прищурился и заметил, что игрой в разведку, судя по всему, в нашей семье занимается не только сын, потому что очень уж гладко, прямо-таки в рифму вся эта история складывается.

Ждите, приказал он, достал из кармана радио величиной с папиросную коробку и начал в него гавкать: «Зебра, я Кролик, Зебра, говорит Кролик. Вальтер ищет Бюстгальтер — проверьте, нет ли тут чего-нибудь подозрительного?» Выслушал ответ, снова отдал честь и заверил меня, что ничего подозрительного в этом нет, я могу спокойно идти домой, и чем скорее, тем лучше. Я еще хотел прихватить свой пакет, но он уже поехал по транспортеру к самолету. Черт с ним, пусть катится в Америку, если ему так хочется — домой идти легче!

Дома жена металась по комнатам и вопила — не знаю ли я что-нибудь об аэропорте. Я честно ответил, что как раз из тех краев, но больше туда не собираюсь, потому что талоны кончились, бюстгальтеры спрятаны, а за сорок копеек одна радость, что девушка визжит.

Потом, когда в голове немного рассосалось, стало ясно, что жена по знакомству раздобыла американский бестселлер «Аэропорт», а я в спешке запихнул его в ту пачку с макулатурой…

А другу Вальтеру я больше ни за что не поверю, все самые заманчивые варианты побоку: больно мне нужно связываться с блюстителями порядка! Хотя, конечно, не мешало бы проверить: вдруг и в самом деле за двадцать килограммов колбасных шкурок в гастрономе дают палку твердокопченой?

Вот мы и дошли

Вот он, тот большой дом, где живем мы с вами и все те, о ком уже шла речь, и те, кто выйдет из него позже. Теперь я на всякий случай попрощаюсь с вами, потому что кому-то еще не захочется идти домой: «Видал я эти игры!» — скажут они заносчиво. Так вот, для них и написано это последнее слово.

Найдутся среди вас и такие, кто едва расставшись с нами, отнесет книгу в пункт приема вторичного сырья. Там за двадцать килограммов макулатуры им выдадут чек, дающий право на покупку одного экземпляра книги В. Гюго «Человек, который смеется». Между прочим, один экземпляр весит 570 граммов — гораздо больше, чем тот, который вы держите в руках сейчас. Кстати, 20 килограммов — это целых 35 книг В. Гюго! И если вы все их сдадите в пункт приема вторсырья, то опять сможете купить… один экземпляр книги В. Гюго «Человек, который смеется». Волей-неволей возникает вопрос: сколько же в действительности стоит и сколько на самом деле весит ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМЕЕТСЯ?!

Я этого не знаю, но уже заранее благодарен читателю, который заранее похвалит эту книгу. И необязательно через газету. Можете написать мне прямо домой. Правда, теперь, в век автоматики, послать письмо трудновато — без почтового индекса адресата оно не дойдет. Это не упрямство почтовиков, нет! Просто письма сортируют автоматы и, не обнаружив индекса, они ставят на конверт большую лиловую печать — ОБРАТНО. Я своего почтового индекса не знаю, но с автоматами пока справляюсь. Как? В строках «Куда» и «Кому» можно писать все, что угодно, например: «Кто первым вскроет» или лучше вообще не тратьте на них сил и пасты. Зато в правый нижний угол, там, где «Адрес отправителя» разборчиво впишите мой адрес: Таллин, Сыстра, 6, Прийту Аймла. Фотоглаз почтового автомата засечет — адреса нет — и бухнет лиловую печать «Обратно». И письмо ваше, так сказать, «обратно» дойдет до меня.

Окнами на улицу

ЭВА ПАРУН — 40 лет

КАРЛ ПАРУН — 42 года

УЛЬВИ ПАРУН — 17 лет

ИВО ПАРУН — 21 год

ТООМАС ХЕРБЕРТ — 22 года

МАЯКАС — 50 лет

КАТРИН РУУ — 22 года

АНТИ ВОРР — 23 года

БАБУШКА ИЗ ВАБЛИ — 88 лет

ЧУДНОЙ — 90 лет

ГОЛОСА (с магнитофона)

ГОЛОСУЮЩИЕ (из папье-маше)

Крыльцо первого подъезда 9-этажного крупнопанельного дома.

ИВО (сидит на ступеньке и поет под гитару).

КАТРИН (входит на крыльцо). Привет!

ИВО. Привет! (Крадется к открытому окну и сует в него гитару.)

КАТРИН (берет Иво за руку). Занимался?

ИВО. Занимался. (Идут.) Давай отпустим руки, Катрин, а то мать в окно увидит. (Опускают руки.)

КАТРИН. И за что она меня не выносит?

ИВО. Лапонька, да она понятия о тебе не имеет. Но я поклялся матери ни за кем не бегать, пока не выйдет замуж сестра, иначе придется от них съехать. Одним словом, встал на ноги — и шагай на все четыре стороны.

КАТРИН. Угораздило же тебя разбрасываться такими клятвами!

ИВО. Она хотела, чтоб я как из армии пришел, сразу поступал в институт, тогда бы всякие льготы были. А я хотел годик поработать, походить на подготовительные курсы… На это она сказала, что у меня все равно характера не хватит и что знает она эту работу в варьете: водка, женщины и все такое. На том и порешили… Она вроде как блюдет нравственность моей сестрицы… Хотя Ульви и сама девчонка с головой.

КАТРИН. Выходит, если мамочка с папочкой тебя засекут…

ИВО. С отцом особ-статья! Он-то ждет не дождется увидеть меня с девушкой. Говорит, если во мне есть хоть капля его крови, то я… по первой любви ни за что не женюсь. А вообще — пора бы уже и слезть с его шеи… Правда, я бы охотней не слез, а залез бы еще выше. (Берет ее за руку.)

КАТРИН. На голову?

ИВО. Да нет, шестью этажами выше… Катрин, можно я после работы загляну на седьмой этаж?

КАТРИН (жеманно). Молодой человек! Так поздно — к чему бы это?

ИВО. Раз мы надумали через год поступать вместе в политех, то и готовиться тоже надо вместе.

КАТРИН. Ты же кончаешь раньше. Я еще вовсю заказы принимаю, а у вас уже инструменты в чехлах.

ИВО. Инструменты убираются с такой скоростью, чтобы посетители заказывали музыку. Нельзя же допускать, чтоб они транжирили деньги только на выпивку! (В замешательстве.) Гляди, это же наша Ульви! (Отпускает руку Катрин.)