– Я знаю, что точность невозможна, но Совету хотелось бы услышать наиболее взвешенную оценку.

– Понятно, сэр. – Ю сузил глаза, чтобы не показать своего презрения. Саймондс был офицером флота. Он должен был бы знать не хуже Ю, что любая оценка на этой стадии сводится к угадыванию. Да он и знал, наверное. Он просто хотел, чтобы любая вина за неправильную догадку легла на чьи-то чужие плечи. Вспышка презрения внезапно превратилась в иронию, когда Ю осознал, насколько похожи по сути своей политиканы Хевена и теократы Масады.

– Ну хорошо, Меч. Предположим, на Грейсоне поддерживается нормальный уровень готовности. Если не забывать, что любая оценка – это оценка и ничто иное, я бы сказал, что контратака возможна уже во время нашего второго – максимум третьего – рейда. Я не стал бы рассчитывать, что им понадобится больше одного-двух стандартных дней, чтобы уловить схему наших действий и отреагировать.

– И вы уверены, что, когда они отреагируют, вы сможете их уничтожить?

– Настолько уверен, насколько это вообще возможно при военных действиях. Вряд ли они или даже мантикорцы, если их корабль вмешается, вовремя поймут, с чем они имеют дело, и попытаются спастись. Это возможно, конечно, но шанс крайне мал, и даже если они немедленно уйдут, их потери все равно будут почти полными.

– Почти полными?

– Сэр, мы говорим о столкновении в глубоком космосе между судами с импеллерными двигателями, и мы не можем предсказать точный вектор их приближения, – терпеливо объяснил Ю. – Если только они не подойдут прямо на самую выгодную для нас позицию, «Гнев» успеет сделать всего несколько бортовых залпов. В этом случае их потери все равно будут очень высокими, но с оставшимися придется разбираться кораблям местной постройки, и некоторые сумеют уйти. Но как я уже указывал, уходить им, в общем-то, некуда. Выжившие могут только вернуться на Грейсон, и им придется вступить в бой, когда мы атакуем саму планету. В этих обстоятельствах они не смогут уклониться от сражения, а когда они в него вступят, «Гнев» за день уничтожит весь их флот.

– Хм-м. – Саймондс сильнее потер подбородок, нахмурился, но потом пожал плечами. – Отлично, капитан Ю. Спасибо за то, что потратили время и представили очень ясные аргументы. Я представлю запись Совету. – Он снова нажал на кнопку, отключая запись, и продолжил более естественным голосом: – Думаю, решение будет принято через час или два, капитан.

– Я рад это слышать, сэр. – Ю приподнял бровь. – Могу я спросить, каким, по-вашему, будет это решение ?

– Я думаю, что перевес голосов будет небольшим, но они согласятся. Старейший Хаггинс целиком «за», а он представляет группу, которая невелика, но очень влиятельна. Старейший О'Доннал колеблется, но некоторые его сторонники склоняются к мнению Хаггинса.

– А Глава Старейших Саймондс? – спросил Ю нейтральным тоном.

– Мой брат также считает, что надо действовать, – сказал Саймондс без всякого выражения. – Ему придется напомнить о всякого рода былых компромиссах, чтобы перетянуть к себе колеблющихся, но думаю, что он своего добьется. – Меч невесело улыбнулся. – Обычно это у него получается.

– В таком случае, сэр, я бы хотел начать действовать и отослать предварительные приказы. Если Совет не примет положительное решение, мы всегда сможем снизить готовность флота.

– Да. – Саймондс снова потер подбородок, потом кивнул. – Начинайте, капитан. Но вот о чем помните. Если Глава Старейших поддержит этот план своим престижем, а он провалится, полетят головы. Возможно, моя – и наверняка ваша. Во всяком случае, в той мере, в которой ваше будущее подвластно Истинным.

– Я понимаю, сэр, – сказал Ю, испытывая внезапную невольную симпатию к бесконечным колебаниям Меча. Самому Ю грозили неприятности, не большие, чем изгнание с позором обратно на Хевен, если, конечно, Бюро разведки флота и правительство решат поддаться уговорам масадцев (а они наверняка будут очень настойчивыми), что провал произошел целиком по его вине. Это унизительно и, скорее всего, погубит его карьеру, но в отношении Меча Саймондса фразу «полетят головы» следовало понимать буквально, поскольку предательство против Веры наказывалось именно обезглавливанием… и еще кое-чем похуже.

