Саймондс сжал зубы, чтобы не закричать на своего «советника». Двадцать процентов космофлота Масады только что были уничтожены, и все, что мог сказать этот безбожник, – «им следовало открыть огонь с более дальнего расстояния»?! Глаза его загорелись, но Ю скосил глаза на сотрудников штаба. Почти все они до сих пор глядели на экраны, потрясенные неожиданной потерей, и хевенитский офицер продолжил, повысив голос так, чтобы его услышали все:

– И все-таки, сэр, важнее всего – конечная цель. Как бы ни был хорош план, потери всегда неизбежны, но у Грейсона потерь куда больше, и ловушка расставлена. Не так ли, сэр?

Саймондс уставился на него, все еще дрожа от ярости, но осознал, что вокруг люди и он может сломить их боевой дух. Он понимал, что делает Ю, и безбожник был прав, черт его побери!

– Да, – ради своего штаба он заставил себя сказать это спокойно и ровно, хотя слова жгли ему язык, – да, капитан Ю, ловушка расставлена… точно по плану.

Глава 13

Форменный китель Бернарда Янакова висел на спинке стула, верхняя пуговица его рубашки была расстегнута. Он хмуро глядел на экран, но Рауля Курвуазье, с появлением которого сюда донесся шум принтеров, приветствовал усталой улыбкой.

Хоть он и был в гражданском, сейчас нельзя было усомниться, что Курвуазье офицер флота, и Янаков был глубоко благодарен за его присутствие. Он не только предоставил Грейсону данные своего эсминца, но и предоставил в распоряжение Янакова свой огромный опыт. Несмотря на протесты некоторых членов его делегации, о которых Янаков прекрасно знал, и требования погрузить их всех на «Мадригал» и убраться подальше от линии огня.

– Тебе надо поспать, – прямо сказал мантикорец, и Янаков кивнул.

– Я знаю, – вздохнул он, – но… – Он прервался и пожал плечами, и Курвуазье смирился. Не одобряя, но понимая.

Усталый разум вряд ли способен четко организовать оборону системы, но Янаков не мог спать. За Орбитой-Четыре последовали Орбита-Пять и Шесть, но их командирам не так повезло, как капитану Хиллу. Или, скорее, масадцы поумнели. Они начинали обстрел с шести миллионов километров или даже больше, а на таком расстоянии двигатели ракет защитников баз сгорали за пять минут до цели. Это позволяло защитникам дольше следить за целями и лучше организовывать оборону, но численное превосходство нападавших сводило выгоду на нет. Масадцам новая тактика стоила множества ракет, но Грейсон уже потерял девять процентов орбитальных производственных мощностей… не говоря уже о двадцати шести сотнях погибших при обороне солдат и шестнадцати тысячах гражданских рабочих.

– Ты знаешь, – задумчиво сказал мантикорский адмирал, глядя через стеклянную стену на суетящийся штаб, – что-то во всей этой схеме нападений есть странное. – Он повернулся к Янакову. – Почему они и не уходят из системы – и не продолжают двигаться вдоль пояса?

– Они же как раз двигаются вдоль пояса, – удивленно ответил Янаков. – Они атакуют наши узлы вдоль прямой линии, прямо против направления орбиты пояса.

– Да, но почему они так тянут? Зачем заходить, бить по отдельной цели и уходить? Они потратили бы куда меньше времени, если бы прошлись по всему поясу сразу.

– Так они могут видеть наше приближение и перейти к другой цели или вовсе уйти, а мы не можем заранее занять позицию для перехвата, если только не раздробимся настолько, что подразделение, которое их все-таки перехватит, будет разорвано на кусочки, – с горечью заметил Янаков.

– Нет, не в этом дело. – Курвуазье потер подбородок и нахмурился, разглядывая экран. По нему медленно двигались масадские рейдеры, отступая после третьей атаки, и он покачал головой. – Их датчики не лучше ваших?

– Скорее даже хуже.

– Ладно. Ваши орбитальные датчики выдают гравитационные данные в реальном времени на тридцать четыре световые минуты – на восемь минут дальше пояса астероидов по их нормальному курсу отхода. И масадцам это прекрасно известно.