– Уверен, что понимаете, – вздохнул Саймондс и поднялся на ноги. – Ладно, мне пора возвращаться. – Ю тоже встал, чтобы проводить его, но Меч жестом отпустил капитана. – Не беспокойтесь. Я найду дорогу, а по пути заберу в отделе связи чип с записью нашего разговора. У вас и своих дел полно.

Меч Истинных Саймондс повернулся и вышел через открытый люк, оставив Ю наедине с великолепным видом на Масаду и ее солнце, и капитан улыбнулся. Может, Саймондс и вел себя так, будто в любой момент ожидал пулю в затылок, но он принял решение. На этот раз «Иерихон» вправду будет запущен, и как только Грейсон рассыплется в прах, капитан Альфредо Ю сможет наконец отряхнуть со своих сандалий пыль этой отвратительной системы и отправиться домой.

Глава 10

Энсин Уолкотт грызла ноготь, думая об офицерах за соседним столом. Лейтенант Тремэйн поднялся на борт «Бесстрашного» как пилот коммандера МакКеона; теперь он сидел и разговаривал с лейтенантом Кардонесом и лейтенант-коммандером Веницелосом, и Уолкотт завидовала его легкости в общении с такими высокопоставленными особами.

Конечно, Тремэйн был с капитаном на Василиске. Капитан и старший помощник старались, чтобы это никак не влияло на взаимоотношения, но все знали, что существует внутренний круг.

Проблема заключалась в том, что Уолкотт как раз и надо было поговорить с кем-нибудь из этого круга – и не с Веницелосом или Кардонесом. Они оба всегда охотно разговаривали с младшими офицерами, но она боялась гнева старпома, если он сочтет, что она критикует капитана. А реакция Кардонеса наверняка будет еще хуже – и вообще, любой, кто имел одновременно Орден за Храбрость и красную нашивку на рукаве, обозначавшую Монаршью Благодарность, вызывал ужас у свежеиспеченной выпускницы Академии, даже если она и была его помощницей. Но лейтенант Скотти Тремэйн был достаточно молод и не такого высокого ранга, а потому пугал ее меньше. Он тоже знал капитана, но он был на другом корабле, так что если она выставит себя дурой или разозлит его, видеть лейтенанта после этого каждый день не придется.

Она сильнее закусила ноготь, поболтала ложечкой кофе и наконец вздохнула с облегчением, когда Веницелос и Кардонес встали.

Кардонес что-то сказал Тремэйну, и все они рассмеялись. Потом старпом и тактический офицер зашли в лифт офицерской столовой. Энсин взяла чашку, сосредоточилась и подошла к столу Тремэйна, стараясь сохранять спокойствие.

Когда она подошла и откашлялась, он как раз начал собирать посуду на свой поднос. Тремэйн с улыбкой поднял голову. Улыбка у него была очень милая, и Уолкотт внезапно подумала, что были и другие поводы с ним познакомиться. В конце концов, он приписан к «Трубадуру» и не подпадает под обычные правила, не позволявшие встречаться вне рамок службы с людьми из одной и той же командной цепочки…

Она почувствовала, что краснеет – совершенно неуместно, особенно если учесть, о чем она собиралась разговаривать, – и встряхнулась.

– Прошу прощения, сэр, – сказала она. – Могу я занять минуту вашего времени?

– Конечно, миз[12]… – Он вопросительно поднял бровь и пригласил ее присесть.

– Уолкотт, сэр. Каролин Уолкотт, выпуск восемьдесят первого.

– О, первый поход? – вежливо отозвался он.

– Да, сэр.

– Чем я могу вам помочь, миз Уолкотт?

– Ну, понимаете… – Она сглотнула. Как он ни обаятелен, разговор будет не легче, чем она ожидала, и Уолкотт глубоко вдохнула. – Сэр, вы были с капитаном Харрингтон на Василиске, а мне… ну, мне надо кое-что обсудить с тем, кто хорошо ее знает.

– Да? – Подвижные брови поползли вверх, и тон внезапно стал куда прохладнее.