– Ну да. – Янаков протер слезящиеся глаза, потом встал и подошел к другу, тоже глядя на экран. – Конечно, от самых удаленных датчиков данные запаздывают – особенно от тех, что на дальней стороне Ельцина, – но они, действуют с нашей стороны, так что там, где это важно, данные в командный центр поступают в режиме реального времени. Поэтому они и отходят из нашей зоны охвата после каждого рейда, выбирают новый вектор атаки и снова нападают. Как ты и сказал, у наших корабельных датчиков по сравнению с вашими весьма ограниченный охват. Даже если мы верно угадаем и разместим корабли там, где сумеем их перехватить, то командир этой группы не сумеет вовремя увидеть противника, а мы не сможем вовремя передать ему приказы из командного центра.

– Ладно, с этим я согласен, – сказал Курвуазье, – но ты меня не понял. После каждой атаки они отходят в одно и то же место, и они должны знать, что вам это видно.

– Да? – Янаков нахмурился, и Курвуазье кивнул.

– Именно. Они направляются к одной и той же точке каждый раз, когда ваши датчики их теряют. При этом, продвигаясь вдоль пояса, расстояние перелета от этой же самой точки до каждой цели увеличивается. Это не только делает их более уязвимыми для перехвата, но и увеличивает время, которое они тратят на всю операцию, но они все равно делают это, и на тех же самых трех десятых световой. Почему они это делают?

– Ну… – Янаков почесал в затылке. – В каждой атаке они выпускают множество ракет. Наверняка у них быстро расходуется боезапас. Может, у них там корабли обслуживания, и они к ним возвращаются для перезагрузки. А низкая скорость затем, чтобы не слишком сильно тормозить, если мы все-таки сумеем устроить засаду.

– Возможно, возможно, – пробормотал Курвуазье. – Но выбранный ими момент показывает, что кто-то тайно наблюдал отбытие «Бесстрашного», «Аполлона» и «Трубадура». Они могут думать, что это весь наш эскорт, и могут не знать, что эти корабли вернутся, но они должны понимать, что скоро хоть какая-нибудь мантикорская эскадра сюда да заглянет. Они не могли не учесть этого в своих планах, и наверняка они надеются быстро вас прикончить, пока не вмешается какой-нибудь мантикорский адмирал.

– Один уже вмешался, – устало улыбнулся Янаков.

– Ну, ты понимаешь, что я имел в виду.

– Да, но я не вполне уверен насчет твоего исходного утверждения. Между Ельциной и Эндикоттом нет торговли. Значит, нет и потока информации. Так откуда им знать, что вы тут вообще были?

– Уже несколько месяцев широко известно, что мы посылаем дипломатическую миссию и конвой, – возразил Курвуазье, – и они вполне могли догадаться, что мы пошлем и эскорт. Как только мы прибыли, для получения достоверной информации о наших планах им надо было разместить всего лишь один скрытый дозор. И посмотри на время. День на то, чтобы дозорный тайком вернулся на Масаду после ухода «Бесстрашного», потом еще день на мобилизацию, и как раз получится момент, когда они начали стрелять. – Он покачал головой. – Они знают, что по крайней мере часть эскорта ушла, и стараются добиться своего, пока тут не появились другие мантикорцы.

– Рауль, я не думаю, что у них на такую операцию хватило бы технических возможностей. Они, конечно, могут провести сюда корабль и вывести его обратно. Им просто понадобится сделать переход за пределами действия наших приборов и идти с клином низкой мощности, а потом спрятаться в поясе астероидов. Даже если бы мы их заметили, то приняли бы за один из кораблей снабжения шахт; и убраться оттуда тоже было бы легко. Но даже если бы они это сделали, им понадобились бы датчики почти такого же качества, как у вас, чтобы наблюдать происходящее внутри системы. – Янаков покачал головой. – Нет, это наверняка совпадение.

– Может быть. – Курвуазье тоже покачал головой. – Так или иначе, капитан Харрингтон вернется через четыре дня.

– Я не могу столько ждать, – сказал Янаков, и Курвуазье удивленно посмотрел на него. – Они уже смели десять процентов нашего производства. За еще четыре дня они уничтожат сорок лет инвестиций и убьют несколько тысяч человек – особенно если они, как ты указал, бросят эту ерунду с залетами и вылетами и пойдут прямо вдоль пояса астероидов. Я должен остановить их раньше – если придумаю, как встретить их всеми силами.